Вардан Багдасарян - Антироссийские исторические мифы
61. Миф о том, что Ю. А. Гагарин не был первым космонавтом
Одним из величайших достижений в истории Советского Союза было первенство в освоении космоса. Олицетворением этого успеха стала фигура Ю. А. Гагарина. Десакрализация ее означала уничтожение героической патетики самого факта советского космического прорыва.
И вот сначала в западных, а затем и в российских СМИ факт того, что именно Ю. А. Гагарин был первым в истории космонавтом, ставится под сомнение. Называется целая череда его предшественников. Неафишированность их полетов объясняется произошедшими неудачами, стоившими пилотам жизни. Складывается картина преобладающей линии неудач, по отношению к которым гагаринский полет предстает скорее как исключение. В литературе фигурируют по меньшей мере около десятка космонавтов, чей полет датируется ранее 12 апреля 1961 г.: Алексей Ледовский, Сергей Шиборин, Андрей Митков, Мария Громова, Владимир Завадовский, Петр Долгов, Иван Качур, Геннадий Михайлов, Владимир Ильюшин[226].
Живописуются сюжеты о «космических невозвращенцах», мучительно погибавших в космосе из-за невозможности вернуться на Землю в течение нескольких недель или даже месяцев. По одной из распространившихся на Западе еще в начале 1960-х гг. сенсационных версий, Ю. А. Гагарин вовсе не совершал своего знаменитого полета. Он лишь сыграл роль первого космонавта, заменив физически неготового для представления широкой общественности сына авиаконструктора С. В. Ильюшина – Владимира. В 1964 г. в издании Книги Гиннесса именно Ильюшин был назван первым космонавтом планеты. «Доказательству» этого посвящен снятый в 1999 г. в США специальный документальный фильм.
Для дискредитации советской истории была использована традиционная схема – «победа на костях»: объяснение успехов и достижений массовыми человеческими жертвами. Триумф гагаринского полета, согласно этой интерпретации, стал возможен только благодаря гибели его предшественников. Подразумевалось, что СССР штурмовал космос, используя мобилизацию военного типа. Такая расстановка акцентов обесценивала успех советского космического прорыва. На самом деле никаких достоверных источников о догагаринских полетах не существует. Не подтверждается даже само существование многих из перечисленных космонавтов, являвшихся попросту вымышленными фигурами. В некоторых случаях в число жертв космонавтики зачисляются пилоты, погибшие при самых разных обстоятельствах (например, в результате автомобильной катастрофы).
62. Миф о застое как исчерпывающей характеристике брежневского периода
Данный миф возник в начале перестройки с подачи горбачевского руководства и с тех пор доминирует в общественном сознании, встречается в научной и учебной литературе. Это вполне укладывается в предельно упрощенную схему истории советского периода, согласно которой все развитие может быть представлено как последовательная смена тоталитаризма, оттепели, застоя и перестройки.
Тезис о застое первоначально был использован официальными идеологами во второй половине 1980-х гг. для критики состояния общества и обоснования необходимости серьезных перемен. При этом сам застой трактовался в основном как замедление темпов общественного (прежде всего экономического) развития. Отсюда выводилась необходимость ускорения социально-экономического развития.
Однако по мере того, как перестройка сталкивалась с возрастающими трудностями, под застоем стали понимать системный кризис советского государства и общества, выход из которого путем отдельных реформ невозможен. Новый подход к проблеме застоя был удобен для горбачевской команды по двум причинам: с одной стороны, застой позволял списать собственные просчеты на ошибки предшественников, а с другой – был призван доказать населению необходимость радикальных преобразований для преодоления «тяжелого наследия прошлого». В постсоветской России ссылки на якобы катастрофичное состояние советского общества в середине 1980-х гг. стали поводом для оправдания неудач перестройки и объяснения провала ельцинских реформ.
Безусловно, снижение темпов социально-экономического развития в 1970–1980-е гг. может показаться застоем в сравнении с быстрыми темпами первых пятилеток и послевоенного восстановления. Но по меркам нормально развивающегося общества, в том числе по меркам западных экономик, эти темпы были вполне приемлемыми. Практически не было ни одной сферы советского общества, в которой наблюдался бы абсолютный застой (то есть прекращение развития). Ключевые проблемы советского строя находились не в количественной, а в качественной плоскости.
