Яков Шур - Когда?
В пасхалии первым весенним полнолунием считалось только то, что наступает 21 марта или позже. А если оно придется хотя бы на один день раньше, то пасху надлежит отложить до воскресенья после следующего полнолуния, то есть перенести еще на 29–30 дней вперед — к концу апреля. Но ведь это будет уже не первое, а второе весеннее полнолуние и, например, в Италии, уже не начало, а середина весны.
Из-за того, что весеннее равноденствие по юлианскому календарю отступало назад, пасха сползала вперед, к лету. И вместе с ней, как полагается, переселялись по календарю другие скользящие праздники, а также посты. Иногда случалось и так, что кочующие посты натыкались на неподвижные праздники, и тогда в этом ералаше вообще нельзя было разобраться даже высокому духовенству: то ли праздновать, то ли поститься.
Вот до чего довели коварные минуты! Этого не могли предусмотреть никейские «мудрецы». И церковники всполошились не зря: для них этот календарный сюрприз или каприз был весьма неприятен.
С одной стороны, весна не считалась весной только потому, что по «ленивому» юлианскому календарю приходила до 21 марта. С другой стороны, неудобно праздновать пасху, запаздывая на месяц после действительного начала весны. Ведь весенний расцвет природы воплощал в себе ежегодное воскресение умиравших богов, в том числе и Христа.
Впрочем, главное-то дело для церкви было не в этой сказке…
Дорогá ложка к обеду
Трудно было поладить римским папам и восточным патриархам: те и другие стремились господствовать над всем христианским миром, чтобы умножить свои доходы, те и другие порочили и предавали проклятию друг друга. Давние раздоры и распри, взаимные попреки и обвинения завершились в 1054 году разделением — расколом церкви на западную, или римско-католическую, и восточную — греко-православную [31].
Через 40 лет, в 1095 году, папа Урбан II призвал христиан к крестовому походу на Восток. Зачем это ему понадобилось?
Из богатейших стран Ближнего Востока — Малой Азии, Сирии, Палестины — купцы доставляли в Европу лучшие ткани и оружие, узорчатые ковры и драгоценные камни, аравийские благовония, индийские пряности. Но в XI веке турки-сельджуки вторглись в Палестину, захватили ее главный город Иерусалим, где, по евангельской сказке, был похоронен Христос и находится его гроб.
Теперь труднее стало привозить в Европу восточные товары, на которых купцы наживали баснословные состояния. И разбогатевшие торгаши, и крупные феодалы — короли, герцоги, графы, — католическое духовенство мечтали погреть руки на завоевании восточных стран.
Разумеется, неудобно отцам церкви откровенно провозглашать такую разбойничью цель. И в их проповедях звучали совсем другие, благочестивые мотивы.
«Призываю вас освободить гроб господень от неверных» (то есть мусульман. — Я. Ш.), — убеждал папа Урбан II, и его призыв нашел горячий отклик в сердцах разоренных беспрерывными войнами крестьян и мелких ремесленников. С особенным же восхищением слушали «святейшего отца» обнищавшие рыцари: они надеялись разбогатеть в грабительских походах на Восток. А у самого папы были особые интересы: он стремился подчинить себе православную церковь и обратить в католичество арабов и турок.
Участники походов нашивали на одежду кресты и гордо именовали себя крестоносцами. В июле 1099 года им удалось ненадолго завладеть Иерусалимом. Здесь между благодарственными богослужениями крестоносцы развлекались убийствами и, конечно, грабежом во славу господа. За первым походом последовало еще семь.
В 1212 году церковные фанатики распустили бредовый слух: было, мол, знамение, что только безгрешным детям бог поможет освободить гроб Христа. В том же году начали создаваться крестовые походы детей. Папа Иннокентий III с радостью благословил это богоугодное дело, и десятки тысяч ребят, оторванных от родителей, были погружены на суда в немыслимой тесноте. Множество их погибло еще в пути от голода и болезней, а кому чудом удалось спастись, тех предприимчивые торгаши продали в рабство.
В крестовых походах миллионы европейцев, одураченных религиозными бреднями, поплатились жизнью и причинили страшные бедствия народам Ближнего Востока. Зато на грабеже их и разорении приумножили свои богатства купцы и ростовщики, католическое духовенство во главе с папами и крупные феодалы.
