Владимир Литвиненко - Подлинная история СССР
Что у них с совестью? Им бы хором да в монастырь — замаливать грехи перед народом, — а они опять не слезают с телеэкранов, раздают пышущие ненавистью ко всему советскому интервью и скулят, скулят, скулят: «проклятая советская власть мне недодала», «меня зажимали», «мне не давали», «мне запрещали», «меня не выпускали» — и все «мне», да «мне».
* * *После беспрецедентных провалов в экономике в активе российских «реформаторов» остался лишь один козырь — свобода слова. О ней как об огромном завоевании непрестанно говорят демократы всех мастей. При каждом удобном случае ее поминают в средствах массовой информации, она называется «чуть ли не единственным достижением нашего общества в итоге последних крупных перемен» и даже Горбачева и Ельцина оправдывают тем, что «они дали нам свободу слова».
В действительности никакого такого «завоевания» и «достижения» нет — это стойкая галлюцинация, возникшая в результате двойной подмены понятий. Во-первых, понятие «свобода слова» заменено более узким понятием «свобода политического слова», а, во-вторых, под «свободой политического слова» понимается лишь возможность свободно критиковать власть. Между тем понятие «свобода слова» гораздо шире такого толкования. Энциклопедический юридический словарь определяет свободу слова как «возможность публично (устно, письменно, с использованием средств массовой информации) выражать свое мнение (мысли)». В любом обществе граждане выражают свое мнение в трех сферах жизнедеятельности:
бытовой;
трудовой (деловой);
общественно-политической.
Возможность свободно высказаться в быту касается всех и каждого— этим правом пользуются 100 % граждан России. Теоретически возможности высказать свое мнение в быту как в России советской, так и в России «демократической» одинаковы — законами РСФСР и РФ запрещено использование свободы слова в быту для клеветы, оскорбления (ст. 130, 131 УК РСФСР и ст. 129, 130 УК РФ) и нецензурной брани (ст. 158 Кодекса об административных нарушениях). Но практически бытовая свобода слова в современной России уменьшилась по сравнению с РСФСР. Объясняется это кардинальными изменениями в общении людей. Во-первых, намного сузилась сфера неконфликтного общения людей в быту. Не только политика и экономика, но даже темы искусства — ранее комфортной области общения — стали конфликтными. Годы «реформ» разделили людей, в том числе и по отношению к «творческой интеллигенции». Для одной части общества Олег Табаков и Олег Басилашвили, Марк Захаров и Эльдар Рязанов, Евгений Евтушенко и Василий Аксенов, Геннадий Хазанов и Михаил Жванецкий и еще многие им подобные «мастера культуры» являются по-прежнему элитой страны. Но другая часть общества считает их «озверевшими в эгоизме» (эпитет известного диссидента Вадима Белоцерковского) ничтожествами и относится к ним соответственно— с брезгливостью и презрением. Во-вторых, резко упал уровень общения. Он стремительно приближается к пещерному: словарный запас общения у многих ограничен, как у Эллочки-людоедки, двумя десятками слов, половина из которых матерные. В-третьих, катастрофически ухудшился стиль общения. Трудная жизнь, безысходность, вечная борьба за существование, неуверенность в завтрашнем дне, с одной стороны, и непрерывный показ зарубежных и отечественных фильмов и сериалов с убогим, агрессивно-истерическим стилем общения их героев, с другой стороны, сделали общение наших соотечественников в быту взрывоопасным. Наконец, в-четвертых, уменьшилась потребность в общении. Прогрессирующее одичание общества, появление на улицах большого числа бомжей, нищих, наркоманов, беспризорников, мигрантов, гастарбайтеров, психически неуравновешенных людей, растущая бытовая преступность, когда обыденными стали насилие, увечья и даже убийства «на почве неприязненных отношений», а также многолетняя настойчивая пропаганда в СМИ людоедского западного индивидуализма привели к тому, что люди стали избегать общения.
