Михаил Свирин - Броневой щит Сталина. История советского танка (1937-1943)
Это наставление подразделяло все имущество по качественному состоянию на следующие категории:
1-я категория – новое, не бывшее в эксплуатации, полностью отвечающее требованиям технических условий и вполне годное к использованию по прямому назначению.
2-я категория – бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное, годное к использованию по прямому назначению. Сюда же относится имущество, требующее войскового (текущего) ремонта силами подразделений.
3-я категория – требующее ремонта в окружных мастерских (средний ремонт).
4-я категория – требующее ремонта в центральных мастерских и на заводах (капитальный ремонт).
5-я категория – негодное и не подлежащее восстановлению, а также списанное, но еше находящееся в войсках.
Казалось бы, имея такие данные, легко учесть исправную технику Достаточно всего лишь отбросить танки 5-и категории и все! Однако и остальные, подлежащие ремонту, далеки от возможности немедленного использования в бою. Ведь танки 3-й и 4-й категории не эксплуатируются, так как ожидают отправки в окружные или же центральные мастерские и, значит, до возвращения оттуда, не могут быть использованы в бою, а по возвращении переходят во 2-ю категорию.
Тогда давайте отбросим ганки 3, 4 и 5-й категорий и учтем только первую и вторую? И опять мимо!
Многочисленные беседы с ветеранами показывают, что совершенно новые танки (то есть танки первой категории) в большинстве танковых частей и соединении того времени прямым ходом от предприятия-изготовителя лишь принимали на длительное хранение и тут же запирали на замок. Личный состав в большинстве случаев не мог не только вести "слаживание" (отработку взаимодействия танков в подразделениях), но даже осваивать новую матчасть. Обучались пользованию новыми танками (особенно – Т-34 и
Т-40) лишь в специально выделенных учебных подразделениях, причем в весьма ограниченном объеме.
Идиотизм ситуации заключался еще и в том, что по соображениям секретности документацию па новые танки в некоторых танковых частях не выдавали на руки не готько членам экипажей, но даже командирам подразделений. Все это способствовало тому, что потери новых танков начались еще в мае 1941 г. до нападения фашистской Германии. Например:
"1. 23 мая 1941 г. в 6-м м к выведены из строя 5 танков Т-34, поскольку по халатности были заправлены бензином. Танки требуют большого ремонта.
2. 11 мая 1941 г. 3-й м к запросил у завода-изготовителя документацию по ремонту и помощь специалистами, так как треть танков Т-34 чебно-боевого парка была выведена из строя во время учебных занятий. Проведенное дознание показало, что у всех танков по причине неправильной эксплуатации были сожжены главные фрикционы".
Подобные случаи были, разумеется, не следствием какой-то особой склонности новых советских танков к поломкам, но хорошо иллюстрируют то, каким образом абсолютно новые машины до их освоения могут быть зачислены в небоеспособные.
Положение с новыми машинами усугублялось тем, что новые танки требовали для своей нормальной эксплуатации все совершенно новое, в том числе топливо и боеприпасы. Ведь прежние машины "кушали" бензин, а для стрельбы использовали выстрелы калибра 45 мм. Снабжение дизельным топливом, новыми маслами и боеприпасами предстояло еще только наладить, а времени для этого с весны 1941-го было очень мало.
Так, 30 мая 1941 г. командование 8-м мк в очередной раз обратилось к командованию округа с просьбой о спешном выделении необходимого количества дизельного топлива и практических снарядов для проведения плановых боевых занятий по слаживанию танковых взводов и рот.
Занятия по слаживанию – это как раз те самые занятия, в ходе которых разрозненные танки превращаются в подразделения, а подраздетения учатся взаимодействовать в составе частей. Без этого отдельные (пусть даже хорошо освоенные своими экипажами) танки обречены действовать в бою либо самостоятельно (превращая мощный удар танковых войск в множество булавочных уколов), либо мешать друг другу и войскам иных родов (например, своей пехоте).
Только слаженности к лету 1941 г. и в помине не было, ведь танковые войска РККА только что родились заново. Произошло это лишь в феврале 1941 г. распоряжением, которое, по идее, должно было многократно укрепить их. А именно – приказом о формировании 20 мехкорпусов. Ведь этот процесс шел за счет расформирования всех прежде сколоченных и обученных танковых бригад и отдельных танковых батальонов. Они растворились в массе новых формирований и могли вновь стать боеготовыми лишь значительно позднее.
