Борис Федоров - Пытаясь понять Россию
Запад любит раздувать проблему "гуманитарныхкатастроф" только в том случае, когда ему это выгодно.Почему-то западные политики не предлагали силой оружия защищать сотни тысяч сербов, изгнанных из Хорватии или русских, изгнанных из Чечни. Никто не показывал по CNN или ВВС матерей убитых югославских полицейских или российских солдат, захваченных чеченцами. Даже убийства чеченскими боевиками западных граждан, как правило, замалчивались.
Бомбардировки мирных городов за сотни километров от Косово признаются Западом нормальным (цивилизованным) средством воздействия, а применение силы Россией против хорошо вооруженных террористов в Чечне всегда считается чрезмерным и вызывает большое беспокойство у западных политиков.
Что это как не пресловутый двойной стандарт и лицемерие? Сегодня Запад (то есть США и сателлиты) обладает гигантским военным преимуществом перед остальным миром и потому перестал обращать внимание на мнение других стран. В результате "остальной мир" разочаровывается в западной демократии, что способствует нарастанию международной напряженности и замедляет интеграцию таких государств как Россия в международное сообщество. Со стороны Запада это крайне недальновидно.
Задумаемся, кто сегодня стоит у власти во многих западных державах вчерашние леваки, бунтари, антинатовские активисты. Вчера они принимали участие в антивоенных демонстрациях, а сегодня выглядят настоящими "ястребами". При этом они беззастенчиво воспользовались плодами консервативной экономической политики М. Тэтчер, Г. Коля, Р. Рейгана и Дж. Буша.
Бомбардировки в Югославии невозможно оправдать никакими лицемерными правозащитными аргументами, точно так же, как нельзя оправдать постыдной моральной поддержки чеченских боевиков. Во многих странах мира в этнических и межрелигиозных конфликтах каждый день гибнет множество людей (Кашмир, Ангола и т. д.), но Билл Клинтон и его союзники не торопятся посылать туда войска. Потому что внешнеполитические акции НАТО вроде той, что была проведена в Косово, решают чисто внутренние политические задачи США и их союзников.
Придет время, и людям будет трудно понять (а многим и теперь непонятно), зачем в 1999 году натовские самолеты бомбили Югославию и почему США так помогали мусульманским террористам в их борьбе против законных югославских властей. Особенно если учесть последующие постыдные этнические чистки со стороны косовских албанцев, проводимые под защитой натовских солдат. Кто же после этого поверит, что у Б. Клинтона есть моральное право указывать России, что делать в Чечне?
Весной 1999 года, вскоре после начала натовских бомбежек, мне довелось вместе с Е. Гайдаром, Б. Немцовым съездить в Белград и Рим. Мы хотели попытаться приостановить бомбардировки Югославии и развертывание новой войны на Балканах. Нам было ясно, что бездумная политика Клинтона может привести к началу новой холодной войны и уж точно подорвет позиции демократов в России.
Из Москвы мы вылетели в Будапешт, потом на машинах добирались до Белграда. В Будапеште мы встретились с крупным дипломатом из США Р. Холбруком, который в последнее время играл заметную роль в переговорах по Югославии. Из разговора с ним стало ясно, что четкого плана действий у США нет, так как они наивно ожидали быстрой капитуляции Югославии. В подтексте разговора нам было дано понять, что малейшие уступки югославов могут позволить возобновить переговоры.
В тот же день мы добрались до границы с Югославией, еще не зная, будут ли нам выданы визы. Все обошлось, и вскоре мы очутились на территории воюющей страны. В такую обстановку я попал впервые. Бросалось в глаза почти полное отсутствие автомобилей на улицах, затемнение на окнах, укрытые вдоль дорог югославские истребители. Белград вечером выглядел очень мрачным городом – жутко выли сирены, нигде не было видно прохожих.
Официальный Белград не слишком обрадовался нашему визиту, поэтому из государственных лиц мы встретились только с В. Джарковичем – бывшим демократическим оппозиционером, а ныне вице-премьером в правительстве. Он передал нам официальную позицию правительства, которая сводилась к тому, что югославы готовы на определенные уступки, но только после прекращения бомбардировок и начала переговоров.
