История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович
Само по себе назначение Гинденбурга и Людендорфауже означало, что они обязаны наступать во что бы то ни стало и отразить русское вторжение в Восточную Пруссию. А так как единственным наработанным шаблоном для действий германских войск в этом районе были данные предвоенных полевых игр графа Шлиффена, то действия Гинденбурга во многом были заранее запрограммированы данным обстоятельством: после отхода немцев перед 1-й русской армией операция на окружение предполагалась против 2-й русской армии. То есть в результате неудачи под Гумбинненом и последовавшего вслед за этим отступления перенести удар на русскую 1-ю армию уже не представлялось возможным: в этом случае русские действительно брали немцев в клещи.
Между тем медленно двигавшаяся к германской границе 2-я армия генерала А. В. Самсонова официально включала в себя шесть армейских корпусов (из которых один вскоре убыл в 1-ю армию (2-й корпус)) и три кавалерийские дивизии. Таким образом, на бумаге 2-я армия представляла собой внушительную силу, способную если и не разбить в одиночку 8-ю германскую армию, то как минимум успешно ей противостоять. На деле перспективы наступления 2-й армии выглядели вовсе не так радужно.
Во-первых, 1-й армейский корпус находился в непосредственном подчинении Ставки Верховного Главнокомандования. Назначенный Главковерхом дядя царя, великий князь Николай Николаевич, рассчитывая открыть третье операционное направление (на Берлин), категорически запретил продвижение 1-го армейского корпуса севернее городка Сольдау, находившегося на левом фланге наступавшей 2-й армии. Верховный Главнокомандующий посчитал, что, располагаясь в Сольдау, 1-й корпус и так сумеет прикрыть фланг 2-й армии генерала А. М. Самсонова.
Во-вторых, 6-й армейский корпус также выпадал из распоряжения генерала Самсонова, подчиняясь напрямую Главнокомандующему армиями фронта генералу Я. Г. Жилинскому, который двигал войска комкора-6 генерала А. А. Благовещенского на север, на Бишофсбург, рассчитывая где-то там соединиться с частями 1-й армии. А так как конница в свою очередь обеспечивала фланги фактически не подчинявшихся генералу Самсонову корпусов, то ясно, что командарм-2 не мог руководить действиями своей кавалерии в должном объеме. Центральные же корпуса почти не имели корпусной конницы, а следовательно, не имели и разведки.
В итоге выходит, что фактически генерал А. М. Самсонов командовал только центральными корпусами (23-м, в составе одной пехотной дивизии, 15-м и 13-м), стремившимися перерезать железную дорогу Кенигсберг – Алленштейн – Остероде – Торн, чтобы совместно с 1-й армией окружить всю германскую восточнопрусскую группировку. Итого пять пехотных дивизий вместо тех девяти пехотных и трех кавалерийских дивизий, что числились «на бумаге». В таком варианте численность войск А. В. Самсонова резко уступала неприятелю, не говоря уже об артиллерии. И чем дальше на север двигались войска генерала Самсонова, тем больше «провисали» их фланги, подставляя свои тылы под удар противника, задолго до войны подготовившегося к проведению как раз такой операции по разгрому русской Наревской армии.
В свою очередь генерал Людендорф, фактически руководивший действиями немцев, превосходно сознавая мощь русских перволинейных дивизий, сразу же понял, что сражение с обеими русскими армиями одновременно грозит ему поражением. Таким образом, следовало бить русских поодиночке, пользуясь тем преимуществом в маневре, что предоставляла в руки немцев заблаговременно подготовленная оборонительная система Восточной Пруссии: железнодорожная сеть, система складов, укрепленные районы.
План штаба 8-й армии устанавливал: 17-й армейский и 1-й резервный корпуса сдерживают продвижение русской 1-й армии, в то время как 20-й армейский, 1-й армейский и Сводный (части гарнизонов крепостей Торна, Кульма, Грауденца и Мариенбурга) корпуса готовятся обойти 2-ю русскую армию с левого фланга. При этом 20-й и Сводный корпуса непосредственно противостоят центральным русским частям, а 1-й корпус производит обходной маневр через район Сольдау – Уздау с последующим выходом в тыл 2-й русской армии. В случае же, если 1-я армия русских не озаботится быстрым преследованием отходящей главной немецкой группировки, то 2-я русская армия берется в кольцо двойным охватом. Именно так эту операцию разрабатывал еще граф А. фон Шлиффен, и именно здесь немцам с русской стороны «подыграли» Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич и главкосевзап генерал Я. Г. Жилинский, подчинившие самим себе фланговые корпуса 2-й армии.
