Френсис Йейтс - Искусство памяти
Первый раздел "Корпуса", называемый Поймандр, рассказывает о начале Творения, когда демиург придал форму "Семи Правителям, которые окутали своими сферами чувственный мир". Камилло цитирует это место в переводе Фичино, указывая, что цитирует "Меркурия Трисмегиста" и добавляет:
Воистину, если божество породило из себя семь этих пределов, это знак, что они изначально содержатся в бездне божественного.[322]
Семь Правителей герметического "Поймандра" находятся, таким образом, за семью пределами, на которых Камилло основывает Театр и которые имеют свое продолжение в Сфирот, в бездне божественного. Эти Семь — больше чем планеты в астрологическом смысле, они есть божественные астральные сущности.
Вслед за тем как были созданы и приведены в движение Семь Правителей, в "Поймандре" описывается сотворение человека, радикально отличное от того, как об этом сказано в Книге Бытия, поскольку герметический человек создан по образу Бога, в том смысле, что наделен божественной творящей силой. Когда Человек узрел только что сотворенных Семь Правителей, он также пожелал творить и "позволение на то дано ему было Отцом".
И взошел в царство демиурга, где имел он полную силу… и Правители возлюбили его, и каждый дал ему часть своего завета.[323]
Разум Человека есть точное отображение божественного разума и заключает в себе все силы Семи Правителей. Соединяясь с телом, он не теряет божественности своего разума и способен вновь постичь в себе цельную божественную природу, как об этом сказано в "Поймандре", посредством герметического религиозного опыта, в котором божественный свет и божественная жизнь откроются ему в его разуме (mens).
В Театре сотворение Человека представлено двуэтапно. Плоть и душа его не были сотворены одновременно, как в Книге Бытия. Сначала, на уровне Горгон, появляется "внутренний человек", высшее из творений Божиих, созданное по Его образу и подобию. Затем, на уровне быка и Пасифаи, человек принимает тело, части которого подвластны действию зодиака. Так был сотворен человек в "Поймандре"; внутренний человек, его разум (mens) был сотворен божественным и наделен силами звезд-правителей; попадая в тело, он подпадает под владычество звезд, от которого освобождается в герметическом религиозном опыте восхождения через сферы, к повторному обретению собственной божественности.
На уровне Горгон Камилло указывает, что означает сотворение человека по образу и подобию Бога. Приводя отрывок из книги Зогар, где сказано, что, хотя внутренний человек подобен Богу, он все же не является действительно божественным существом, Камилло этой трактовке противопоставляет герметическую:
Однако у Меркурия Трисмегиста образ и подобие суть одно, и единство их заключено в их божественности.[324]
Затем он цитирует отрывок из начала "Поймандра" о сотворении человека. Высказывание Трисмегиста о том, что внутренний человек был сотворен на "божественном уровне" он соединяет со знаменитым отрывком из "Асклепия":
О, Асклепий, что за великое чудо — человек, достойный почитания и славы. Ведь он причастен божественной природе, как если бы он сам был богом; ему близок род демонов, он знает, что произошел от того же начала; он презирает ту часть своей природы, что только лишь человеческая, поскольку надежды его возложены на божественность другой части.[325]
Здесь опять же говорится о божественном происхождении человека и его сопринадлежности роду звездных демонов. О божественности человеческого интеллекта сказано также в двенадцатой книге "Герметического корпуса", этот трактат Камилло цитирует особенно часто. Начало разума лежит в субстанции Бога. В человеке его разум есть Бог; и некоторые люди — боги, их человеческое близко божественному. Мир также божествен, это великий Бог, образ величайшего Бога.[326]
Герметические учения о божественности человеческого ума (mens), в которые был погружен Камилло, отражены в его системе памяти. Вера в божественность человека ставит перед божественным Камилло величественную задачу — запомнить универсум, глядя на него с наднебесной высоты первопричин, как если бы его взгляд был взглядом Бога.[327] Такая возвышенность видения придает новый смысл взаимоотношению человека, микрокосма, с миром, макрокосмом. Микрокосм способен всецело объять и запомнит каждую деталь макрокосма, способен удержать его в своем божественном уме или памяти.
Система памяти, базирующаяся на таких учениях, нацелена на задачи, совершенно отличные от систем прежних времен, в которых использование образов было уступкой человеческой немощи.
С герметизмом фичиновской философии Пико делла Мирандола соединил христианизированные формы еврейской Каббалы. Два рода космического мистицизма, дополняя один другой, оформили герметико-каббалистическую традицию, которая после Пико стало чрезвычайно могущественным движением Ренессанса.
