Игорь Фроянов - Россия. Погружение в бездну
В этакую, как пытались представить профанам её оформители, невинную, даже не фракцию, а чуть ли не кружок по интересам. Так сказать,
«стихийно возникшую» ячейку. Наивное, неопытное большинство депутатов так и воспринимали сие образование. Но… это далеко не безгрешная артель. И образовалась она не стихийно, в одночасье. Ведь и слепому ясно: создать буквально за несколько дней так профессионально оформленную связку, со всеми признаками корпоративного ордена, могли только профессионалы. А что это не просто кружок случайных людей, а ядро будущей партии, свидетельствуют блестящая информированность входящих в связку о месте и времени действия, согласованность и безупречная синхронность акций и, наконец, жесточайшая дисциплина и суровая подчиненность низа верхам… Треугольник имел отлично отлаженную разведсистему, весьма разветвленную сеть стукачей и соглядатаев… Там составлялись и хранились досье на всех более или менее видных оппонентов по многобалльной системе…»
Олейник Б. И. Князь тьмы… С. 15–16.МДГ, или, по выражению Б. И. Олейника, «профессионально оформленная связка», создавалась, конечно, для того, чтобы вести за собой Съезд, на который демократы возлагали большие надежды. Съезд, согласно их замыслам, должен был стать сильным противовесом официальной власти, сосредоточив в конечном счете у себя всю полноту государственной власти. Так, во всяком случае, позволяет думать заявление одного из руководителей МДГ А. Д. Сахарова, сделанное им на Съезде:
«На нас огромная историческая ответственность, необходимы политические решения, без которых невозможно укрепление власти советских органов на местах и решение экономических, социальных, экологических, национальных проблем. Если Съезд народных депутатов не может взять власть в свои руки (курсив мой. — И. Ф.), то нет ни малейшей надежды, что её смогут взять Советы в республиках, областях, районах, селах»
Цит. по: Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 494Н. И. Рыжков по поводу этого заявления Сахарова замечает:
«А. Д. Сахаров, которого считали в нашей стране «отцом демократии», связывал ее именно с Советской формой государственного устройства. Он четко зафиксировал это в своем проекте Конституции. И как же тогда понимать тех, кто до сих пор, клянясь именем Сахарова, в одночасье уничтожил власть Советов?..»
Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 494Чтобы понять тех, кто уничтожил Советы, поклоняясь одновременно Сахарову, надо трезво оценивать самого Сахарова. Тот факт, что в проекте сахаровской Конституции говорится о «советской форме государственного устройства», не может быть однозначно истолкован как свидетельство приверженности её автора Советской власти. Ведь Сахаров обнародовал свой проект тогда, когда власть ещё находилась у КПСС, и главная задача демократов состояла в том, чтобы лишить партию властных функций под предлогом передачи власти Советам. Вот почему будущие ликвидаторы Советов вместе с Сахаровым выбросили лозунг: «Вся власть Советам!». Но когда «Голиаф» был повержен, незачем было церемониться и с советами. С ними также было покончено. И доживи Сахаров до уничтожения «советской формы государственного устройства», он повел бы себя так, как другие демократы, поведение которых вызывает недоумение у Н. И. Рыжкова.
Итак, решения XIX Всесоюзной партийной конференции, изменившие порядок избрания народных депутатов СССР, распахнули двери для «хождения во власть» представителям оппозиции, и они устремились туда толпами. Горбачев получил мощное подкрепление и мог продолжить «перестройку». По многозначительному признанию Н. И. Рыжкова,
«конференция торопила события» …
Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 491Несмотря на постоянные заверения о своей преданности Советской власти, Горбачев, на наш взгляд, готовил «похороны» Советов. Уже в решениях конференции настораживает идея о создании постоянно работающего двухпалатного Верховного Совета СССР — законодательного, распорядительного и контрольного органа. При определенных условиях такой Верховный Совет легко мог быть трансформирован в буржуазный парламент по типу западных демократий. Нашу догадку подтверждает учреждение должности Президента СССР, выпадающей из системы Советской власти, более того, ей чужеродной.
