Алексей Смирнов - Арабо-израильские войны
..."Иона, Иона!" - непрерывно вызывал Хаим Ласков. Но ответа не было. Последнее, что он услышал, было какое-то предсмертное хрипение в его наушниках - или это были звуки электростатических помех? Затем все смолкло... Одиссея Хадассы Лимпель, начавшись в Польше и пройдя по большой дуге через Сибирь - Тегеран - Бомбей - Суэц, закончилась в 50 метрах от поста английской полиции в Латруне.
Применением своих огнеметов евреи переиграли сами себя, хотя, безусловно, они не рассчитывали на такой отрицательный результат. Потерпев столь неожиданную катастрофу в технике и людях, они вновь были вынуждены отступить. Битва за Латрун в очередной раз закончилась в пользу арабской стороны.
* * *
Термин "Бирманская дорога" хорошо известен на Западе. Он означает дорогу, построенную в годы Второй мировой войны китайскими кули из Индии через территорию Бирмы до Китая. Дорога пролегала через абсолютно непроходимые горные районы Бирмы, фактически это были дикие джунгли, и японцы считали, что "белый человек" никогда не сможет их преодолеть. Но это случилось. Англо-американские инженеры совершили этот технический и организационный подвиг, и это был один из факторов, обеспечивших победу союзников на Дальнем Востоке.
Следующий эпизод получил название в израильской историографии как "Бирманская дорога". Чтобы не занимать много книжного места, даем лишь три маленьких "подэпизода"...
...Два джипа совершили две поездки в направлении Тель-Авив - Иерусалим и обратно, преодолев это расстояние и доказав, что арабские позиции в Латруне можно обойти по близлежащим горным склонам. Наконец, в ночь на 1 июня выехал член Генерального штаба Ицхак Леви. После семи часов какой-то умопомрачительной поездки прямо посреди лунного ландшафта его джип достиг местечка Реховот в 20 км от Тель-Авива. Теперь это вполне комфортабельный пригород их столицы, а тогда это было что-то вроде аванпоста цивилизации на "индейских" территориях.
Запыленный офицер и двое его спутников вошли в придорожное кафе, заказав по чашечке кофе.
"А вы откуда приехали?" - дежурно поинтересовался владелец кафе.
"Йерушалаим", - коротко ответил Леви. "Иерусалим?!" - вскрикнул хозяин, и все присутствующие бросились к ним с расспросами. Под конец этой импровизированной пресс-конференции владелец кафе вынес для угощения огромное блюдо "клубники со сливками" (!). Для жителей оголодавшего Иерусалима это был словно подарок с небес, от Бога. В тот же день Ицхак Леви доложил о своей поездке Бен-Гуриону. "Дорогу - строить!" - заявил лидер сионистов и тут же присвоил название этому проекту - "Бирманская дорога".
Ситуация в Иерусалиме стала настолько плохой, что потребовалось следующее: триста человек, все члены профсоюзной организации "Гистадрут", были вызваны на пункт сбора. Все они были в возрасте от 40 лет и выше, и это были клерки из банков и офисов, служащие торговых компаний, владельцы магазинов и лавок. Автобусами эту группу доставили в Кфар Билу, откуда ранее начинались дорожные конвои на Иерусалим. Там на их глазах женщины набивали муку, рис, сахар, сушеные овощи и шоколад в те самые рюкзаки, которые в новогоднюю ночь приобрел в Антверпене Ксиель по франку за штуку.
Постепенно каждый рюкзак стал весить 30 кг. Наконец они были готовы. К собравшемуся отряду в 300 человек обратился Жозеф Авидар, сын русского мельника, которому в свое время оторвало руку в момент подготовки одной из бомб для "Хаганы". Голосом, срывающимся от эмоций, он произнес: "Сегодня вам поручается особая миссия. Каждый из вас будет нести за плечами груз, который позволит сотне ваших соплеменников и единоверцев выжить еще один день!.."
Люди с рюкзаками погрузились в автобусы, которые доставили их в Бейт Сусин. Там Бронислав Бар Шемер, который 6 апреля привел в Иерусалим первый конвой в ходе операции "Нахсон", построил все триста человек в одну цепочку. Каждому было приказано взяться за рюкзак предшествующего. Колонна тронулась в путь. В полной темноте им пришлось карабкаться по горным склонам, по той тропе, которую знал только Бар Шемер.
Среди них был и бывший английский офицер Вивиан Герцог, который позднее стал одним из самых видных государственных деятелей нового государства. Как вспоминал он позднее: "...Больше всего меня поразило полное и абсолютное молчание представителей самого болтливого народа на свете. За три часа в пути они не произнесли ни единого слова..."
