Уильям Аллен - История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина
В договоре специально не оговаривалось, что царь являлся господином и верховным владыкой Украины, но тогдашняя концепция его роли была разъяснена казакам еще во время предварительных переговоров. «Гетман и казацкая старшина, — уточнял Мякотин, — передали царю земли, принадлежавшие польским королям, а также поместья польских землевладельцев и католических монастырей». Царь мог распоряжаться этим огромным земельным фондом по своему усмотрению. Вместе с проектом соглашения Богданов и Тетеря привезли в Москву многочисленные прошения о земельных пожалованиях, ибо казацкие вожди очень беспокоились, сохранятся ли за ними их владения.
Серьезные исследования подтверждают заключение о том, что главной целью договора с царем, по мнению его авторов, было подтверждение прав привилегированных казацких классов, которые они имели или считали себя достойными иметь при польской власти. Царя Алексея Михайловича считали наследником польских королей, и он подтвердил «права и привилегии, которые были дарованы королями Польши и великими князьями Литовскими». Человек типа Богдана Хмельницкого, выросшего в атмосфере либеральной иерархии Речи Посполитой, не мог бы исповедовать иную идею, а московские государственные мужи, чья собственная система была совершенно чуждой этому замыслу, не могли позволить себе в условиях проходивших тогда переговоров вести диспуты о концепциях верховной власти.
Особые распоряжения были сделаны относительно определения прав казацких сообществ, православной знати и духовенства Малороссии. Магдебургское право и другие права и привилегии, дарованные польскими королями городам, тоже подтверждались.
Число реестровых казаков должно было равняться 60 тысячам, и Хмельницкий, на случай войны, обязался выставить такое же количество бойцов. Одновременно гетману дали понять, что если ему удастся собрать больше, то царское правительство не будет против. Так получил оправдание начавшийся процесс увеличения числа казаков в мирное время, и этому никто не собирался препятствовать.
Хмельницкий так представлял себе жизнь на Украине при новой власти: основой государства будет стратифицированная классовая иерархия, одобренная царем, но основанная на польских традициях; класс казацких и церковных землевладельцев будет пополняться за счет казацких офицеров, заменив собой прежнюю польскую католическую шляхту. Русскому правительству положение дел виделось таким: царь, как верховный владыка всех земель, специальными указами подтверждал права на монастырские и церковные владения, а также на владения знати и казаков и уже существовавшие имущественные права городов. В обязанности казацкого сообщества должно было входить выставление войска по первому требованию царя, горожане обязывались платить налоги. Их в царскую казну обязаны были платить и крестьяне, которые сидели на землях, не принадлежавших православной знати, казакам или церкви, иными словами, те, кто жил на царской земле. Для управления крестьянскими землями и городами Москва присылала воевод, которые должны были отвечать за назначение чиновников из числа местных жителей. Казаки по-прежнему распределялись по полкам, сосредоточенным в военных округах. Полк возглавлял полковник, командовавший не только этим подразделением, но и осуществлявший управление казацким населением, жившим на территории полка. Полки делились на сотни, во главе которых в военное и мирное время стоял капитан (сотник).
Достижением историков Украины (главным образом Мякотина) является то, что они показали, в чем состояла разница между теоретическими концепциями Хмельницкого и московского правительства (реальными социальными условиями). Эта разница проявилась уже в 1654 г.
Православная знать, которая получила особый статус, оказалась совсем немногочисленной (всего 200–300 семей). Ее нельзя было отделить от командного состава казацких войск, поскольку именно в их рядах эти люди и достигли власти и могущества, главным образом за счет своего образования.
Однако более важной стала невозможность провести четкое разделение между казаками и крестьянами. Мякотин писал, что «крестьянские массы, освободившись от власти помещиков, обрели личную свободу и гражданские права». В этой связи не следует забывать о том, что агенты царя и православные священники несколько десятилетий подогревали в крестьянах недовольство польской властью и Римско-католической церковью, воспитывая в них революционный дух.
