Давид Садаев - История древней Ассирии
Древней столицей Египта со времени Среднего царства был г. Фивы. Здесь сосредоточились огромные богатства, национальные сокровища искусства. Варварское разрушение ассирийцами «Стовратых Фив», как их называли греки, крупнейшего культурного и политического центра Египта, живо напоминает современникам трагическую судьбу Вавилона. Вот как сообщал об этом Ашшурбанапал:
«Город этот (Фивы) целиком с помощью Ашшура и Иштар захватили мои руки… Тяжелую добычу, без счета, награбил я… два высоких обелиска, литые из светлого электра, вес которых 2500 талантов, я забрал в страну Ашшур».
Египет на время успокоился.
Зато неспокойно стало в приморских городах. В Финикии попытался восстать царь Тира. Ассирийцы блокировали город. Тир лишился пресной воды, защитники города пили только морскую. Блокада оказалась слишком тяжелой для населения. Убедившись в том, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, царь Тира Баал направил своего сына к Ашшурбанапалу просить пощады. Вместе с сыном он послал для гарема ассирийского царя свою дочь и дочерей своих братьев с богатым приданым. Ашшурбанапал поступил и в этом случае благоразумно. Он не взял царского сына в заложники, а вернул его обратно отцу. Таким образом Баал отделался данью.
Восстановив таким образом порядок в Финикии, ассирийские войска напали на Киликию, где также начались волнения. После непродолжительной битвы царь этой страны сдался и в знак своей покорности отправил дочь с богатыми дарами в гарем ниневийского владыки.
В 664 г. до н. э. в Ниневию к Ашшурбанапалу явился знатный чужеземец, посол неизвестного доселе лидийского царя Гига (Гуггу). По его словам, лидийский царь объявлял себя подданным Ассирии. Одержав победу над киммерийцами, Гиг приказал заковать в кандалы и отправить с большими дарами в Ниневию двух их главных вождей.
Однако зависимость от Ассирии не устраивала лидийского царя. Он не стал больше посылать дань Ассирии и, более того, нашел себе нового союзника в лице Псамметиха I, которому послал в помощь свое войско. Такой союз был крайне необходим египетскому царю, так как Псамметих I поставил перед собой задачу восстановить самостоятельность Египта, его национальное единство.
Когда весть о вероломстве Гига дошла до Ашшурбанапала, то он страшно разгневался и, как гласит летопись, сказал:
«Перед врагами труп его пусть будет брошен, и пусть будут унесены кости его».
Далее он говорит, что Гуггу (Гиг) погиб, а слуги его были уведены в плен. Летопись, правда, не сообщает, при каких обстоятельствах это произошло и кем был убит Гуггу. Очевидно, лидийский царь погиб в 652 г. в борьбе с варварами, которые напали на Лидию после того, как она порвала свои отношения с Ассирией. Это предположение подтверждается тем, что сын и преемник Гига, Ардис, немедленно после гибели отца признал владычество Ассирии.
Ардис писал Ашнгурбанапалу:
«Царь, которого знает бог, — ты! Отца моего ты проклял, и с ним случилось зло. Меня, раба, чтящего тебя, благословил, и да буду я влачить твое ярмо».
Покаяние Ардиса Ашшурбанапал принял, но большой помощи ему не смог оказать из-за трудностей, с которыми встретился сам.
Ашшурбанапал и его дипломатия
Ашшурбанапал стал ассирийским царем, будучи еще сравнительно молодым человеком. Он был высокого роста, крепкого сложения. Сильный, необыкновенно смелый и ловкий, царь прекрасно ездил на лошади, отлично стрелял и любил охотиться на львов.
Человек твердой, железной воли, он постоянно заботился об укреплении своего государства. Ашшурбанапал соединял редкие качества выдающегося государственного и военного деятеля. При нем значительного расцвета достигла ассирийская культура, о чем свидетельствует знаменитая Ниневийская библиотека – единственное собрание клинописных памятников, содержащее тексты, касающиеся истории, строительства и торговли, и с большой полнотой охватывающее почти все жанры ассирийской литературы. Сам Ашшурбанапал владел тремя языками, в том числе и шумерским, был знаком с астрологией, вероятно, изучал арифметику и геометрию, т. е. являлся достаточно образованным человеком для своего времени.
Подобно фараону Эхнатону в Египте, которому принадлежит один из прекраснейших гимнов богу солнца, Аншшурбанапал, по-видимому, обладал также поэтическими способностями. Во всяком случае, ему приписывается замечательная элегия, в которой он жалуется на обрушившиеся на него беды:
Богу и людям, живым и мертвым, я делал добро.