Печальный результат всех перечисленных изменений общения в быту: оно из открытого и желанного превратилось в угрюмое и настороженное. Сейчас люди просто боятся высказывать свое мнение во многих бытовых ситуациях. Давно уже не слышно в общественных местах замечаний хамам, грубиянам и сквернословам: все опасаются «неадекватной» реакции. Зато нецензурная брань, не получая отпора, быстро распространилась в обществе: она постепенно перестала считаться неприличной, получила благозвучное название «ненормативная лексика» и теперь слышна в транспорте, в магазинах, на улице — везде. Фактически за годы «реформ» свобода слова в быту выродилась в свободу матерного слова.
* * *Свобода слова в трудовых коллективах. Возможность свободно выражать свое мнение в деловой сфере жизнедеятельности (это затрагивает 66 млн. человек, занятых в экономике, т. е. 45 % населения страны) у трудящихся современной России даже теоретически меньше, чем у советских рабочих и служащих. Данные табл. 5.1. показывают, что сейчас у работников существенно ограничены возможности критики своих руководителей. Теперь, во-первых, начальник ничем не рискует, преследуя несговорчивого работника, — закон уже такого работника не защищает, а, во-вторых, по нынешнему Трудовому кодексу, работодатели имеют гораздо больше возможностей для увольнения неугодных подчинённых.
Таблица 5.1. Юридическая защита свободы слова в трудовых коллективах Юридические меры Законодательство РСФСР Законодательство РФ Уголовная ответственность должностных лиц за преследование за критику Конституция РСФСР, ст.47 /9/, УК РСФСР, ст. 139/6/ Не предусмотрена Уголовная ответственность должностных лиц за незаконное увольнение работника из личных побуждений УК РСФСР, ст. 138 Не предусмотрена Уголовная ответственность за воспрепятствование законной деятельности профсоюзов УК РСФСР, ст. 137 Не предусмотрена Запрещение увольнения работника без согласия профсоюзного органа КЗоТ РСФСР, ст.35 /10/ Не предусмотрено *
* В Трудовом Кодексе РФ статьей 85 при увольнении работника по некоторым основаниям предусмотрен учет мотивированного мнения профсоюзного органа. Но эта норма не носит обязательного характера для работодателя.
На практике дело обстоит еще хуже. Если в Советском Союзе каждый работник имел четыре степени защиты от произвола работодателей — его защищал закон, профсоюз, партийная (комсомольская) организация и отсутствие безработицы в стране, — то сейчас в государственных учреждениях осталось две степени защиты (закон и профсоюз), а в большинстве частных предприятий работников защищает только закон, да и то в урезанном виде. Более того, в ежегодных докладах о соблюдении прав человека и гражданина в Российской Федерации отмечается растущее число нарушений законных прав работников при найме и увольнении, игнорирование требований Трудового Кодекса РФ.
Время от времени факты бесправного положения наемных работников возмущенно (но безрезультатно) обсуждаются в СМИ. Корреспондент «Новой газеты» Елена Иваницкая некоторое время поработала корректором в одном из гламурных журналов. Вот ее впечатления о нравах в редакции этого журнала: «Руководство неусыпно следило, чтобы сотрудники не занимались ничем посторонним. И не переговаривались. Вообще. Ни о чем. Даже о текущих рабочих вопросах… Разумеется, и к редакционному телефону, и к собственному мобильному разрешалось прикасаться только по редакционным делам. Было одно исключение: сотрудница с маленьким ребенком получила по специальному заявлению персональное позволение один раз в день позвонить домой и задать один вопрос: все ли в порядке. „Only this question“».
О диких порядках, процветающих на модной московской радиостанции «Серебряный дождь», рассказала в своем интернетовском блоге бывшая сотрудница этой радиостанции, а Андрей Манчук их кратко описал и прокомментировал в статье «Офисный концлагерь»: «Утро работников этого московского офиса обычно начинается со штрафа за опоздание согласно специальному тарифу — один доллар за минуту задержки. При этом начальство не добавляет своим сотрудникам ни копейки за часы сверхурочной работы. Зато штрафует буквально за всё. Например — за включённый свет на рабочем месте. В ясную погоду секретари радиостанции обязаны немедленно отключать свет во всём офисном здании. Штраф за нарушение этого драконовского правила составляет десять долларов, и некоторые работники подвергаются ему почти каждый день — поскольку в офисе довольно темно, и люди „подпольно“ включают у себя лампочки, не желая окончательно загубить зрение.