Организационная структура новых танковых и моторизованных соединении была выработана поспешно. Новые мехкорпуса были громоздкими и трудноуправляемыми. Громадное число танков в них не сделали их более боеспособными, но напротив, затруднило снабжение и управление ими.
Одновременная реорганизация всех бронетанковых войск остро потребовала большое количество обученного личного состава, боевой техники, вооружения, транспорта, других материальных средств, удовлетворить потребности в которых наша промышленность и экономика в целом могли не ранее чем за пять лет.
Так, для укомплектования мехкорпусов требовалось иметь в наличии более 20 тыс. танкистов-офицеров, тогда как в наличии имелось не более 6000 человек. И за полгода взять недостающих 14 000 было неоткуда. Укомплектованность мехкорпусов командно-начальствующим составом к лету 1941 г. составляла в разных соединениях от 22 до 40%.
Командиры же и личный состав, пришедшие из стрелковых и кавалерийских частей и соединении, не имели никакого практического опыта по боевому использованию бронетанковых войск.
Таким образом, автор считает, что, во-первых, в составе РККА можно считать боеспособными в лучшем случае – танки 2-й категории, слегка разбавленные не бывшими в употреблении, но уже освоенными своими экипажами первой, но и все они вкупе никак не могли противостоять на равных панцерваффе летом 1941 г. Предотвратить катастрофу лета 1941 г. в тех услових могло только чудо.
И матчасть тут – вопрос третий. И поэтому получи тогда Красная Армия посредством телепортационно-временной машины свернутого континуума подпространства дивергенции в рекреации даже самые современные танки начала XXI века (на выбор несостоявшемуся микронаполеону, грезящему о реванше за прошлые битвы, "Абрамс", "Леклерк", "Леопард-2", "Береза", Т-90…), итог летней кампании 1941 г. вряд ли стал бы иным…
Колонна выпускников ВАММ на параде 1 мая 1941 г.
5.2. Могучим ударом
Итак, война началась на рассвете 22 июня 1941 г. в самый длинный день лета, когда Русская православная церковь справлялa День всех святых. Надо ли повторять, что это случилось много раньше, чем то ожилало высшее руководство РККА и СССР. Решение о начале развертывания РККА было принято с опозданием. И поняв, что опаздывает, военное руководство СССР превратилось в игрока, попавшего в условия жесточайшего цейтнота.
Танки 3-й танковой группы в наступлении. Июнь 1941 г.
Сегодня можно рассуждать на тему, что итог приграничных сражении лета 1941 г. мог быть иным, успей Советский Союз провести мобилизацию до начала боевых действий, не начни перед самой войной процесс перестройки всей армии, однако все это находится уже в ведении условно-сослагательного наклонения и не является целью данного повествования. Сегодня мы вправе лишь попробовать оценить то, что случилось в июне 1941-го, не фантазируя на предмет: "Ух, мы бы им дали, если бы они нас догнали!".
Надо сразу отметить, что многие неудачи кампании 1941 г. были главным образом следствием не соответствующих обстановке решений высшего военно-политического руководства страны и слабого уровня оперативно-тактической подготовки командного состава Красной Армии.
Даже осознанная советским руководством к вечеру 21 июня неизбежность начала войны с Германией в ближайшие дни вовсе не вызвала немедленной реакции в войсках приграничных округов, но породила весьма странный оперативный документ под названием "Директива Наркома Обороны и Ставного военного совета (ГВС) СССР № 1" за подписью С. Тимошенко и Г. Жукова. В документе, в частности, говорилось, что в период 22-23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах практически приграничных округов (ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, KOBO, ОдВО). Однако при этом войскам ставилась задача – в полной боевой готовности встретить удар немецких войск и при этом "не поддаваться ни на какие провокационные действия, которые могут вызвать крупные осложнения".
Далее в документе предписывалось в ночь на 22 июня скрытно занять огневые точки, рассредоточить по полевым аэродромам авиацию, привести в готовность всю противовоздушную оборону, провести мероприятия по затемнению городов… И "никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить". И все.
