Андрей Савельев - 1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты
Эмблема народнической группы «Земля и воля»
24 января 1878 года Вера Засулич стреляла в московского градоначальника Ф. Ф. Трепова, мстя за розги, предписанные одному из наглых арестантов из студентов. 31 марта суд присяжных неожиданно оправдал Засулич, и она смогла скрыться за границей. Присяжные сочли справедливым абсурдный довод защиты о том, что выстрел из револьвера в упор мог и не преследовать цели убийства. С тех пор в отношении народовольцев суд присяжных не практиковался, и их дела рассматривались исключительно Особым присутствием Сената.
После оправдания Засулич появилось множество тех, кто последовал ее примеру, будучи уверенным в моральном одобрении со стороны общества, которое в процессе Засулич олицетворялось коллегией присяжных.
23 февраля 1878 г. в Киеве стреляли в товарища прокурора окружного суда М. М. Котляревского, который был ранен. 25 мая в Киеве революционерами был убит начальник одесского жандармского управления Г. Э. Гейкинг. В августе С. Кравчинский в Петербурге зарезал кинжалом шефа жандармов Н. В. Мезенцова, рассчитавшись таким образом за казнь одесского народника И. Ковальского, оказавшего вооруженное сопротивление при аресте.
В феврале 1879 г. Г. Гольденберг убил харьковского генерал-губернатора князя Д. Н. Кропоткина. (Позднее Гольденберг порывался участвовать в покушении на Александра II вместе с А. Соловьевым, но отказался от этого ввиду предполагаемой опасности распространения репрессий на евреев. Гольденберг оказался на скамье подсудимых в «процессе 20-ти», путая «исторические» показания Михайлова своими экзальтированными выдумками). 13 марта в Санкт-Петербурге Л. Мирский покушался на нового шефа жандармов А. Р. Дрентельна, но промахнулся, стреляя на скаку с седла в окно генеральской кареты. 2 апреля Александр Соловьев совершил покушение на Александра II. Государь не пострадал, а Соловьев был схвачен и по приговору суда повешен. После этого в Санкт-Петербурге в течение короткого времени были арестованы сотни активистов и пособников народовольцев.
Михайлов свидетельствует о Соловьеве: это была «натура чрезвычайно глубокая, ищущая великого дела, дела, которое зараз подвинуло бы значительно вперед к счастью судьбу народа. Он видел возможность такого шага вперед в цареубийстве». Его сподвижник Николай Морозов в программной статье писал: «3–4 удачных политических убийства заставили наше правительство вводить военные законы, увеличивать жандармские дивизионы, расставлять казаков по улицам, назначать урядников по деревням – одним словом, выкидывать такие salto mortale самодержавия, к каким не принудили его ни годы пропаганды, ни века недовольства во всей России, ни волнения молодежи, ни проклятия тысяч жертв, замученных и на каторге и в ссылке… Вот почему мы признаем политическое убийство за одно из главных средств борьбы с деспотизмом».
Надо сказать, что многие народники не желали иметь ничего общего с террористами. Намерение Соловьева, пребывшего «на цареубийство», вызвали резкое неприятие и даже намерение некоторых народников остановить его силой. Григорий Плеханов резко негативно отнесся к публикациям Морозова, призывавшим к террору. Но в народническом движении верх взяла террористическая «Народная воля», выделившаяся из общей организации «Земля и воля». Народнический «Черный передел» быстро потерял популярность и был разгромлен полицией. Только идея террора помогала народовольцам пополнять свою организацию, угадавшую тайную страсть разночинцев.
Осенью 1879 года были предприняты попытки устроить крушение поезда по возвращению царя из Крыма. Под Москвой взорван путь под поездом сопровождения, погибло много невинных людей.
В ответ на волну террора правительственным решением были созданы шесть военных генерал-губернаторств, генерал-губернаторы получили диктаторские полномочия. Западные губернии были объявлены на военном положении, начали действовать военные суды. По их распоряжению за 1879 были казнены 16, высланы 575 человек. Деятельность народовольцев в провинции была полностью прекращена. Этих мер оказалось недостаточно. 26 августа 1879 года Исполнительный комитет «Народной воли» утвердил постановление о цареубийстве. 5 февраля 1880 года был организован взрыв в Зимнем дворце, повлекший десятки невинных жертв. 1 марта 1881 года Александра II был смертельно ранен взрывом бомбы.
