Игорь Дроговоз - Ракетные войска СССР
Подготовка к запуску ракеты PC-12.
Советское командование, зная о кружащих над головой спутниках противника, предпринимало титанические усилия по сохранению «военной тайны». РВСН стали самым засекреченным видом советских вооруженных сил, любая информация о котором относилась к разряду «совершенно секретной».
Гарнизоны ракетных полков и дивизий носили наименования, географически никак не привязанные к местам их реального размещения. Многие автомобильные и железные дороги отсутствовали на всех географических картах. Проявление советскими гражданами малейшего интереса к ракетной теме автоматически расценивалось как измена Родине.
Шпиономания приобрела беспрецедентные масштабы, что, однако, не мешало американцам быть в курсе советских секретов. Информация поступала к ним с самого верха. Так, высокопоставленный сотрудник Главного разведывательного управления Генерального штаба, полковник Олег Пеньковский (1919–1963), еще в начале 1960-х годов снабдил американцев точными данными о тактико-технических данных советских ракет, организационной структуре РВСН, а главное, о планах их применения.
Транспортировка межконтинентальной баллистической ракеты.
Много информации давала радиоэлектронная разведка. Журнал «Зарубежное военное обозрение» в этой связи сообщал:
«Результаты ведения спутниковой разведки в последнее десятилетие тщательно скрываются и лишь немногие из них опубликованы в периодических изданиях. Одним из таких результатов является разведка советских ракетных комплексов железнодорожного базирования (МБР СС-24). По данным западной печати, места дислокации этих комплексов были выявлены в 80-х годах на основе перехвата радиообмена кодовыми сигналами между боевыми комплексами и командными центрами ракетных войск.
Судя по некоторым публикациям в зарубежной прессе, факт строительства советской РЛС в Абалаково в Сибири также был первоначально вскрыт на основе анализа радиопереговоров, и лишь затем на строящийся объект был наведен спутник фоторазведки типа КН-9.
По данным перехвата телеметрических сигналов советских ракет специалисты ЦРУ следили за разработкой и испытанием в СССР новых образцов ракетной техники и обеспечивали руководство США достоверной информацией для ведения переговоров по ограничению СНВ. Например, в результате расшифровки перехваченных телеметрических сигналов ракеты СС-20 американские специалисты установили, что она испытывалась с балластом массой 900 кг и ее реальные характеристики выше продемонстрированных в ходе испытаний.
Первое упоминание о разработке тяжелой советской МБР, получившей обозначение СС-19, американцы получили в результате перехвата и расшифровки радиопереговоров членов Политбюро с конструкторами ракетной техники, которые велись через автомобильные радиостанции. С помощью спутников радиоэлектронной разведки в 1973–1974 годах были выявлены также испытания советских зенитных ракет СА-5 — по перехвату боеголовок баллистических ракет на полигоне Сары-Шаган»[40].
Особый интерес у американцев вызывали мобильные ракетные комплексы, за которыми велась настоящая охота из космоса. Спутники-шпионы тщательно отслеживали маршруты боевого патрулирования и местонахождение пусковых установок «Тополей», а Советский Союз тем временем готовила для «янки» еще один неприятный сюрприз.
БЖРК с МБР РТ-23.
В 1969 году Министерство оборонной промышленности СССР поручило конструкторскому бюро Янгеля разработать подвижный боевой железнодорожный ракетный комплекс твердотопливной ракеты РТ-23. Через несколько лет решили создать и аналогичный комплекс шахтного базирования, поэтому работа над новой ракетой шла сразу по двум направлениям. В 1979 году было принято решение об оснащении их разделяющимися головными частями индивидуального наведения (с 10 боеголовками).
27 февраля 1985 года на полигоне Плесецк начались испытания ракет железнодорожного базирования РТ-23УТТХ, завершившиеся принятием их на вооружение 28 ноября 1989 года. Однако первый ракетный поезд П-450 заступил на боевое дежурство двумя годами раньше — в 1987 году. К моменту распада СССР в составе РВСН имелось 12 ракетных поездов (36 МБР РТ-23УТТХ), организационно сведенных в три ракетных дивизии.
