Юрий Мухин - Убийцы Сталина и Берии
Таким образом, у нас, гипотетических руководителей разведслужб враждебных Советскому Союзу государств, проблем с получением разведывательной информации из СССР не было — нужно было только подкармливать в СССР заговорщиков, а уж они взамен доставят любые доступные им сведения. Но легкость такого пути была сопряжена с его кардинальным недостатком — информация могла поступать только до тех пор, пока были заговорщики. Как только вопрос с ними решался, рушилась и вся разведывательная сеть, построенная на них. Причем рушилась при любом исходе мятежа: и в случае его поражения, и в случае победы. Ведь победившие заговорщики станут правительством, их начнет заботить государственная безопасность, и они прекратят и свой шпионаж, и начнут бороться с чужим.
Идеальный шпион
Так что нам в любом случае надо было создавать свою собственную разведывательную сеть, если мы не хотели со временем остаться ни с чем. Как ее создавать, понятно, поскольку вариантов тут практически нет. Нам нужны резиденты — кадровые разведчики, которые будут находиться в изучаемой нами стране либо нелегально, либо под прикрытием легального в данной стране статуса — как дипломаты, журналисты, торговые представители, беженцы и т. д. Эти резиденты завербуют свою личную группу агентов — шпионов из числа местного населения. Шпионы будут поставлять информацию резидентам, а те — в центр.
Совершенно очевидно, что чем более высокопоставленного руководителя данной страны удастся завербовать в шпионы, тем ценнее информацию можно от него получить. Но также совершенно очевидно, что чем шпион более высокопоставленный, тем труднее ему передавать информацию резиденту. Руководители высокого ранга находятся под контролем сотен глаз, и любое их немотивированное поведение — тайные отлучки, встречи с людьми подозрительными или к которым у них не может быть дела и т. п. — немедленно вызовет интерес контрразведки. А если шпион не способен передать информацию, то толку от такого шпиона нет. Таким образом, при создании нашей собственной разведывательной сети у нас основной проблемой будет связь с высокопоставленными, а следовательно, и наиболее ценными агентами. Нам крайне необходимо иметь возле высокопоставленного шпиона своего человека, тоже шпиона, но такого, чтобы он был незаметен для контрразведки, то есть естественен, но одновременно и свободен, то есть легко мог появляться во всех местах, где будет естественным появление резидента. Если мы начнем перебирать варианты ответов, кто бы это мог быть, то скоро придем к выводу, что идеальным связным между резидентом и высокопоставленным шпионом является жена шпиона.
Трудно придумать что-то более естественное, чем пребывание жены возле мужа, а если эта жена интеллигентка, ненавидит работу и бездельна, то она будет огромную часть времени проводить с людьми интеллигентными — писателями, поэтами, журналистами, артистами — в том кругу, в котором и резиденту проще всего появляться, и в тех местах — в магазинах, ресторанах, театрах, богемных квартирах, — в которых и резиденту неподозрительно быть. Более того, даже если кому-то и станут подозрительны ее встречи с кем-то определенным, она для контрразведки сможет дать версию прошлой или настоящей любовной связи. Какой же интеллигент без любви?
Более того, если шпионом является жена высокопоставленного руководителя, то тогда в шпионах чаще всего не нужен он сам. Дело в том, что такой шпион опасен для самой разведки, поскольку никогда нельзя уверенно сказать, то ли разведка играет с ним, то ли он с разведкой. В СССР, кстати, добровольная явка с признанием в шпионаже всегда освобождала от уголовной ответственности, и это всегда было прямо записано в Уголовном кодексе. Поэтому высокопоставленный шпион может раскрыть начальству свою деятельность, его могут оставить в должности с тем, чтобы снабжать через него иностранную разведку дезинформацией, что тоже очень ценно, но уже для контрразведки. Жена же, постоянно вращаясь в кругу коллег мужа, посещающих их дом, слыша их разговоры и делясь новостями с женами других высокопоставленных руководителей, порой может быть информирована не меньше мужа. Более того, жена более управляема, поскольку ее можно заставить служить себе шантажом — страхом разоблачения, а для нее это и потеря мужа, и семьи, и статуса.