Решение о введении института президентства было принято на внеочередном, Третьем съезде народных депутатов СССР в марте 1990 года. 15 марта Горбачёв принял присягу в качестве Президента СССР. Спрыгнув с «советской тележки» в президентское кресло и уступив место Председателя Верховного Совета СССР А. И. Лукьянову, главный прораб «перестройки» тем самым показал, что не связывает свою дальнейшую судьбу с Советской властью. Став президентом, Горбачев получал определенную независимость как от КПСС, так и от Советов. Следовательно, учреждение президентской должности наносило удар и по партии, и по Советской власти, ослабляя как ту, так и другую.
Начался процесс концентрации властных функций в президентских структурах, в частности в наскоро созданном Президентском Совете, что в перспективе должно было неизбежно привести к падению власти не только партийных, но и советских органов. Поэтому ханжеством и лицемерием пронизаны слова Горбачева, проливающего «крокодиловы слезы» по поводу Советов, упраздненных режимом Ельцина:
«Став у власти осенью 1991 года, радикалы развернули мощное наступление на Советы, объявив их цитаделями тоталитарной системы. А затем, воспользовавшись событиями 3–4 октября 1993–го, фактически смели с лица земли всю советскую систему, все представительные органы. Кое — где Советы отказались само распускаться, но в конце концов их принудили к этому силой.
В чем же дело? Действительно ли советская форма не годится для демократии? Такое допущение опровергается уже тем, что до поры до времени у радикалов никаких претензий к Советам не было. Напротив, Сахаров в своем проекте Конституции сохранил эту форму и на Первом съезде народных депутатов СССР предложил принять декрет о передаче всей власти Советам. Больше того, именно через Советы, благодаря им Гавриил Попов был избран председателем Московского Совета, Анатолий Собчак — Ленинградского, а Борис Ельцин — Верховного Совета России. В то время из этого лагеря не доносилось никакой хулы по адресу советской формы демократии. Да и какие могли быть у того же Ельцина претензии к Верховному Совету, если депутаты, не подумав о последствиях, послушно и даже с энтузиазмом приняли Декларацию независимости России, разрушавшую союзное государство, ратифицировали Беловежское соглашение, дали президенту дополнительные полномочия для проведения экономической реформы, согласились, чтобы он возглавил правительство и целиком сформировал его по собственному разумению.
Повод для недовольства возник тогда, когда депутатский корпус, по крайней мере большинство его, убедившись в пагубных последствиях для государства и народа «шокохирургии», стал сначала робко, а затем все смелее выражать несогласие с этим. Вот тогда и ополчились на Советы, тогда и начался конфликт между исполнительной властью и органами народного представительства, закончившийся для последних полным разгромом»
Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн.1. С. 463—464М. С. Горбачёв, как видим, старается оправдать себя и возложить вину за «разгром» Советов на «радикалов», тогда как судьба Советской власти была во многом предопределена с установлением института президентства, ибо советская форма государственности и президентская несовместимы в принципе. С этой точки зрения конфликт между исполнительной властью в лице президента и органами народного представительства в лице Верховного Совета России был заложен уже тогда, когда по настоянию Горбачева Третий съезд народных депутатов СССР учредил должность Президента СССР. Да и ликвидация Советов была бы невозможна без наличия президентской власти.
Трудно поверить в то, что Горбачев действительно не понимал, почему «радикалы» «до поры до времени» не предъявляли «никаких претензий к Советам». Как — то неловко бывшему генсеку напоминать о том, что тогда была еще сильна КПСС и задача «радикалов» состояла в том, чтобы лишить ее власти. Для этого и нужны были им Советы. Отсюда и всякого рода спекуляции «радикалов» насчет их всевластия. Но с ослаблением КПСС, а тем более после ее ликвидации отпадала потребность в Советах. Рано или поздно они были бы также упразднены, поскольку не соответствовали целям буржуазной реставрации. Более того, Советы, будучи по своему определению органами народовластия, являлись преградой на пути капитализации России, разворовывания государственной собственности, созданной самоотверженным и героическим трудом советских людей, уповающих на справедливость и социальное равенство. И дело здесь отнюдь не в «шокохирургии», а в глубинном сознании русского народа, который решительно не приемлет капитализма как общественную систему. Вот и возникает вопрос, можно ли было дать власть в руки народу с подобной ментальностью, надеясь при этом перестроить общество на буржуазных началах. «Радикалы» всех пометов и мастей, а также их зарубежные наставники отлично понимали, что допускать такой народ к власти нельзя. Вот почему Советы в политической системе посткоммунистической России стали неуместны. И они вслед за КПСС сошли с российской исторической сцены.
