Николай Фигуровский - Очерк общей истории химии. От древнейших времен до начала XIX в.
Свидетельством занятий Артура Ди алхимией в Москве служит написанная им здесь в 1629 г. книга «Химический сборник» («Fasciculus Chemicus»), изданная на латинском языке в Париже в 1631 г. (63) Эта небольшая книга представляет собой свод воззрений на материю и ее превращения, в ней обсуждаются различные алхимические операции. Автор ссылается на многие сочинения виднейших западноевропейских алхимиков, в частности Альберта Великого, Луллия, Арнольда Вилланованского, Гебера, Василия Валентина, Петра Бонуса, Риплея и других, и на анонимные алхимические сочинения. Очевидно, в Москве в его распоряжении имелась целая алхимическая библиотека. Впоследствии книга Ди была переведена на английский язык (64).
В. Рихтер приводит сведения и о предложениях услуг царю Михаилу со стороны других иностранных алхимиков. В 1626 г. некто Герард фон дер Гейден подал царю записку «Изъяснение о алхимической мудрости, или о философском камне, врачующем все болезни» (65). В этом «изъяснении» весьма путано описываются способы получения «хрусталей» (кристаллов), будто бы вылечивающих все болезни. Речь идет, по-видимому, о кристаллах ляписа. В специальном «расспросе», проведенном по указанию царя, бояре поставили перед Гейденом вопрос: «как философскую мудрость сделать из свинца и олова, железа и из меди и ртути серебро и золото; и что к тому делу пристойно?» Ответ Гейдена оказался весьма простым: нужно взять золото, извлечь из него семя, положить это семя в соответствующие металлы и тогда произойдет желаемое превращение.
В XVII в. подобные предложения царям были нередки. Однако ни цари, ни бояре не проявляли легковерия и желания воспользоваться предложениями алхимиков. Петр I в конце XVII в. говорил, что он принимал все представляемые ему проекты «кроме проектов алхимических, поелику он уверен был, что тот, кто выдает себя делателем золота, должен быть или обманщиком, или невеждой в химии». Очевидно, этой же точки зрения придерживались и его предшественники (66).
Таким образом, в развитии химии в России алхимический период фактически отсутствовал. Это дало повод П. Вальдену утверждать, что «в России химия появляется сразу, без предварительных эпох естественного развития» (67). При этом он намекал на «неполноценность» исторического развития химии в России, так как химия будто бы была лишена «научной атмосферы, т. е… влияния физических наук и техники» (68). Такое утверждение совершенно не соответствует действительности. Как будет видно далее, техническая база развития химии (технической химии) в допетровской Руси была в общем на том же уровне, что и в западноевропейских странах. Дальнейшие успехи химии в России в XVIII в., кроме того, показывают, что отсутствие в России глубоко укоренившихся на Западе алхимических традиций скорее благотворно сказалось на дальнейшей деятельности русских химиков, характеризующейся тесной связью с производством.
Что касается технической химии в допетровское время, то следует указать на некоторые своеобразные черты организации производства в России по сравнению с Западной Европой. Русские мануфактуры развивались в условиях феодально-крепостнического строя в виде «крепостных мануфактур». Кроме того, большую роль даже в XVII в. продолжали играть и ремесленные производства, в том числе и химические.
Металлургическая промышленность России получила широкое развитие уже в XVI в. В центре России, в районе Тулы, Каширы и других городов, а также в Поволжье, на Урале и в Сибири появились «домницы» — небольшие доменные печи, производившие значительные количества чугуна. В этот же период возникла и промышленность цветных металлов, особенно меди и серебра.
С древнейших временна Руси были широко развиты ремесла по обработке металлов. В Москве и других городах работало много ремесленников — «серебренников», «медников», «котельников», «секирников» и т. п. Во второй половине XVI в. в Новгороде работало около 5500 металлообработчиков. Уже в XV в. процветало литейное дело. Русские мастера умели делать отливки огромных размеров. В 1554 г. в Москве, например, была отлита чугунная пушка весом около 20 т, а в следующем году — еще одна, несколько меньшая по весу (69). В 1586 г. известный русский мастер Андрей Чохов отлил «царь-пушку» весом в 40 т, сохранившуюся до наших дней. В 1653 г. в Москве же был отлит колокол весом в 8000 пудов (около 130 т) (70).
