Амеде Ашар - Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем
Красотка - трактирщица с оголенными выше локтей руками, нарядная и расторопная, прислуживала посетителям в зале.
Сев за свободный столик, Арман-Луи заказал себе завтрак.
Почти прямо напротив него, в углу залы, он увидел крепкого человека, сухого и обветренного, как корень самшита. Он был одет в плащ из буйволовой кожи с широкими рукавами и был занят тем, что разрывал на куски копченый говяжий язык. Шрам пересекал его лоб, щеку и терялся в седеющих усах. Рапира его была отстегнута, старая черная фетровая шляпа, украшенная ярко-красным пером, лежала перед ним на столе. Всякий раз, когда трактирщица оказывалась в пределах досягаемости его огромных ручищ, этот человек обхватывал её за талию и пытался поцеловать. Она его отталкивала, и он начинал все сначала.
Эта игра продолжалась вот уже несколько минут. Почему, глядя на эту трактирщицу, Арман-Луи думал о м-ль де Сувини, на которую та совсем не походила, он не знал, но что-то все время заставляло его мысленно возвращаться к этому дорогому существу, которое любил все больше... А в этот момент человек с ярко-красным пером на шляпе схватил трактирщицу за руку; та решительно высвободилась, - и человек со шрамом встал и притянул её к себе так грубо, что она вскрикнула.
- Эй, приятель! Довольно! - возмутился г-н де ла Герш.
Удивленный этим неожиданным требованием, человек выпустил молодую женщину из рук, и трактирщица, рассерженная и смущенная, отскочила от него.
Покинув свое место, г-н де ла Герш сделал два шага в сторону этого человека и проговорил:
- Если бы я очень хотел поцеловать красотку, вот как я бы взял её, дружище.
И со шляпой в руке, улыбкой на губах, точно король, приветствующий королеву, он подошел к трактирщице.
- Сударыня, - сказал он ей, - чужестранец, которого судьба изгнала из своей страны, просит вашего благоволения слегка прикоснуться своими губами к вашим щечкам цвета розы. Вы - первая женщина, которую он встречает в Швеции, и ваш поцелуй принесет ему счастье.
Каковы бы ни были обстоятельства, в которые случай ставит женщин, они любят обхождение. Раскрасневшаяся, с блестящими глазами, кокетливая и растроганная, она позволила рукам Армана-Луи обвиться вокруг её талии и подставила ему свои алые губы.
- Добро пожаловать в Швецию! - сказала она. - И пусть та, которую вы любите, сделает вас счастливым!
Ударом кулака человек в черной фетровой шляпе сплющил на столе оловянную кружку, из которой пил.
- Это урок? - в бешенстве вскрикнул он.
- Возможно, - ответил Арман-Луи.
- Впервые в жизни мне преподают нечто подобное, - продолжил тот, поднимаясь из-за стола. - Но прежде чем давать уроки тому, кто не хочет их брать, вы хорошо поступили бы, мой молодой петушок, если бы вооружились шпагой.
И рапира солдата уже сверкнула в воздухе.
- Об этом не беспокойтесь! - сказал Арман-Луи. - Кому нужна рапира, тот всегда найдет её.
Сорвав саблю, висевшую на стене, он стал в позу защиты.
Любопытные завсегдатаи, побросав стаканы и трубки, окружили их.
- Ну что, прелестный скворушка! Сейчас ты узнаешь, каково петь перед Магнусом! - прорычал солдат.
И в диком гневе он набросился на Армана-Луи, взмахнув шпагой.
Трактирщица, не по своей вине невольно ставшая причиной этой ссоры, забилась в угол и принялась молиться.
У Магнуса была крепкая рука и быстрая шпага, но сильное раздражение не позволяло рассчитывать удары. Арман-Луи сохранял хладнокровие, вспоминая сейчас свои прежние сражения с Рено, - и вдруг засмеялся, увидев, как уже после первого удара полетела по комнате черная фетровая шляпа, которая была на голове его противника.
- Хвала вежливости, шляпы долой! - весело сказал он.
Завсегдатаи разразились громким смехом.
Бешенство Магнуса не знало границ. Набычившись, он бросился на противника. Можно было бы сравнить этот момент с боем быка и лисы, которой он норовил вспороть живот с первого броска, но ловкая лиса прыгала, и изворачивалась, а бык, искусанный, изодранный, раненый зубами и когтями, в бессильной ярости брызгал слюной.
Камзол Магнуса превратился в лохмотья, манжеты разорвались, он дважды оказывался обезоруженным и дважды возобновлял попытку. На третий его шпага улетела так стремительно, что вонзилась в потолок.
- Мой бедный друг, - сказал Арман-Луи, - я знаю школу, где детишек учат держать шпагу. Проводить вас туда?
Магнус с вытянутыми, как лапы тигра, руками прыгнул на Армана-Луи и завопил:
- Ах ты ещё и свистишь, дьявольское отродье! Укороти свой язык!
