Михаил Зефиров - Тени над Заполярьем: Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев
В составе конвоя был транспорт S-73 «Эмпайр Морн», который выделялся среди прочих несколько необычным видом. В его носовой части была смонтирована стальная рампа, имевшая небольшой наклон вперед. На ней, на небольшой тележке, приводимой в движение твердотопливным ракетным ускорителем, стоял истребитель «Си Харрикейн» Mk.IA.
Еще в конце 1940 г. командование британского флота, обеспокоенное стремительным ростом потерь транспортных судов, в том числе и от действий немецкой авиации, решило обеспечить их защиту весьма оригинальным способом. В течение 1941 г. тридцать пять транспортов были оборудованы простейшими катапультами, описанными выше. Их стали именовать Catapult Aircraft Merchantmen («торговое судно с катапультируемым самолетом»), или просто САМ-суда.
Взлетавшие с них истребители «Си Харрикейн» Mk.IA, по сути, были одноразовыми самолетами. После выработки всего топлива его пилот должен был сесть на воду, желательно как можно ближе к защищаемому им конвою, и перебраться в резиновую спасательную шлюпку, или же выпрыгнуть на парашюте. Затем ему оставалось только молиться, чтобы его заметил и подобрал один из кораблей охранения. Поэтому неудивительно, что специально созданное истребительное подразделение торгового флота (Merchant Ship Fighter Unit) комплектовали исключительно добровольцами из числа летчиков авиации Королевского военно-морского флота.
В составе конвоя PQ-15 также шли еще два примечательных судна. Канадский ледокол «Монкальм» тоннажем 1432 брт предназначался для передачи СССР. Он имел слабое оборонительное вооружение, но при этом был снабжен очередным британским «чудо-оружием». На тонком стальном тросике, пропущенном через блок на клотике грот-мачты, в небо мог подниматься… небольшой воздушный змей. Предполагалось, что это детское приспособление помешает немецким самолетам пикировать на корабль и прицельно сбрасывать на него бомбы.
Вместе с «Монкальмом» в Мурманск следовал еще один ледокол – советский «Красин» тоннажем 4902 брт. Это был корабль с богатой биографией. Он был построен летом 1916 г. на верфи в английском городе Ньюкасл по заказу российского правительства. В конце марта 1917 г. он под названием «Святогор» был зачислен в состав флотилии Северного Ледовитого океана.
Британский транспорт типа «Эмпайр», в носовой части которого смонтирована рампа для запуска истребителя
Истребитель «Си Харрикейн» Mk.IA, установленный на рампе одного из САМ-судов
Летом 1918 г. большевики решили затопить ледокол, который на тот момент был самым мощным кораблем этого класса в мире, в устье Северной Двины, чтобы помешать англо-французским войскам высадиться в Архангельске. Однако даже к этому делу, как, впрочем, и ко многим другим, они подошли халтурно и попытались утопить «Святогор» на мелководье. В итоге большая часть его корпуса осталась над водой. Поэтому англичане, все-таки высадившиеся в Архангельске, уже через несколько дней без особых проблем подняли ледокол.
Временное белогвардейское правительство передало его англичанам в безвозмездное пользование. И лишь в августе 1921 г. благодаря успешным переговорам, проведенным советским полпредом в Великобритании Л. Б. Красиным, «Святогор» вернулся в Россию. В конце ноября 1926 г. Красин умер, и в следующем году ледокол был в его честь переименован в «Красин». В последующие годы он работал в Арктике, в том числе участвовал в операции по спасению команды и пассажиров парохода «Сибиряков».
Начало войны с нацистской Германией застало ледокол в восточном секторе Северного морского пути, и капитан М. Г. Марков получил приказ идти в Мурманск фактически вокруг света, через Тихий и Атлантический океаны. Переход затянулся, поскольку «Красин» был серьезно потрепан штормами, после которых дважды ремонтировался в американских портах Сиэтле и Балтиморе. В конце концов весной 1942 г. он пришел в шотландский Глазго, где на него установили мощное оборонительное вооружение: четыре 76‑мм пушки, семь спаренных 20-мм зенитных автоматов «Эрликон» и десять 12,7-мм пулеметов.
Днем 29 апреля 1942 г. в 250 милях к юго-западу от острова Медвежий конвой PQ-15 был обнаружен немецким Bv-138. Вскоре его самого заметили с ледокола «Красин». Он летел на небольшой высоте, описывая полуокружность по курсу каравана. Радист ледокола слышал, что разведчик беспрерывно подает сигналы в эфир. По «летающему башмаку» с большой дистанции трижды стреляли британские крейсера, но поразить его так и не смогли.
Разведчик благополучно улетел прочь, но тем не менее следующие два дня прошли для конвоя спокойно. Это объяснялось несколькими причинами. Во-первых, он находился еще достаточно далеко от баз Люфтваффе в Северной Норвегии, а во-вторых, внимание штабов авиационных командований «Норд-Ост» и «Лофотен» в те дни было приковано к еще одной не менее важной цели.
