Лев Безыменский - Будапештская миссия
Но шведское общественное мнение не думало успокаиваться, почему и было принято "соломоново решение": все-таки признать, что Валленберг был и умер в Москве. Тогда, следуя железной процедуре партийных решений, МИД СССР и КГБ представили новые предложения. Это был уже не МИД Вячеслава Молотова - тот был отправлен послом в Монголию. Серов был разжалован, его сменил чекист молодого поколения Владимир Семичастный. Внешнеполитическое ведомство возглавил молодой и энергичный Дмитрий Шепилов. И сам Президиум ЦК был иной: Хрущев избавился от "старой гвардии".
В январе 1957 года наконец - 10 лет спустя после смерти Рауля Шепилов и Серов внесли историческое в своем роде предложение:
"ЦК КПСС
В соответствии с постановлением ЦК КПСС от 3 мая 1956 г. МИД и КГБ представляют проект ответа правительству Швеции по вопросу о шведском дипломате Валленберге.
Проект постановления прилагается.
Просим рассмотреть.
12 января 1957 г.
Д. Шепилов, И. Серов".
Сам текст памятной записки, которую надлежало бы вручить шведам, гласил:
"Проект Памятная записка В связи с просьбой Правительства Швеции Советским правительством было поручено соответствующим советским органам произвести рассмотрение и проверку материалов относительно Рауля Валленберга, полученных от шведской стороны во время советско-шведских переговоров в Москве в марте - апреле 1956 года, а также в мае 1956 года.
В процессе рассмотрения и проверки этих материалов советские органы произвели тщательный просмотр архивов, относящихся к учету заключенных и к следственным делам, в том числе архивов Лефортовской и Лубянской тюрем в Москве и тюрьмы во Владимире.
Однако в результате этих мер не удалось обнаружить каких-либо данных о нахождении Валленберга в СССР. Выяснилось при этом, что никому из опрошенных не было известно какое-либо лицо под фамилией Валленберг.
В связи с этим соответствующие советские органы предприняли полистовую проверку архивных документов всех вспомогательных служб некоторых тюрем. В результате такой проверки в архивных документах санитарной службы Лубянской тюрьмы был обнаружен рукописный рапорт на имя бывшего министра государственной безопасности СССР Абакумова, написанный начальником санитарной службы этой тюрьмы Смольцовым А. Л., следующего содержания".
Дальше следовал текст известного нам рапорта Смольцова и заключительная "тирада":
"Советское правительство искренне сожалеет по поводу случившегося и выражает свое глубокое соболезнование правительству Швеции, а также родственникам Рауля Валленберга".
Эта памятная записка, которую подписал заместитель министра иностранных дел А. Громыко 7 февраля 1957 года, была вручена шведскому посольству в Москве. В ней также выражалось сожаление по поводу того, что бывший министр госбезопасности В. С. Абакумов "среди своей преступной деятельности" неправильно информировал МИД СССР "в течение ряда лет". Этот советский ход был вполне понятен, ибо к тому времени Абакумов был снят, судим и расстрелян.
Практически "меморандум Громыко" стал первым советским документом, в котором хотя бы на уровне МИД приносились извинения за гибель Валленберга. Ни объяснения причин, по которым он оказался в Москве, ни объяснения обстоятельств пребывания в двух тюрьмах - ничего не было. Заметим: нет и до сих пор!
Неудивительно, что "меморандум Громыко" с шведской стороны не встретил ни большого восторга, ни единодушного приятия. И на самом деле он являл собой образец сочетания откровенной лжи (по старому образцу) с постулированным (без документального подтверждения) сообщением о смерти. Если взять первую часть документа, то она сразу могла вызвать настороженность шведской стороны, ибо датировало указание Советского правительства искать материалы о Валленберге мартом - апрелем 1956 года. Сразу возникал вопрос: а что, беседа посла Сёдерблюма со Сталиным осталась без последствий? Хотя посол беседовал с генсеком всего 5 минут, но после беседы у Сталина в кабинете ещё долго оставался заместитель министра иностранных дел С. Лозовский. Неужели он не получил никаких указаний от Сталина, который (согласно записи Сёдерблюма) обещал ему выяснить дело Валленберга?
Но предположим, что до 1956 года советские власти ничего не предпринимали и лишь позже озаботились поисками материалов. Тогда ещё менее достоверно, что за 10 лет поисков "никому из опрошенных не было известно имя Валленберга". Мы-то знаем, что ещё с 1945 года ведомство Абакумова вело допросы сокамерников, а также иных, попавших в лапы Абакумова иностранцев. Но далее выясняется, что после "полистовой проверки архивных документов" нашелся рапорт Смольцова. Нелогичность утверждения видна: ничего не нашли, а архивный документ вдруг обнаружился! Изложив же его, авторы памятной записки ни слова к нему не добавляют: мол, верьте и баста! Последующие "сожаления" звучат фальшиво и, конечно, не могли устроить ни правительства, ни родственников Рауля. Не менее фальшиво звучат фразы о том, что, мол, виноват бывший министр Абакумов, который "неправильно информировал МИД". Оказывается, лишь неправильно информировал. А что арестовал и умертвил остается за скобками. Ничего не было сказано о том, почему Абакумов убран в 1953 году, а "меморандум Громыко" последовал лишь в 1957-м.