Никогда раньше так жестоко не эксплуатировали эти крупнейшие землевладельцы, особенно монастыри, своих крепостных. Еще в XII веке начались восстания крестьян и ремесленников в Италии, а затем в других странах против феодалов и верного их защитника — папы.
Восставшие требовали, «чтобы не было из-за священников войн и убийств», но католическая церковь преследовала мятежников как еретиков, врагов веры. Для расправы с этими «слугами дьявола» в начале XIII века был учрежден высший суд — инквизиция, что значит розыск.
Вскоре это тайное судилище было введено во всех католических странах. Инквизиторы изощрялись в изобретении самых мучительных пыток, допрашивали обвиняемых в подземных казематах, чтобы не слышны были стоны и вопли жертв. Эти бесчеловечные истязания деликатно именовались «строгим испытанием» тела, которое просветляет душу, а добытые таким «просветлением» признание и раскаяние в мнимых грехах считались добровольными.
Следствием и судом руководили главари монашеского ордена, созданного Домиником, который был причислен после смерти к святым. Устрашенный народ заклеймил мракобесов-доминиканцев кличкой «сторожевые псы господа», от созвучных латинских слов «домини канес» — «собаки бога». Но презрительное прозвище было принято орденом как похвала.
На гербе доминиканцев была изображена собака с горящим факелом в пасти. Это означало, что орден охраняет церковь от еретиков и «просветляет» души заблудших.
Одну из доминиканских церквей украшала такая назидательная картина: папа и император заботливо пасут свое стадо верующих, а злые волки-еретики пытаются напасть на добродетельное стадо, но его зорко охраняют свирепые псы черно-белого цвета — такой была одежда доминиканцев.
Никого не щадили изуверы-палачи: ни женщин, ни стариков, ни даже малолетних детей, чтобы добиться признания в грехах перед церковью. Однако и это не спасало «виновных» от сурового наказания. А тем, кто не хотел каяться, судьи выносили приговор, «по возможности кроткий и милостивый, без пролития крови». На их подлом языке это означало: сжечь живыми на костре.
В Италии, Германии, Франции, Испании чадили костры инквизиции. В их пламени погибали самоотверженные борцы за благо народов. Ведь церковь с помощью инквизиции искореняла не только религиозную крамолу, но и всякие свободолюбивые стремления, подавляла передовую мысль, глушила науку.
Всем достоянием «грешников», сожженных на кострах и замученных в темницах, распоряжались инквизиторы. Немалую часть его получали предатели, доносчики, лжесвидетели, чтобы им было ради чего стараться. Но главной наследницей своих жертв была церковь. Она превратила «борьбу за истинную веру» в очень выгодный промысел.
Другим прибыльным делом духовенства стала торговля… преступлениями и райским блаженством. Каким образом? Да очень просто.
Христос, дескать, и все святые сотворили несметное множество добрых дел. Этим они покрыли не только все прежние грехи рода человеческого, но, кроме того, создали солидный запас на будущее время. Вот из этой-то обильной «сокровищницы благодати» заместитель Христа, папа римский, может отпускать прощение грешникам.
Разумеется, «благодать» предоставлялась не даром: особый справочник указывал, по какой цене можно купить и искупить любое преступление. Такие индульгенции — грамоты об отпущении грехов — оправдывали уже сделанные преступления и заранее давали право на новые. Можно ли представить себе более гнусную торговую сделку?
Огромные доходы приносила и другая торговля — «священными реликвиями»: кусочками дерева от гроба господня, слезами и вздохами богоматери, закупоренными в пузырьках, перышками из ангельских крылышек и прочим хламом. Весь этот ходкий товар в щедром обилии доставляли с Востока специальные суда.
Изрядно пополняли кассы храмов и монастырей чудодейственные иконы святых. Но главный доход церковь получала от своих обширных земель. Монастыри прибирали к рукам лучшие угодья, нередко присоединяя их насильно именем Христа: богу все дозволено!
Многие миллионы крепостных трудились на тунеядцев-монахов, князей и других феодалов. Крестьяне слепо верили, что Христос воскрес весной, когда начинаются полевые работы. Именно поэтому пасха и стала самым важным праздником для земледельцев — огромного большинства населения во всех странах.
«Дорога ложка к обеду», — говорит пословица. Для крестьянина праздник не в праздник, если он не ко времени. А так именно и получалось.