Но у нас возникает проблема, на первый взгляд неразрешимая, — завербовать жену высокопоставленного руководителя очень непросто. Очень нелегко также заставить руководителя влюбиться в шпионку и развестись с прежней женой. Так что идея с женой-шпионкой хороша, но вот как ее осуществить? Как ни странно, но в СССР в 20—30-х г. прошлого века сделать это было относительно несложно по ряду причин. Высокопоставленные руководители СССР той поры были люди молодые, прошедшие Гражданскую войну, в ходе которой у многих из-за длительных разлук и фронтовых связей старые браки либо стали непрочными, либо распались. Во-вторых, став высокопоставленными руководителями, они лишились возможности появляться в тех общественных местах, где остальные мужчины заводят и поддерживают знакомство с женщинами, и от этого круг их знакомых женщин резко сузился, в основном до «товарищей по партии», а среди этих товарищей привлекательных женщин могло быть немного. Поэтому проблема сводилась к тому, чтобы подвести симпатичную женщину-шпионку к руководителю, а гормоны и отсутствие конкуренток, наряду с большой загруженностью работой, сделают свое дело.
Генерал Григоренко, в свое время известный на Западе антисоветчик, рассказал в воспоминаниях, как ему, начальнику инженеров Минского укрепрайона, зачитали характеристику с точнейшими фактами о нем, данную ему польской разведкой в докладе польского разведчика в СССР. Характеристика заканчивалась словами: «Заметных пороков не обнаружено. Подходов для вербовки нет. Можно попытаться действовать через женщину, хотя надеяться на успех тоже трудно» 166.
Ну и что, скажете вы, ну и вышла бы польская разведчица за него замуж, а он бы всю жизнь прослужил майором в каком-нибудь заштатном гарнизоне. Во-первых, и это для разведки уже кое-что. Во-вторых, боюсь, что если бы эту шпионку не разоблачили, а Григоренко на ней женился, то он очень быстро стал бы генералом. Ведь все разведки легко связывались с заговорщиками, заговорщики были, с одной стороны, разведкам должны, а с другой стороны — они все время активно пытались рассадить своих сторонников на ключевых постах в государстве. Разведка вполне могла попросить заговорщиков попутно помочь сделать карьеру и своему человеку, причем мотивировать это родственными связями либо еще чем-нибудь, непосредственно со шпионажем не связанным. Ведь все разведчики помимо службы решают тысячи своих личных дел, поскольку отношения между агентами и резидентами в идеале должны строиться не на запугивании, а на чисто дружеской, доверительной основе. В результате в те годы разведки имели возможность женить перспективных руководителей СССР на шпионках, а затем быстро сделать этим руководителям карьеру, получив через 5—10 лет высокопоставленного руководителя в качестве шпиона либо в качестве источника информации для жены-шпионки.
Вы понимаете, что все, написанное выше, — это построенное на логике умозаключение, и, чтобы быть истиной, нужно проверить его практикой. Поэтому давайте с этой целью рассмотрим судьбы двух довоенных маршалов СССР, о которых на сегодня имеется мало-мальски достаточная информация. Правда, из этих двоих маршал СССР только один, а второй носил звание генерального комиссара госбезопасности, но это звание тогда соответствовало маршальскому.
Г.И. Кулик и Н.И. Ежов
Сначала оценим довоенную биографию маршала Г.И. Кулика.
Я уже писал, что та злоба, с которой о Кулике отзываются его коллеги, написавшие мемуары, должна иметь под собой основания. Думаю, что Кулик в этом контексте является как
бы эрзац-Сталиным. На Сталина мемуаристы вешают всех собак, чтобы оправдать свою собственную подлость и тупость («Сталин не дал поднять войска по тревоге», «Сталин так приказал» и т. д. и т. п.), а на Кулика его коллеги-генералы вешают собак за собственную вину в предвоенной неготовности артиллерии, поскольку послевоенное натужное и голословное восхваление советской артиллерии никак не нейтрализует мнение западных историков, что способность советских генералов применять артиллерию на поле боя во Второй мировой войне оставалась на уровне способностей царских генералов в Первой мировой. В этом виноваты очень многие предвоенные генералы и маршалы, и Кулик среди них далеко не самый одиозный, хотя и не более того. Он если и превосходил в своем понимании военного дела остальных, то только таких, как Тухачевский, Жуков или Конев. В целом же и на нем лежит ответственность за убогую тактику артиллерии, за отсутствие артиллерийских средств разведки и связи. Четыре предвоенных года он возглавлял Главное артиллерийское управление РККА, а за четыре года многое можно успеть сделать, даже если тебе мешают.