Наконец-то они достигли нужной точки, можно было остановиться и сбросить рюкзаки на землю. Здесь их ждали грузовики и джипы, прибывшие из Иерусалима. Водители обнимали пришедших носильщиков, а Бар Шемер объявлял всем: "Вы принесли питание, которое позволит тридцати тысячам евреев прожить еще один день!". И такие пешие конвои были повторены еще несколько раз в последующие дни, каждый раз спасая наутро очередные 30 000 из ста.
А в это время совсем невдалеке единственный найденный в Тель-Авиве исправный экскаватор и несколько бульдозеров продолжали прогрызать очередные метры еврейской "Бирманской дороги", тут же в три смены трудились десятки рабочих, у которых в руках не было ничего, кроме примитивных кирок и лопат. Еврейские инженеры, рабочие, банковские клерки и продавцы магазинов совершили очередной подвиг.
* * *
Майор Телль вполне мог гордиться собой: на его взгляд, дело шло к логическому завершению.
Та информация, которая поступала к нему из Западного Иерусалима, ясно указывала на критическое положение осажденных. Две отчаянных, но провальных атаки "Хаганы" на Латрун свидетельствовали о том, как остро нуждались евреи в подвозе припасов и до какой опасной черты они уже дошли.
И наконец 5 июня, по поручению неких влиятельных лиц с той стороны, к нему обратился бельгийский консул. Он запрашивал условия капитуляции гарнизона города.
Лишь один фактор несколько тревожил его: крестьяне из окрестностей Латруна уже несколько раз извещали арабское командование, что "евреи строят какую-то тайную дорогу на Иерусалим". Это же подтверждал и подполковник Маджелли. Рычание экскаватора и бульдозеров далеко разносилось вокруг, особенно в ночные часы. Стоило полковнику только отдать приказ, и находившиеся в его распоряжении мощные пушки и гаубицы разнесли бы на кусочки десятки еврейских рабочих, трудившихся в три смены в пределах досягаемости его артиллерии.
Но Хабес Маджелли не имел полномочий отдать такой приказ от себя лично. Он руководствовался указаниями своего бригадного командира, полковника Т.Л. Аштона. К нему и был отправлен его заместитель капитан Махмуд Русан, который попытался объяснить англичанину суть вопроса. Однако Аштон повел себя несколько индифферентно. "Местность очень гориста и вообще непроходима. Евреям ничего не удастся там сделать". Когда Русан стал настаивать на другом решении, Аштон достал свой личный бланк и собственноручно начертал на нем письменный приказ Хабесу Маджелли: "Ни при каких условиях вам не позволяется растрачивать свои боеприпасы в секторе Бейт Джиз - Бейт Сусин".
Догадывался об этом Т.Л. Аштон или нет, но еврейский Иерусалим был спасен этим листком бумаги.
Но был еще один способ спасения Иерусалима. Это - перемирие. С первых дней июня Бен-Гурион от имени еврейской стороны настаивал, что перемирие вполне приемлемо для них. Арабы упрямились, и дело было отдано в руки местного посредника ООН, шведского графа Фолке Бернадотта.
Утром в понедельник 7 июня Бернадотт отредактировал его очередной вариант, который представил в Лигу арабских государств и Тель-Авив.
У Бен-Гуриона не оставалось никакого другого выхода, кроме как принять его. По его словам, в тот день "мы еще цеплялись за конец веревки, сброшенной в пропасть". Его силы только что претерпели поражения в двух битвах Латрун-Один и Два (а будет еще и третья, такая же провальная). Еврейский квартал в Старом городе был сдан (казалось бы навсегда, правда, как выяснилось, на последующие 19 лет). Египтяне подступили к Тель-Авиву где-то на 40 км.
Даже иракцы взяли несколько серьезных позиций вокруг Дженина, и - как знать? - если бы их напор остался настолько силен и в последующие дни... Лишь на севере был захвачен город Акра, ливанцев отогнали к их границе, а сирийцев прогнали из Галилеи.
Вновь сформированная бригада Шломо Шамира была разгромлена возле Латруна, а остальные восемь понесли серьезные потери и нуждались в передышке, чтобы "перевести дух", переформироваться и перевооружиться. Самой острой, однако, оставалась проблема Иерусалима. Все указывало на то, что город или падет сам, или будет вынужден сдаться на милость победителей. Реально только одно могло спасти сто тысяч жителей Иерусалима - перемирие. Прошептав молитву о спасении, Бен-Гурион распорядился дать телеграмму о согласии на прекращение огня.
И вновь арабские лидеры собрались в Аммане для принятия решения по предложению посланника ООН. На поверхности, казалось бы, у них не было особых причин торопиться с этим решением. Хотя их достижения были значительно меньше тех, о чем извещала их восторженная пропаганда, тем не менее они сумели загнать евреев - хотя бы в нескольких местах - в угол, и все восемь бригад "Хаганы" были в положении обороняющихся и отбивающихся.