Г-н де ла Герш уже готов был к этому движению солдата, намеревавшегося на этот раз покончить с ним. Не сходя с места, он подождал его, неожиданно ловко поднырнул под руки Магнуса и, сжав его с исполинской силой, поднял и грохнул об пол.
- Господи, да он умер! - испугалась трактирщица.
- Успокойтесь, прелестное дитя, негодяи такого внушительного роста не умирают вот так, - успокоил её Арман=Луи.
От глубокого вздоха грудь Магнуса поднялась, и его волосатые руки сразу же потянулись к потерянной шпаге. Г-н де ла Герш приставил острие своего клинка к горлу побежденного.
- Может, довольно? - спросил он.
Магнус открыл налитые кровью глаза и какое-то время молча взирал на своего победителя.
- Думаю, да, - ответил он с усилием.
Он медленно встал, дотянулся до своей шпаги и, поглядев на нее, сунул в ножны со словами:
- Ну что, Болтунья,, вот ты и снова со своим хозяином, а теперь умолкни!
Арман-Луи протянул руку старому рейтару:
- Забудем прошлое? - предложил он.
Магнус взял руку дворянина и пожал её так крепко, что стало ясно: жизнь и сила родились в этом человеке одновременно.
- Мой капитан, - сказал он. - Вы не знаете Магнуса. Я показался вам черным, но я могу быть и светлым или в равной степени и тем и другим.
И, водрузив шляпу на свою ушибленную голову, вышел с гордым видом из кабачка.
20.
Тигровая шкура и львиное сердце
Арман-Луи подсчитал свои деньги. Вероятно, их не хватало бы на то, чтобы нанять армию, но было достаточно для того, чтобы экипироваться и кратчайшей дорогой отправиться к королю Густаву-Адольфу.
Первейшей его заботой было обзавестись хорошей лошадью, которую он и нашел, сильную и легкую; затем он купил шпагу и, чтобы испытать её закалку, разрубил железный гвоздь; потом выбрал себе камзол из буйволовой кожи, крепкой и мягкой одновременно, а также плащ из добротного зеленого сукна; приобрел пару пистолетов и воткнул их за пояс вместе и кинжалом с коротким, тонким и острым лезвием. "Это все, что мне нужно сейчас, а на будущее у меня есть кольцо графа Вазаборга".
Назавтра с первыми лучами солнца, расцеловав трактирщицу, он покинул кабачок. Было прекрасное теплое утро. Петушок, забравшись на изгородь, постучал крыльями и запел. "Это хорошая примета!", - подумал г-н де ла Герш.
Он не проскакал ещё и мили, как вдруг услышал позади себя топот копыт несущейся галопом лошади, и почти тотчас же увидел огромного Магнуса, возникшего из облака пыли.
- Господин граф, - сказал Магнус, сняв шляпу. - Мне кажется, невозможно забыть того, кого чуть не убил - это я Магнус. Еще в детстве я поклялся принадлежать тому, кто приставит мне кинжал к горлу. Вы победили меня, тем хуже для вас. Я, Болтунья и моя лошадь, мы последуем за вами на край света. Не говорите нет - я предупреждаю вас: я упрям.
Магнус не казался теперь таким задиристым, как накануне. У него было решительное, открытое лицо и что-то беспощадно дерзкое и дикое во взгляде, что не делало его, однако, похожим на солдата удачи. Кроме всего прочего, г-ну де ла Герш понравились его выправка и своеобразные манеры.
- Мой храбрый Магнус! Откровение за откровение, - сказал он. - Я дворянин, граф, но не богатый вельможа. Возможно, мне придется идти не по гладким дорогам, и, может быть, на службе у меня случится заработать больше тумаков, чем дукатов. Вот и подумай!
- Я никогда не думаю. Для меня не существует препятствий и трудностей, которые бы я уже не прошел, ни неожиданностей, с которыми бы не справился.
- Кроме того, я не знаю толком, куда я иду!
- Отлично! Но мне-то знакомы такого рода странствия. Из них я вышел, к ним и иду.
- Итак, вы настаиваете?
- Неизменно.
- Что ж, по рукам! Мне кажется, что и Болтунье представится случай подышать воздухом.
Магнус, который говорил все это время, держа шляпу в руках, надел ее:
- Господин граф, - уже более спокойно заговорил он, пристраивая свою лошадь сбоку от Армана-Луи. - О Болтунье нельзя судить поверхностно: вчера она была не в настроении, раздражена, кроме того, она работала ради дела, в котором правда была не на её стороне. Потом, когда у неё будет более достойный повод, вы увидите её в действии и отдадите ей должное. Магнус покатался с ней немало, и Болтунья всюду оставила много хороших воспоминаний; кроме того, её хозяин повидал такое, что его мало чем можно удивить. По счастливой случайности, он выпутывался из разных переделок, в которые довольно часто попадал. И, странная вещь, тот же Магнус за метил, что те, кто причинял ему неприятности, плохо кончали: в основном они умирали в лихорадке или после удара шпаги.