Миф о застое служит удобным обоснованием русофобского тезиса о том, что вплоть до либеральных реформ 1990-х гг. в отечественной истории практически не было ничего позитивного[227]. Другой крайностью в освещении изучаемого периода является представление о нем как о золотом веке советской истории.
63. Миф о Л. И. Брежневе как бездарном руководителе
Истоки мифа уходят в октябрьские события 1964 г., когда частью высшего руководства, планировавшего смещение Н. С. Хрущева, фигура Брежнева рассматривалась как временная, компромиссная. В позднебрежневский период миф получил воплощение в анекдотах о «маразматическом склеротике», поток которых не мог пресечь никакой идеологический контроль. Легализация и широкое распространение мифа происходит в годы перестройки, когда фигура Л. И. Брежнева в общественном сознании становится олицетворением всего негативного.
Между тем Л. И. Брежнев прошел большую жизненную школу и был хорошо подготовлен к политической деятельности. Вопреки распространенному мнению о его малограмотности, он хорошо учился. На протяжении своей долгой карьеры работал в сфере промышленного производства, сельском хозяйстве, партийных, государственных и военных органах разных уровней. Неплохо был знаком со спецификой различных регионов страны, работал на Украине, в Молдавии, Казахстане. От начала и до конца прошел Великую Отечественную войну. Неоднократно бывал на передовой и по крайней мере однажды был спасен от неминуемой гибели. Уже будучи руководителем страны, считал борьбу за мир важнейшей своей задачей.
Ставшие предметом одной из его книг бои на Малой земле, невзирая на чрезмерную популяризацию самого произведения, были посвящены одному действительно героическому эпизоду войны, обделенному вниманием пишущих на военные темы. В послевоенные годы с именем Брежнева будут связаны освоение целины и прорыв в космос, чему будущий генсек отдавал много сил и здоровья, вникая во все тонкости и много работая на местах.
Брежнев останется в истории как политик-прагматик, умевший выстраивать кадровую политику, избегавший резких непродуманных решений, заботившийся о благополучии страны и ее мирном развитии. Его взвешенная политика вплоть до конца 1970-х гг. соответствовала ожиданиям значительной части населения.
С середины 1970-х гг. из-за ухудшения здоровья он постепенно утрачивает дееспособность. Тем не менее его попытки уйти на пенсию отвергались соратниками, не готовыми к серьезным переменам в высшем руководстве. Имеются сведения, что Брежнев все-таки планировал свой переход на почетную должность и подыскивал себе замену. Но за пять дней до планируемых кадровых перестановок генсек умер.
64. Миф о «ползучей ресталинизации» как основе идеологии правящей элиты брежневского периода
Рождение мифа можно отнести к 1966 г., когда группа известных деятелей науки и культуры обратились к Брежневу с протестом по поводу наметившейся, по их мнению, реабилитации Сталина. Опасения были спровоцированы упоминанием имени Сталина в докладе к юбилею Победы в 1965 г. Однако в тексте Сталин был упомянут лишь один раз как руководитель образованного для отпора врагу Государственного комитета обороны. При подготовке статьи для газеты «Правда» к отмечаемому в 1969 г. 70-летию Сталина Брежнев занял точку зрения умеренных членов высшего руководства. Газетный материал в итоге получился в духе Постановления ЦК о культе личности 1956 г., составленного по принципу «с одной стороны», «с другой стороны». Через десять лет ситуация повторилась.
В окружении генсека и на руководящих постах было немало людей, известных либеральными антисталинскими взглядами: Г. А. Арбатов, А. Е. Бовин, В. В. Загладин, Н. Н. Иноземцев, А. Н. Яковлев. Не встретили отклика у руководства обращения участников войны с предложением о переименовании Волгограда в Сталинград. Правда, в правление К. У. Черненко соответствующий проект был подготовлен, но началась перестройка.
В целом с середины 1960-х гг. критика сталинского культа прекратилась, но и реабилитации вождя не последовало. Брежневское руководство, с молодых лет хорошо запомнившее методы сталинской эпохи, не желало нарушения своего спокойствия.