Нам стало ясно, что ни США, ни Югославия не хотят терять лицо. Обе стороны показали, что могут быть жесткими, но затягивание конфликта никому не было на руку. Однако остановиться было уже трудно, и основная вина лежала здесь на стороне США, которые разучились в международных отношениях учитывать чьи-либо интересы, кроме собственных. Поэтому мы решили выдвинуть идею пасхального перемирия, которую под давлением Церкви могли бы принять НАТО и Югославия.
С этой целью мы встретились с Патриархом Сербским Павлом (он нас поддержал), после чего отправились в Ватикан к Римскому Папе. Одновременно в Москве нами были предприняты усилия, чтобы побудить Русскую Православную Церковь сделать соответствующие официальные заявления (нам это удалось).
В Риме мы встретились с министром иностранных дел Италии Дини, а затем с госсекретарем Ватикана и самим Папой Иоанном-Павлом П. Вскоре и Ватикан сделал необходимое заявление.
Однако противоборствующие стороны откликнулись не сразу. Лишь пятого апреля Югославия объявила об одностороннем пасхальном перемирии, но США и НАТО оставались непреклонными. При этом было очевидно, что в результате их военного вмешательства жертв и беженцев в Косово стало существенно больше, режим С. Милошевича упрочился, а коммунисты и все антизападные силы в России и других странах укрепились.
Жаль, что бомбардировки закончились только в июне. В любом случае наша попытка частной дипломатии во имя мира имела достаточно широкий резонанс. Мы не добились поставленной цели, но мы и не отдали тему несправедливой агрессии против Югославии полностью на откуп левым и националистическим силам. Мы попытались не дать втянуть Россию в новую войну.
Тем не менее, в результате этих бомбардировок отношениям России с США и другими странами Запада был нанесен огромный ущерб. А после заявлений западных стран по Чечне ущерб этот только возрос.
ГЛАВА 21
Москва – российский Чикаго
Особое место в политической и экономической жизни нашей страны занимает столица – Москва. И не только потому, что здесь живут и работают 10% всех граждан
России. Дело в невероятно высокой концентрации в одном месте финансовых ресурсов и политической власти.
Действительно, такой концентрации денег, власти, культурных учреждений, мошенников, бандитов, проституток и политиков как в Москве, нет больше ни в одной другой столице мира. В России за пределами Москвы практически нет серьезных банков, гораздо меньше состоятельных людей, хороших музеев или театров, существенно ниже зарплата, почти нет приличных гостиниц.
Взять хотя бы только один факт – 90% депутатов парламента после проигрыша выборов не возвращаются к себе домой, а остаются жить в Москве. В результате прослойка бюрократов, нынешних и бывших политиков среди жителей столицы непрерывно увеличивается, идет колоссальная утечка мозгов из провинции в Москву.
Сюда же тянутся хорошие специалисты, культурная элита, преступники, богатые люди, нищие и т. д. Достаточно сказать, что чеченцев в Москве сейчас больше, чем в самой Чечне. Число мусульман в российской столице перевалило уже за миллион человек.
Последние шесть-семь лет образ Москвы неотделим от образа своего мэра Юрия Лужкова, который стал крупной фигурой в российской политике. Инженер-химик, средней руки бюрократ, пришедший во власть за спиной демократа первой волны Г. Попова (первого мэра Москвы), он быстро превратился в самостоятельного политика всероссийского масштаба. Даже его политические противники относятся к нему с уважением.
В чем причины такого взлета? Во-первых, Ю. Лужков имеет все задатки харизматического лидера. Он играет в футбол и купается в ледяной проруби, заводит детей в шестидесятилетнем возрасте и дружит с полукриминальными элементами, тратит деньги на поиск лекарства от рака и строит церкви. Кроме того, он постоянно носит кепку. Такой человек не может не привлекать к себе внимания.
Во-вторых, необычайная энергия и решительность Лужкова позволили ему быстро взять московское хозяйство в свои руки и развернуть кипучую деятельность, прежде всего, в сфере строительства. Размах строительства в Москве не заметить невозможно, его видят не только москвичи.
Именно твердый характер и самобытная личность Лужкова в свое время привлекли к нему Бориса Ельцина, и они надолго стали ближайшими союзниками.
Энергичная поддержка Ельцина позволила Лужкову получить даже своеобразную автономию от федеральных органов власти. По сути, Ельцин разрешил Лужкову создать оазис сепаратизма в самом центре России.