Почему же болезнь, сердечная скорбь, бедствие,
погибель привязались ко мне. Не прекращается
в стране война, а в доме раздор.
Смута, злословие постоянно ополчаются на меня.
Дурное настроение и болезнь тела сгибают мою
фигуру. Среди вздохов и стонов я провожу дни.
В день моего городского бога (Ашшура), в день
праздника, я расстроен. Должна прикончить меня
смерть.
Даже если предположить, что царю в создании этого «плача» помогали придворные поэты, то все же следует признать, что он любил и понимал поэзию.
В сложной обстановке, которой характеризовалось правление Ашшурбанапала, он проявил себя и как опытный дипломат. Так, с целью ослабления эфиопского влияния в Египте Ашшурбанапал поддерживал египетского правителя Нехо, которого он держал в Ниневии в качестве военнопленного, готовил его к тому, чтобы тот проводил в Египте проассирийскую политику. Ашшурбанапал использует в борьбе со своими врагами дипломатические каналы, многочисленный аппарат чиновников и шпионов. Чиновники должны были следить за тем, что происходило в тех областях, которые только подчинялись Ассирии и сохраняли еще видимость самостоятельности.
Хорошо разработанная система шпионажа способствовала тому, что в Ниневию постоянно поступали самые различные донесения о происходящих событиях на границах великого государства, в вассальных странах. Царю сообщалось о подготовке к войне, передвижениях войск, о заключении тайных союзов, о приеме и возвращении послов, о строительстве крепостей, о заговорах и восстаниях, о перебежчиках, об угоне скота, об урожае и прочих делах соседних стран. Будучи хорошо осведомлен о планах противников, царь принимает быстрые и решительные меры, чтобы громить их поодиночке, не давая возможности объединить свои силы против Ассирии. Ашшурбанапал и его советники всегда использовали противоречия своих врагов. Внутренние междоусобицы и слабость соседей играли на руку Ассирии и обеспечивали безопасность ее границ. При помощи тонкой дипломатии, все время лавируя между различными враждебными силами, Ассирии удавалось сохранять свои огромные владения, разбивать различные враждебные коалиции и защищать границы от вторжения опасных противников.
Ассирийцы уделяли большое внимание разведыванию планов тех своих соседей, на которых собирались напасть. Немало сил и времени тратили они на распространение благоприятных для планов Ассирии политических слухов.
Царь, совершающий возлияние, над охотничьей добычей. Фрагмент рельефа из дворца царя Ашшурбанапала в Ниневии. Лондон. Британский музейУрарту (Ванское царство) было также наводнено ассирийскими разведчиками и дипломатами, как и другие соседние страны. Лазутчики следили за каждым шагом царя Урарту и его союзников. Вот что пишет в своем письме царю ассирийский соглядатай о действиях правителей урартских городов:
«Царю царей, моему повелителю, твой раб Уммалхалдаши. Да будет здрав царь. Да пребывает в добром здравии его страна и его крепости. Да пусть сердце царя преисполнится радостью. Я отправил особого уполномоченного собрать все новости, которые касаются Урарту. Он уже возвратился и сообщает то, что следует ниже.
Враждебно к нам настроенные люди в настоящее время собираются в городе Харда. Они внимательно следят за всем происходящим. Во всех городах, до самой Тушпы, стоят вооруженные отряды… Пусть мой господин дозволит прислать вооруженный отряд и разрешит мне занять город Шурубу во время жатвы».
Военная машина Ассирии
Вся история Ассирии – это непрерывная цепь войн. В результате в стране была создана совершенная военная машина, подобной которой ничего не существовало в древнем мире вплоть до появления македонской фаланги и римских легионов.
Особенного совершенства ассирийское войско достигло при Ашшурбанапале. Если ранее в ассирийских войсках сохранялось большое число боевых колесниц, то теперь их стало меньше, по установленному обычаю в войске им предназначалось самое почетное место. Особенно широко стала внедряться конница. Если при Тиглатпаласаре I и Салманасаре III насчитывалось всего несколько верховых всадников, которые были гонцами для передачи приказов царя, то уже при Саргоне и Синаххерибе, а особенно Ашшурбанапале в состав армии были введены большие массы конницы и ей отведена ответственная роль в стратегии и тактике. Прежде каждого конного стрелка сопровождал слуга, тоже верховой, который во время действия правил его лошадью, чтобы тот имел обе руки свободными, теперь необходимость в подручном отпала. Копейщики и стрелки стали сами управлять лошадьми нажимая на круп коленями.