В состав каждого железнодорожного комплекса входят три восьмиосных вагона (пусковых установок) с ракетами, командный пункт, а также вагоны для размещения личного состава и оборудования, необходимого для эксплуатации комплекса. Вагоны с ракетами оборудованы распашными крышами: перед пуском контейнер с ракетой приводится в вертикальное положение. Запуск МБР возможен как с мест постоянной дислокации, так и непосредственно с железнодорожного полотна на маршруте патрулирования.
Глава 32. Крах
Экономический и политический кризисы, поразившие СССР в конце 1980-х годов, оказали непосредственное воздействие и на его вооруженные силы. Государству, потерявшему огромные доходы в результате мирового падения цен на нефть, стало не под силу содержать крупнейшие в мире вооруженные силы. Наступило время вынужденного сокращения арсеналов.
Первоначально «под нож» пошли части и соединения сухопутных войск, многие из которых были скорее складами вооружения, нежели полноценными боевыми подразделениями. Договор об обычных вооружениях в Европе, подписанный в 1990 году, стал смертным приговором для многих тысяч советских танков, бронетранспортеров, артиллерийских орудий, боевых самолетов.
ПУ БЖРК.
МБР РТ-23 готова к транспортировке.
Передовым группировкам Советской Армии, размещенным на территории восточноевропейских государств, в результате политических перемен пришлось паковать вещи, готовясь к возвращению на родину.
Параллельно шел процесс уничтожения ракет средней и меньшей дальности — РВСН лишились сотен новейших мобильных ракет «Пионер», оперативно-тактических «Темп-С», а сухопутные войска — только что принятых на вооружение комплексов «Ока». Однако «главный калибр» — межконтинентальные баллистические ракеты РВСН и баллистические ракеты подводных лодок — до поры до времени оставались в неприкосновенности.
Но вскоре очередь дошла и до них: холодная война была безнадежно проиграна, и торжествующий победитель диктовал свои условия.
31 июля 1991 года, за три недели до печально знаменитого августовского путча, в Москве президенты СССР и США — Горбачев и Джордж Буш-старший — подписали Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений, больше известный как СНВ-1. В отличие от предыдущих договоров ОСВ-1 и ОСВ-2, новое соглашение не только ограничивало количество стратегических вооружений, но и требовало их значительного сокращения.
Согласно условиям СНВ-1, СССР и США могли иметь не более 1600 развернутых МБР, БРПЛ, стратегических бомбардировщиков и 6000 боезарядов для них. Хотя для обеих стран и были установлены равные уровни вооружений, для СССР вводился еще целый ряд дополнительных ограничений — Горбачев согласился со всеми американскими требованиями.
Установщик УТПК-1.
Так, количество тяжелых советских МБР (типа Р-36) ограничивалось 154 единицами, то есть, половиной от имевшихся на тот момент в строю; ограничивалось количество неразвернутых мобильных ракет (не более 250) и их пусковых установок (не более 110). Для ракет подвижного базирования вводилось особенно много ограничений: пусковые установки «Тополь» разрешалось развертывать только в ограниченных районах (не более пяти квадратных километров), в каждом из которых могло находиться не более десяти комплексов. Для ракетных дивизий устанавливался район развертывания (не более 125 тысяч квадратных километров), в пределах которого находились вышеуказанные ограниченные районы.
Развернутые железнодорожные мобильные пусковые установки МБР должны были базироваться только на специальных железнодорожных станциях базирования, общим количеством не более семи. Запрещалось менять стандартную конфигурацию составов (для облегчения контроля из космоса), маскировать их. Американцы постарались максимально ограничить мобильность советских ракетных комплексов и, надо сказать, им это удалось.
Договор также запрещал развертывать тяжелые МБР и БРПЛ новых типов, размещать на ракетах более 10 боеголовок, создавать средства скоростного перезаряжания пусковых установок.
Большинство экспертов, ознакомившись с условиями Договора СНВ-1, сделали однозначный вывод — налицо значительный успех американской дипломатии. И, хотя советские представители пытались убеждать сомневающихся в обоюдной выгоде соглашения, победитель в холодной войне продемонстрировал всему миру, кто истинный хозяин положения.