Еще во второй половине дня 27 апреля из Мурманска в Исландию отправился очередной обратный конвой QP-11 в составе тринадцати транспортов. Его эскорт состоял из шести эсминцев, четырех корветов и одного вооруженного траулера. Через семь часов из Кольского залива вслед за ним вышел легкий крейсер «Эдинбург».
30 апреля караван первыми атаковали корабли Кригсмарине. Эсминцы Z-24 и Z-25 потопили советский пароход «Циолковский» тоннажем 2847 брт, а подлодка U-456 капитан-лейтенанта Макса-Мартина Тейхерта (Max-Martin Teichert) в 17.20 торпедировала крейсер «Эдинбург», у которого в результате была разрушена вся корма.
Затем 1 мая, когда конвой находился в 150 милях восточнее острова Медвежий, наблюдатели на судах в 05.40 увидели четыре точки, приближавшиеся с юга. Они шли низко над водой, постепенно увеличиваясь в размерах. Артиллеристы, привыкшие к атакам с пикирования, открыли огонь слишком поздно, когда силуэты двухмоторных самолетов были уже отчетливо различимы. Затем от них отделились несколько блестящих предметов, нырнувших в воду. «Торпеды», – осенило наблюдателей. И действительно, это были четыре торпедоносца Не-111Н из I./KG26 «Лёвен». И хотя все сброшенные ими торпеды прошли мимо целей, этот эпизод ознаменовал собой поворотный момент в воздушной войне в Заполярье.
В тот день «Хейнкели» благополучно вернулись на аэродром Бардуфос. Однако без потерь все же не обошлось. В ходе вылета над Баренцевым морем пропал без вести Ju-88A-4 W.Nr.142075 «4D+FT». На нем в качестве штурмана летел командир 9-й эскадрильи KG30 27-летний гауптман Йоханнес Ханке (Johannes Hanke). О его судьбе, как и судьбах трех других членов экипажа – пилота обер-лейтенанта Рейнхарда Хейзе (Reinhard Heise), бортрадиста фельдфебеля Вилли Хаффки (Willi Haffki) и бортстрелка обер-ефрейтора Альфреда Янковски (Alfred Jankowski), – ничего неизвестно.
На следующий день – 2 мая – настала очередь и конвоя PQ-15. Сначала в небе над ним показались шесть Ju-88A. Первую атаку с пикирования они предприняли с правого траверза, однако сильный заградительный огонь не позволил немецким пилотам точно прицелиться. Тогда «Юнкерсы» развернулись и прошли вдоль колонн транспортов. Некоторые бомбы взорвались рядом с бортами, окатив суда тоннами воды, но прямых попаданий не было. Зенитчики заявили об одном сбитом бомбардировщике, что не подтверждается данными о потерях 5-го воздушного флота Люфтваффе.
Через два часа радар корабля ПВО обнаружил самолеты, летящие низко над водой. Причем они высветились на экране, когда находились уже в пяти с половиной километрах от конвоя. Это были шесть торпедоносцев Не-111 из 3-й эскадрильи KG26. Силуэты «Хейнкелей» уже были хорошо различимы, и зенитчики, кто успел, открыли по ним шквальный огонь.
Первые шесть сброшенных торпед прошли мимо цели. После этого самолеты развернулись и, сделав новый заход, сбросили еще шесть торпед. На этот раз две из них попали в британское судно «Кейп Корсо» тоннажем 3807 брт.
Один из членов экипажа ледокола «Красин», находившегося неподалеку, вспоминал: «Раздался страшной силы взрыв. Четвертый трюм превратился в огромную пушку, которая выпустила столб на высоту не менее 500 метров, подняв в воздух все, вплоть до палубы и трюмных съемных бимсов. Люди с ютовой палубы были выброшены за борт взрывной волной. Транспорт охватило пламя. Вначале запылала корма, а затем и боковая палуба. Все это произошло очень быстро. Пароход по инерции продолжал двигаться. С неба с грохотом и всплесками сыпались обломки. Ясно, что в машине и на палубе никого в живых не осталось. Лишь с верхнего мостика еще кто-то стрелял из ручного пулемета. Через некоторое время пароход, шипя как утюг, устремился ко дну». Подоспевшему спасательному судну удалось подобрать лишь несколько человек. В их числе был старший механик, который, находясь в шоковом состоянии, палил из пулемета и затем лишь в последний момент выбросился за борт.
Все внимание моряков отвлекли разворачивающиеся торпедоносцы и тонущий транспорт, и потому почти никто не заметил, что в небе снова появились «Юнкерсы». Наблюдатели с ледокола «Красин» увидели, как одна из сброшенных ими бомб попала в корму парохода «Ютланд» тоннажем 6153 брт, который шел в трехстах метрах впереди. Раздался сильный взрыв, и полуюта парохода как не бывало. Взорам команды советского ледокола предстал трюм в разрезе.