Сразу же после Переяславской рады, состоявшейся 8 января 1654 г., Бутурлин разослал по всем городам и селам Украины московских чиновников, которые должны были принять присягу у всего населения, включая, разумеется, горожан и крестьян (сам Бутурлин выполнил эту задачу в Киеве, Чернигове и Нежине). Южнорусские крестьяне никогда в жизни не участвовали в подобного рода мероприятиях, поэтому они смотрели на присягу как на подтверждение того, что их социальный статус теперь изменится. Разумеется, они были уверены, что причиной этого стали события 1648–1653 гг.
«В течение всего периода восстания, — продолжал Мякотин, — мещане и крестьяне самовольно называли себя казаками… В Стародубе, например, московские чиновники, присланные для приведения жителей к присяге царю, не обнаружили мещан — все были записаны казаками. Впрочем, если люди с такой легкостью вступали в ряды казачества, то не менее легко и покидали их. Обнищавшие казаки, негодные уже к военной службе или к дальним походам, без особого труда снова становились мещанами и крестьянами. Самые лучшие элементы населения принимали на себя обязанность служить в армии, которая требовала значительных расходов, но освобождала их от всех других обязательств; самые бедные оставались крестьянами или становились ими и несли бремя налогов, от которых казаки были освобождены». Таким образом, в народных массах существовала довольно большая текучесть, и идеи социальной организации, основанные на разделении классов, расходились с реалиями энергично менявшейся жизни в новой, слаборазвитой стране.
Мякотин совершенно справедливо отмечал: «Если такие явления могли иметь место, то они доказывают, что казаки, как и крестьяне, не имели никаких особых привилегий». Крестьянство в то время обрело все гражданские права, включая в первую очередь право владения своим собственным участком земли. Право владения собственностью распространилось так широко, что его получили даже те крестьяне, которые официально принадлежали православным землевладельцам или монастырям. Историк привел примеры, когда даже в XVIII в. крестьяне продавали «свои» земельные наделы, теоретически входившие в состав помещичьих владений, и суды их поддерживали.
Конфликт между интересами крестьянских масс, казаков и их вождей, желавших получить выгоду от установления нового порядка, вскоре принял форму противодействия царским пожалованиям земель самым выдающимся помощникам гетмана. В марте 1654 г. посланники гетмана обратились к царю с просьбой издать указ, подтверждавший владения казацкой старшины. Хмельницкий сам получил в подарок Чигиринский полк, город Гадяч и многочисленные поместья, разбросанные по всей Украине. Богданов просил отдать ему город Имглеев, а Тетеря — Смелу, разумеется с окрестными землями. Генеральный писарь казацкого войска Выговский, полковник Золотаренко и множество других полковников и атаманов обратились к царю с похожими просьбами. Хлынул целый поток челобитных с обращениями о даровании обширных земель, целых групп сел, мельниц и городов. Большинство из них царское правительство удовлетворило. Однако, когда в 1657 г. Тетеря снова приехал в Москву в качестве гетманского посла и среди других прочих дел передал челобитную от Выговского с просьбой даровать ему поместья в Белоруссии (которые недавно были отвоеваны у поляков), правительство выразило некоторое удивление. Тетеря объяснил, что, хотя царь осыпал пожалованиями самого генерального писаря, его отца и братьев, Выговский боялся предъявлять свои права, опасаясь «гнева запорожцев». Московские чиновники пообещали с помощью воевод, посланных в Малороссию, подтвердить, что царь действительно подарил вышеперечисленные владения Выговскому и другим. Услышав это, Тетеря испугался и объяснил, что «если только казаки узнают, что ему и другим были пожалованы великим государем такие обширные владения, то они их побьют… Казаки скажут, что все города и земли принадлежат его величеству, а он (Тетеря и другие) не должны иметь ничего, кроме своего жалованья». Тетеря признался, что не имеет права иметь обширные владения в казацкой земле и что документ, в котором ему был дарован город Смела, «ему пришлось закопать в землю». Он умолял выдать ему копию этого документа на пергаменте, «чтобы он не сгнил», и не сообщать об этом казакам.