Очевидно, что каббализм оказал существенное воздействие на структуру Театра. Представление о десяти Сфирот — божественных пределах наднебесного мира, соотносимых с десятью сферами универсума, Пико позаимствовал у каббалистов. Для Камилло сообщение семи планетных пределов небесного мира с наднебесными Сфирот означало вынесенность Театра во внесферный мир, к бездне божественной мудрости и тайнам Соломонова Храма. Однако обычные порядки связей у Камилло перетасованы. Порядок соответствия небесных сфер каббалическим Сфирот и ангелам имеет у него следующий вид:
ПЛАНЕТЫ СФИРОТ АНГЕЛЫ
Луна(Диана) Маркут Гавриил
Меркурий Иезод Михаил
Венера Ход и Нисах Гониил
Солнце Тиферет Рафаил
Марс Габиарах Самаил
Юпитер Хазед Задхиил
Сатурн Бина Зафкиил
Камилло не упоминает о двух высших Сфирот, Кетер и Хокмах. Однако он объясняет это тем, что намеренно не идет дальше Бина, к которому восходил Моисей.[328] Непонятно, почему Венере у него соответствуют два Сфирот, для остальных же Сфирот планетные корреляции обычны, хотя, как указывает Ф.Сикрет, имена Сфирот у Камилло несколько искажены, в качестве возможного источника такого искажения он указывает на Эгидия Витербоского.[329] Сфирот-планетам Камилло ставит в соответствие семь ангелов; порядок соотнесенности с именами ангелов также вполне обычен.
Помимо установления связи между Сфирот, ангелами и планетами, в системе Театра заметны и другие следы каббалистических влияний, и наибольшего внимания в этом смысле заслуживает цитата из книги Зогар о трех душах, которыми наделен человек; Нессамах, высшая душа, средняя душа, Руах, и нижняя душа, Нефес.[330] Смысл этого каббалистического учения он вкладывает в образ трех одноглазых сестер Горгон, образ, главенствующий на том уровне, где появляется "внутренний человек". Особый акцент он ставит на высшей душе, Нессамах, стремясь показать вслед за Трисмегистом целостную божественную природу внутреннего человека. Чтобы не дать распасться цепочке своих рассуждений, он вынужден непрестанно смешивать каббалистические, христианские и философские понятия. Наиболее отчетливо это заметно в Lettera del rivolgimento dell'huomo a Dio, где он разъясняет значение уровня Горгон. Это письмо — о возвращении человека к Богу — является, по сути, комментарием к Театру, как, впрочем, и остальные его небольшие работы. Коротко сказав, что образ трех сестер Горгон символизирует три души человека, он подробно останавливается на значении высшей души:
Мы наделены тремя душами, и ближайшую к Богу Меркурий Трисмегист и Платон называют mеns, Моисей высшим духом, св. Августин — высшей частью, Давид — светом, когда он восклицает: "В свете Твоем свет мы узрим", и Пифагор согласен с Давидом, говоря так: "Никто из людей не способен высказываться о Боге без света". Этот свет Аристотелем назван intellectus agens, и он есть тот один глаз, которым зрят три сестры Горгоны, как утверждают символические теологи. Меркурий также указывает, что когда мы воссоединяем себя сmens, то обитающий в нем луч Бога позволяет нам постигать все вещи, прошлое, настоящее и будущее, все вещи, говорю я, небесные и земные.[331]
Теперь, при взгляде на образ Золотой ветви в уровне Горгон Театра, нам становится доступно его значение, это intellectus agens, Нессамах или высшая часть души, душа в целом, разумная душа, дух и жизнь.
Камилло возводит свой Театр в духовном мире Пико делла Мирандолы, мире его "Заключений", "Речи о достоинстве человека" и "Heptalus", где сферы ангелов, Сфирот, дни творения соседствуют с Меркурием Трисмегистом, Платоном, Плотином, Евангелием от Иоанна, посланиями Павла — и через разнородный строй языческих, еврейских, христианских источников Пико шествует с такой легкостью, как будто ему дан ключ от всех дверей. Ключ Пико — тот же самый, что и у Камилло. В этом мире человеческий разум, созданный по образу Бога, занимает срединное место (в Театре уровень Горгон располагается посередине). Он способен пройти его весь, постигая и отображая его с помощью изощренных религиозных магий — герметизма и Каббалы, которые снова возносят его на божественный уровень, по праву ему принадлежащий. Будучи органически соединен в своем начале с Семью Правителями ("О, что за чудо есть человек", — вторит Пико Меркурию Трисмегисту, начиная "Речь"), он способен сообщаться с семью планетарными правителями мира. Но он способен и вознестись над ними, с помощью секретов Каббалы вступить в общение с ангелами, проходя сквозь все миры — наднебесный, небесный, земной.[332] Так же и в Театре — разум Камилло простирается на все три мира. Эти вещи должны быть скрыты за вуалью высказываний Пико. Изображение Сфинкса в храмах египтян означало призыв к молчанию о тайнах. Все величайшее, что открылось Моисею, сокрыто в Каббале. С тем же настроем на первых страницах "Идеи Театра" сообщается о затворенных тайнах. "Меркурий Трисмегист говорит, что религиозное послание, полное Бога, оскверняется вторжением толпы. По этой причине древние… воздвигали статуи сфинксов в своих храмах… и каббалисты упрекали Иезекииля за то, что тот открыл увиденное… обратимся же к имени Господа, начиная рассказ о нашем Театре".[333]