В начале XVII в. в Москве была организована система «приказов», своего рода министерств, ведавших различными областями административной и хозяйственной жизни страны. В 1613 г., в частности, был учрежден приказ, ведавший горнозаводскими промыслами и переработкой металлов. Отливкой пушек ведал Оружейный приказ, а в дальнейшем — Пушечный приказ, в ведении которого находились Оружейная палата и Пушечный двор (на берегу р. Неглинной). В 1662 г. был учрежден Гранатный приказ с большим штатом специалистов по обработке металлов. В их числе имелся и «алхимист» — пиротехник. Производством золотых и серебряных предметов занимался с 1613 г. Серебряный приказ, в ведении которого находились Серебряная, Золотая и Рудознатная (пробирная) палаты (71).
Из собственно химических производств, получивших развитие в конце XVI и начале XVII в., следует упомянуть прежде всего производство селитры и порохов. С XIV в. селитра в России добывалась кустарным способом. «Соль» (смесь нитратов аммония и кальция), образующуюся на сырых стенах каменных зданий, в начале лета соскребали и «варили», т. е. выкристаллизовывали из нее селитру после предварительного добавления в раствор извести и поташа. Для получения «литрованной» (особо очищенной) селитры перекристаллизацию проводили несколько раз с добавками золы или поташа. С XV в. для добычи селитры стали устраивать особые «селитряницы» — ямы или канавы, заполнявшиеся органическими отбросами. После перегнаивания полученная таким путем аммиачная селитра подвергалась «варке» с добавками золы (72). Пороха и различные пиротехнические составы производились в России в XVI и XVII вв. в больших количествах (73). Пушкарский приказ имел в своем распоряжении пороховые, или «зеленые», мельницы и склады селитры и пороха (74). В XVII в. московское правительство сдавало и частные подряды на поставку селитры и пороха. Так, в 1651 г. группе иностранцев был сдан подряд на поставку 10 000 пудов пороха.
Из других химических производств, получивших в России особенно широкое развитие в XVI и XVII вв., следует сказать о поташном и «вайдашном» производствах. Сырьем для получения поташа и вайдаша служила древесная зола, для получения которой сжигались леса. Производство поташа было сезонным и велось на так называемых майданах — временных заводах, устраиваемых в лесах. В XVII в. поташ особенно высокой чистоты (75) изготовлялся на майданах в вотчинах ближнего боярина и шурина царя Алексея — Б. И. Морозова (76), в Центральной России. Производство велось в широком масштабе, и получавшийся продукт вывозили заграницу через Архангельск. В 1667 г. одни только Сергачские (ныне Горьковской области) майданы дали для вывоза 23 389 пудов поташа (77).
Внутри страны поташ использовался для производства мыла, которое процветало в XVI и XVII вв. в ряде районов страны. Особенно славилось костромское мыло (78).
Кустарное стекольное производство существовало в России, по-видимому, с глубокой древности, однако производились почти исключительно лишь украшения. В 1635 г. возник первый стекольный завод в Дмитровском уезде, недалеко от Москвы, а во второй половине XVII в. существовало уже несколько стекольных заводов (79). На этих заводах производилась, в частности, и химическая посуда для нужд Аптекарского приказа — «скляницы», «сулеи», «стопы», «реципиенты», «реторты», «колвы», «алембики» и т. п. (80)
В XVI в. в России были заведены и «бумажные мельницы». Первая из них возникла в 1564 г. В XVII в. близ Москвы работало уже несколько бумажных мельниц (81). Впрочем, значительное количество высокосортной бумаги ввозилось из-за границы.
В ремесленных производствах в России с древних времен широко применялись разнообразные химикалии, добывавшиеся на месте или же производившиеся ремесленниками для их собственных нужд. Ассортимент этих химикалий тот же, что и в Западной Европе. Среди них, в частности, было много красок, минеральных и органических, а также вспомогательных материалов для живописи. Некоторые из них, по-видимому, ввозились из-за рубежа, например «ярь веницейская». Впрочем, в «Торговой книге» (82) о красках, как об особых товарах, ввозившихся в Россию, не упоминается. Поэтому, возможно, что названия красок с прибавлением «веницейская» «царерградская», «турская», «немецкая» и т. д. просто обозначают соответствующие сорта, изготовлявшиеся в России.
Большой интерес представляет применение древнерусскими живописцами вспомогательных веществ, в том числе поверхностно-активных, таких, как желчь (щучья, бычья и др.), яичный белок, различные соки растений и т. д. Много внимания уделялось древнерусскими художниками и лакам, олифе, клеям (например, рыбьему клею — «карлуку») (83).