После смерти Александра II были проведены массовые задержания и аресты народовольцев. Казнены непосредственные организаторы цареубийства А. Желябов, С. Перовская, Н. Кибальчич, Т. Михайлов, Г. Гельфман, Н. Рысаков. Позднее «Процесс 20-ти» привлек к ответственности еще одну группу соучастников цареубийства – теоретиков и практиков террора.
Казнь цареубийц из террористической организации «Народная воля» 3 марта 1881 года не прекратил войны «народовольцев» против Империи. Каждый из десятков мелких кружков этой организации готов был превратиться в новое гнездо смутьянов. Полиция разыскивала их всюду, стремясь оправдаться за то, что не сберегла Александра II от бомбометателей.
В марте 1882 году состоялся процесс над группой лиц, причастных к подготовке цареубийства, где вновь пространным образом были изложены основные догмы террористов. На этот раз главарем и главным оратором выступал некто Алексей Михайлов – член Исполкома «Народной воли», сын землемера, недоучившийся студент, отдавший себя исключительно революционной деятельности. Он оказывал поддержку замыслам Александра Соловьева, стрелявшего в Государя 2 апреля 1879 года, готовил подрыв железнодорожного полотна под поездом Императора 19 ноября того же года, разрабатывал другие планы цареубийства. Михайлова не оказалось среди убийц Александра II 1 марта 1881 года только потому, что он был арестован за три месяца до этой трагедии.
Михайлов на следствии охотно давал подробные показания (чтобы «способствовать восстановлению исторической истины»), но отказывался называть фамилии соучастников и рассказывать о действиях, которые не были бы известны следствию из других источников. Главное в его показаниях и выступлениях – попытка морального оправдания террора и цареубийства. Он высокопарно представлял своих единомышленников: «Большинство дышало страстью отважного и последнего боя. Многие наперерыв предлагали свои услуги на самые опасные роли. То был момент самых глубоких и высоких чувств, дающих десяткам людей силу бороться с обладателями десятков миллионов подданных, миллионов штыков и верных слуг. Но тут уже сталкивались не человек с человеком, не слабый с сильным, а воплощенная идея с материальной силой. В таких случаях совокупность физических сил и их громадность теряют всякое значение; идея их разделяет, парализует своей неуловимостью, приводит к индивидуальному их содержанию. Люди “Народной Воли”, как самая их идея, не знают страха и преград. Весна и лето воздвигли десятки виселиц и нагнали ужас на общество. Но у тех, для устрашения которых они ставились, исчезло и малейшее подобие этого чувства: они освободились от всего личного и материального, примеры геройски-спокойной смерти товарищей переродили их».
В качестве причин, подвигнувших народовольцев к цареубийству, Михайлов назвал приговор по «делу 193» (1874 год), который для многих был мягок, а также отсутствие перемен в политике Империи после начала террора против должностных лиц. По «делу 193» было арестовано более 700 человек. В процессе дознания погибли от самоубийств, умопомешательств и прочих причин (включая тяжелые условия предварительного заключения) под следствием умерли 93 человека. Последующие репрессии правительства против заговорщиков все больше обозлили их и довели, наконец, до мысли о цареубийстве.
Возможность такой мысли возникала из практики жизни высших должностных лиц Империи, которые никогда не заводили себе охраны, не делали тайны из своих поездок и не подозревали заговорщиков в каждом служащем. Кажущееся сегодня невиданным легкомыслием было обычаем доверять обществу, в котором крамола не могла доходить до такого откровенного душегубства, которое возникло в новом социальном слое разночинцев, жаждавших публичности любой ценой, славы Герострата и Брута.
10 марта 1881 года члены Исполнительного комитета в связи с казнью цареубийц направили новому императору свои требования. В письме, автором которого был Лев Тихомиров сказано: «Кровавая трагедия, разыгравшаяся на Екатерининском канале, не была случайностью и ни для кого не стала неожиданностью. После всего произошедшего в течение последнего десятилетия она являлась совершенно неизбежной…» Народовольцы как будто даже на мгновение посочувствовали Империи и признали, что власть не была пассивной в борьбе с революцией: «правительство покойного императора нельзя обвинить в бездействии. У нас вешали правого и виноватого, тюрьмы и отдаленные губернии переполнялись ссыльными. Целые десятки так называемых “вожаков” переловлены, перевешаны».
