Н Козин - Постижение России; Опыт историософского анализа
В этом смысле локальная цивилизация глубоко традиционалистский феномен. Локальная цивилизация, пытающаяся жить вне воспроизводства основ своей цивилизационной идентичности, на всю временную глубину и в пространстве всего своего исторического бытия и развития, это локальная цивилизация, которая не хочет ею быть, ни цивилизацией, ни тем более локальной. Нетрадиционалистских цивилизаций, то есть таких, которые не пронизаны духом традиций, не может быть по самому определению того, что есть локальная цивилизация. Все они в этом смысле являются традиционными, и традиция является способом их развития как цивилизаций. Они развиваются не посредством отрицания основ своей идентичности, независимо от глубины их исторического залегания, не через преодоление архетипов социальности, культуры, духовности, самого способа их проживания в истории, а как раз посредством сохранения и развития всего этого в новых исторических условиях, через превращение их в средства решения принципиально новых задач исторического творчества.
Всего этого и в таком масштабе не обнаруживает формационная логика исторического развития. В формации момент традиции присутствует, как и в любом историческом феномене, вне которого он просто перестает быть историческим, но он присутствует иначе, чем в локальной цивилизации, он не имеет самодовлеющего значения. Об особой роли традиции и преемственности можно говорить разве что по отношению к такому фундаментальному элементу формации, как производительные силы общества. Как известно, ни одна формация не уйдет из истории, пока не разовьет полностью свои производительные силы общества. Но и уходя, она не сбрасывает в историческое небытие накопленные производительные силы общества. Новая формация, приходя на смену старой, полностью наследует производительные силы, созданные ее предшественницей. Они становятся для нее исходной основой для их дальнейшего развития в условиях новой формационной исторической реальности. В остальном отношения между формациями строятся больше на принципах отрицания, чем преемственности, и это особенно касается таких формационно-образующих качеств любого общества, как отношение собственности и власти. Они подлежат радикальному отрицанию и преодолению, и только эта процедура лежит в основе возникновения исторически новой формы собственности и власти, новых экономических и социально-политических отношений.
Таким образом, исторически новая формация не может возникнуть без отрицания ей предшествующей, ее основных формационно-образующих качеств. Без этого она просто не может возникнуть, как историческая реальность с новыми формационными качествами. В формации и в формационной логике истории момент отрицания является их органическим и принципиально непреодолимым моментом. Формация не боится исторического отрицания, больше того, она живет им. Во всяком случае, именно на основе смены общественно-экономических формаций строится стратегия формационного прогресса в истории. Формационная логика истории становится логикой исторического прогресса как раз по мере того, как становится логикой смены общественно-экономических формаций. А потому со смертью формации умирает лишь данная формация, но не умирает локальная цивилизация и в ее пределах ни формационная историческая реальность, ни формационная логика истории, ни, следовательно, сама история. Ничего этого нельзя сказать о локальной цивилизации.
В локальной цивилизации и цивилизационной логике истории момент отрицания не является их органическим и неотъемлемым моментом. Цивилизация боится исторического отрицания. Стратегия цивилизационного прогресса в истории, в общем-то, не строится только на смене одной локальной цивилизации другой. Цивилизационная логика истории становится логикой исторического прогресса, как правило, не тогда, когда становится логикой смены одной локальной цивилизации другой, а тогда, когда превращается в логику прогрессивного саморазвития самой локальной цивилизации, ее собственных цивилизационных основ. Цивилизационный прогресс в истории не живет логикой смены одной локальной цивилизации другой. Он живет логикой саморазвития одной и той же локальной цивилизации, одного и того же генетического кода истории. И это, в свою очередь, тоже не случайно.
Новая локальная цивилизация не возникает на основе отрицания ей предшествующей, ее цивилизационных основ. Новая локальная цивилизация с новыми цивилизационными основами и логикой истории может стать результатом сложнейших межцивилизационных синтезов, но никак не следствием отрицания цивилизационных основ, ей предшествующих. В процессах отрицания своих собственных цивилизационных основ локальная цивилизация не может породить новой цивилизационной реальности, с новыми цивилизационными основами. В таких процессах отрицания она просто перестает быть, существовать в качестве момента исторической реальности. Ведь со смертью локальной цивилизации в истории умирает все и главное - духовные основы истории в основах человеческой души и вслед за этим и на основе этого умирает субъект цивилизационной реальности и логики истории - этнокультурная общность. Она перестает быть цивилизационнообразующим субъектом, растворяется в истории и как этическая, и как культурная, и как цивилизационная общность. А вместе с ней растворяется сама история, она умирает как история данных людей, данной этнокультурной общности.
Таким образом, есть все основания говорить об особой исторической устойчивости локальной цивилизации по сравнению с общественно-экономической формацией. Формации в истории приходят и уходят, а локальные цивилизации остаются. Они уходят из истории последними, а вместе с ними уходит и сама история. И вот почему. Локальная цивилизация базирует свое бытие в истории на персистирующем основании исторической реальности - генетическом коде истории, который неизменно воспроизводится на любой стадии формационного развития истории, в любом ее состоянии в качестве исходного основания истории, благодаря которому происходит самоидентификация истории и ее воспроизводство не в качестве истории вообще, а в качестве исторически, культурно, духовно определенной и центрированной истории. Представляя собой систему архетипов социальности, культуры, духовности, генетический код истории отвечает за воспроизводство духовных основ истории в основах человеческой души - основ ее социальной, культурной и духовной идентичности, а вслед за этим и на этой основе самой истории. Генетический код истории кодирует и раскодирует саму историю, сам способ исторического бытия, бытия истории в человеке и человека в истории, способ объективации социальности, культуры, духовности в истории.
Это неуничтожимая основа истории, постоянно присутствующая во всех ее составляющих, включая сюда и экономическое, связывающая их в одно единое целое, в том числе и историческое. Именно генетический код истории лежит в основах основ самой исторической преемственности, связывая прошлое с настоящим, а настоящее с будущим, превращая историю в историю, не в хаос событий, а в процесс исторически направленных изменений, направленных общими ценностями идентичности - едиными символами Веры, иерархией ценностей, едиными целями и смыслами жизни и истории. Поэтому генетический код истории не может просто так уйти из истории, ибо вместе с ним уйдет из истории, в небытие сама история, ее историообразующее начало. Оно является таковым и для цивилизационнообразующего субъекта - этнокультурной общности. Она есть то, что она есть - главный субъект цивилизационной исторической реальности и логики истории лишь только постольку, поскольку есть носитель генетического кода истории. Его разрушение тотчас же разрушает его главного носителя - этнокультурную общность, основную субъектную базу не только цивилизационной исторической реальности, но и исторической реальности в целом. Из нее, таким образом, уходит и основа, и субъект, а потому она перестает быть и исторической, и реальностью, перестает быть просто историей.
Уже только это не оставляет никаких сомнений в том, что локальная цивилизация действительно есть абсолютный максимум истории, тот, которым начинается история и которым она заканчивается, тот, который стягивает к себе все основные историообразующие факторы, начиная с оснований и субъектной базы и кончая целями и смыслами самого исторического творчества, его спецификой и результатами, тот, который неуничтожим в истории, разве что вместе с уничтожением самой истории, тот, который является носителем абсолютных ценностей, целей и смыслов исторического бытия, тот, которым жива сама история и как история цивилизации, и как история вообще. Локальная цивилизация - абсолютный максимум истории и, как максимум, имеет доминирующее значение в структуре исторической реальности, в самой логике истории над формационной и как реальностью, и как логикой истории.