Но меморандумом дело не кончилось.
Дело профессора Мясникова
...ЦК КПСС все-таки пришлось ещё раз заняться Валленбергом. На сей раз по смехотворному поводу. Им стало сообщение из Швеции, где известный медик д-р Нанна Шварц1 заявила, что ей в 1961 году на конгрессе в Москве советский врач профессор Мясников рассказал о Валленберге. Оказывается, он жив и находится в психиатрической больнице. Нанна Шварц пользовалась в Швеции большим авторитетом, и лечила в свое время даже Александру Коллонтай.
Андрей Громыко, теперь уже не заместитель, а министр, счел, видимо, себя лично уязвленным, поскольку в 1957 году подписал знаменитую записку. И вот он в апреле 1964 года представляет в Президиум ЦК такой документ:
Секретно. Экз. № ___
Ц К К П С С
Премьер-министр Швеции Таге Эрландер в беседе с министром иностранных дел СССР 18 марта с. г. вновь поднял вопрос о судьбе шведского дипломата Рауля Валленберга, задержанного нашими войсками во время войны в Будапеште и умершего в Лубянской тюрьме в 1947 году.
Эрландер сослался на то, что, по свидетельству шведского врача Нанны Шварц, советский ученый профессор А. Л. Мясников якобы сообщил ей в 1961 г. во время её поездки в Москву, что Валленберг жив и находится в психиатрической лечебнице в Советском Союзе.
Эрландер заявил о желательности выяснить достоверность сведений, на которые ссылается Шварц.
МИД СССР считал бы целесообразным, чтобы проф. Мясников направил через шведское посольство в Москве письмо Нанне Шварц, в котором он отклоняет как необоснованные её утверждения о том, что он якобы сообщил ей какие-либо сведения о Валленберге.
С КГБ при Совете Министров СССР (т. Семичастный) согласовано.
Проект постановления прилагается.
Прошу рассмотреть.
А. Громыко 23 апреля 1964 года № 1305/ГС
Секретно. Экз № 1
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК КПСС
О письме проф. Мясникова А. Л. шведскому врачу Н. Шварц в связи с делом шведского дипломата Р. Валленберга 1. Считать целесообразным, чтобы проф. Мясников А. Л. направил через шведское посольство в Москве шведскому врачу Н. Шварц письмо, в котором он отклоняет как необоснованные её утверждения о том, что он якобы сообщил ей какие-либо сведения о Р. Валленберге (копия письма прилагается).
2. Поручить МИД СССР (т. Громыко А. А.) в зависимости от реакции шведской стороны принять меры к опубликованию этого письма в шведской печати.
СЕКРЕТАРЬ ЦК к № 1305/ГС
И далее следует проект письма:
Копия ДИРЕКТОР ИНСТИТУТА ТЕРАПИИ
АКАДЕМИИ МЕДИЦИНСКИХ НАУК СССР
Действительный член АМН СССР
Профессор А. Л. Мясников Москва, Петроверигский пер., дом 10 Телефон Б 1-03-13
10.IV.1964 г.
Дорогая г-жа Сварц!
Пишу Вам в связи с вновь появившимися высказываниями в Стокгольме, касающимися судьбы г-на Валленберга. В них делались ссылки на меня, - в том смысле, что будто бы я сообщил Вам какие-то сведения о нем во время Вашего визита в Институт Терапии (в дни ревматологической конференции в 1961 году в Москве).
Как Вы, наверное, помните, я сказал Вам тогда, что я ничего не знаю о г-не Валленберге, никогда не слышал его имени, ни имею ни какого понятия о том, жив ли он или нет.
Я посоветовал Вам обратиться по данному вопросу в наше Министерство Иностранных дел, - через Вашего посла или лично. На Вашу просьбу спросить о судьбе данного человека у главы нашего государства Н. С. Хрущева, которого я, по Вашему предположению, должен был лечить, я ответил Вам, что Н. С. Хрущев, как хорошо всем известно, вполне здоров, а я не являюсь его врачом.
По какому то непонятному мне недоразумению эта моя краткая беседа с Вами (она происходила на немецком языке - может быть не вполне совершенном с моей стороны) была неправильно истолкована в шведских официальных кругах.