Обеспокоенное обозначившейся возможностью очищения Восточной Пруссии, верховное германское командование 8 августа, одновременно с назначением Гинденбурга и Людендорфа, распорядилось о первых перебросках с запада на восток. Главной причиной этого решения стали колебания германского военно-политического руководства в связи с успешным вторжением русских в немецкие пределы. Поражение под Гумбинненом от 1-й русской армии, добавленное успехами 2-й русской армии у Орлау – Франкенау, побудили генерала Х. Мольтке-младшего перестраховаться. Три армейских корпуса были изъяты из группировки, дравшейся во Франции (при этом два корпуса – из ударного правого крыла) и двинуты для посадки в эшелоны. Гвардейский резервный и 11-й армейский корпуса прибыли к Гинденбургу уже после поражения 2-й русской армии, но при их активном участии из Восточной Пруссии была выбита 1-я армия. 5-й армейский корпус был затем возвращен на французский фронт, но опоздал к началу битвы на Марне.
Таким образом, наступление русских в Восточную Пруссию ослабило германцев на Западном фронте накануне решительного сражения и в самом ответственном участке фронта. Генерал Людендорф – один из наиболее верных и последовательных учеников графа Шлиффена – больше своего главнокомандования опасался за судьбу решающего сражения, отказываясь от помощи. Но наплыв беженцев в Берлин и давление определенных политических, финансовых и придворных кругов вынудили генерала Х. Мольтке-младшего послать на восток подкрепления с запада. По иронии судьбы эти войска были взяты с главного направления, на котором решалась судьба всей войны, ибо выигрыш битвы на Марне отдавал немцам Париж и Францию [105].
11 августа 1-я русская армия, подчиняясь директивам штаба Северо-Западного фронта, начала свое движение на крепость Кенигсберг по обоим берегам реки Прегель, тем самым еще более отдаляясь от 2-й армии. П. К. Ренненкампф донес Я. Г. Жилинскому, что 1-й и 17-й германские корпуса скорее всего отступают в крепость: командарм-1 стал инициатором движения на Кенигсберг, а главнокомандующий войсками фронта поддержал его. В итоге на юг из состава многочисленной кавалерии 1-й армии (до двадцати тысяч сабель) отправился только слабый конный отряд генерала В. И. Гурко.
Как только выяснилось движение войск генерала Ренненкампфа на Кенигсберг, Э. Людендорф приступил к организации маневра по двойному охвату армии Самсонова. На направлении движения войск 1-й русской армии были оставлены всего-навсего кенигсбергская ландверная дивизия с северного фланга и две кавалерийские бригады, отступавшие завесой по фронту. Все прочие силы были брошены на юг, против 2-й русской армии. 10 августа Гинденбург отдал директиву по производству необходимой перегруппировки для нового сосредоточения, которая должна была происходить на ходу, еще до выхода войск в район операции. В этот же день, 10 августа, штаб 2-й армии, встревожившись упорным сопротивлением противника в бою у Орлау – Франкенау, запросил штаб фронта о подкреплении левого фланга армии. Пока подкреплений не было, генерал А. М. Самсонов попросил придержать темпы наступления. Ответом главкосевзапа генерала Я. Г. Жилинского стало обвинение Самсонова в трусости: «Видеть неприятеля там, где его нет – трусость, а генералу Самсонову быть трусом я не позволю!» [106]
Теперь 2-я армия, подстегиваемая своим оскорбленным начальником, бросилась вперед без оглядки, навстречу гибели. 20-й германский корпус отходил перед 2-й армией на северо-запад, по направлению к Остероде. Центральные русские корпуса бросились за ним, полагая, что настигают главные силы противника, и тем самым подставили свой правый фланг и тыл подходившим с северо-востока неприятельским 17-му и 1-му резервному армейским корпусам. Левый же фланг, куда выходил германский 1-й армейский корпус, «провисал» вследствие распоряжения Ставки не продвигать 1-й корпус севернее Сольдау.
