Эрнест Лависс - Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815
Возвращение в Париж; пребывание в Фонтенебло. Дав инструкцию полякам в Варшаве и саксонскому двору, он Еернулся в Париж 27 июля 1807 года. Здесь Сенат и Государственный совет старались превзойти друг друга раболепством поздравлений. Общество приветствовало не столько победу, сколько мир: последние две кампании слишком истощили и утомили Францию, чтобы она могла наслаждаться своей славой; тильзитское чудо — превращение вчерашнего врага в друга — предвещало, казалось, эру отдыха и покоя. Это вызвало в Париже энтузиазм, проявившийся во время празднеств 15 августа; никогда народное ликование не обнаруживалось так свободно и бурно. «Сегодняшний праздник, — гласил один из полицейских рапортов, — был поистине национальным праздником».
На некоторое время Наполеон, казалось, погрузился в дела внутреннего управления, которых он никогда не упускал из виду. Он употреблял все старания, чтобы оживить промышленность и торговлю, создать народное благосостояние, развить и усовершенствовать те важные установления, которые он желал сделать опорами трона. Именно в это время он отпраздновал женитьбу своего брата Жерома на принцессе Екатерине Вюртембергской (23 августа) и, отняв у Талей-рана портфель министра иностранных дел, даровал ему звание великого вице-электора (vice-grand-electeur) тем не менее он оставил Талейрана министром-консультантом при государственном секретаре или, скорее, над государственным секретарем, которым в то время был граф Шампаньи. 22 сентября он переехал со своим двором в Фонтенебло. Здесь непрерывно сменялись блестящие приемы, празднества, охота, театральные представления; в продолжение девяти недель гости императора веселились по приказанию, что многим казалось невыносимым. Для охоты даже дамы должны были надевать установленную форму, впрочем, удобную и изящную. Здесь разыгрывались и семейные сцены, романы и интриги, но их теневая сторона терялась в блеске, которым был окружен император. Немецкие князья, раболепствуя, являлись к нему на поклон; постепенно он привык видеть себя окруженным государями в качестве царедворцев. Можно было подумать, что он, наконец, почил на лоне своего всемогущества и своей славы; между тем он работал неутомимо, составлял сложные проекты и обдумывал всеобъемлющий план новых предприятий.
Действия Наполеона в Италии; экспедиция против Португалии. Его замысел состоял в том, чтобы сплотить весь континент, поднять его против Англии и мобилизовать его для морской войны на оба фронта — со стороны Средиземного моря и со стороны океана. На Средиземном море Наполеон укрепляет свои позиции и увеличивает их число. Согласно Тильзитскому договору он захватывает Корфу и Каттаро с его обширным рейдом и приводит их в оборонительное состояние; эти две военно-морские базы обеспечивали ему возможность давить на Турцию и в случае надобности — урезать ее. В силу конвенции, подписанной в октябре 1807 года, он возвращает Австрии Браунау, оставленный в залог впредь до возвращения Каттаро, и тем улаживает спор с этим двором, но тут же навязывает ему размежевание границ, выгодное для Итальянского королевства, а потом заставляет высказаться против Англии и закрыть для нее Триест. В Италии, где он предписывает Евгению преследовать товары подозрительного происхождения и при содействии Жозефа подготовляет поход против Сицилиег, его внимание привлекают два непокорные государства: Рим и Тоскана. Пий VII как глава мирной религии не считал для себя возможным участвовать в мероприятиях, имевших репрессивный и военный характер[34]. Его владения, омывавшиеся двумя морями, с двух сторон были доступны для ввоза продуктов английской промышленности, Помимо претензий в области церковной политики[35], Наполеон вменял папе в вину этот нейтралитет и заявлял, что больше не потерпит его. Папе Пию VII было предложено уступить в континентальную лигу, закрыть свои порты и допустить в Священную коллегию двадцать четыре французских кардинала. В противном случае легатства Урбинское, Маче-ратское и Анконское будут присоединены к Империи; Ро-манья была уже занята. Еще меньше церемонился Наполеон с Тосканой. Так как англичане устроили в Ливорно складочное место для товаров, то он отправил туда Миоллиса с 4000 солдат и наложил секвестр на королевство Этрурию, причем очень неопределенно обещал королеве-регентше компенсацию по ту сторону Пиренеев.
Действительно, Пиренейский полуостров представлялся ему удобной ареной для обширных предприятий. Он хотел начать о одной из его оконечностей, именно с юго-западной, где Португалия дала превратить себя в британскую колонию. В Тильзите было у словлено, что Португалии должно быть предписано закрыть свои порты для врагов Франции. По возвращении в Париж Наполеон обратился к Португалии с соответствующей нотой, а затем, не обращая внимания на лживые уверения Браганцского дома и его лицемерные уступки, сформировал в Байонне сорокатысячную армию под командой Жюно и предписал ему, перейдя Пиренеи, итти прямо на Лиссабон. Мадридский двор должен был прислать вспомогательный корпус и дать пропуск французскому войску. Независимо от своей прямой выгодности, португальская экспедиция давала императору возможность ввести свои войска в Испанию[36].
Династия Бурбонов в Мадриде дряхлела и загнивала. Жалкий король, гнусная королева, фаворит, ненавидимый народом, правительство, лишенное престижа и силы, легко идущее на любую низость и способное на всевозможные вероломства, — вот какой представлялась Наполеону эта Испания, которая рассыпалась перед ним в изъявлениях преданности и чуть не изменила ему накануне сражения при Иене. Между тем в последние времена монархии Испания была самым постоянным и самым ценным союзником Франции против Англии: она удвоила морские силы французов своим флотом, своими матросами, своими складами; она представляла собой как бы запасный арсенал Франции. И теперь еще в портах Пиренейского полуострова стояли в бездействии остатки внушительного военного флота. Пустить в оборот эту даром пропадающую силу, вернуться к политике, намеченной «семейным» договором[37], — такова была мысль, которою, по-видимому, руководствовался Наполеон, предпринимая испанскую экспедицию. Он хотел прежде всего сделать союз с Испанией и прочным и активным, «расшевелить это королевство, от которого он не имеет никакой пользы для всеобщей войны». Каким же способом он достигнет этого? Отнимет ли он у Испании ее северные провинции, вознаградив ее за это владениями в Португалии, чтобы таким образом упрочить за собой постоянный доступ в Испанию и обеспечить себе свободный проход через Пиренеи? Выдаст ли одну из своих племянниц замуж за наследника престола, чтобы омолодить династию, подлив свежей крови в ее вены? Или же он воспользуется, напротив, любым поводом, какой нетрудно было создать, чтобы низвергнуть эту расшатанную династию? Отбросит ли он пинком эту гниль и посадит в Мадриде одного из своих братьев, стремясь повсюду заменить Бурбонов Бонапартами? Один за другим развертывались в его уме эти разнообразные планы, попеременно одерживая верх. Но пока он держал их в тайне; явно же он занимался Испанией лишь постольку, поскольку она могла оказать поддержку его предприятию против португальской монархии.
Военные операции на севере. Из-за южных дел он, однако, не забывал и о северной Европе. Все побережье океана, Ла-Манша и других северных морей он хотел превратить в одну громадную боевую линию для окружения и нападения на Англию. С этой целью он реорганизует свои эскадры — лорианскую, рошфорскую, брестскую — и свою булояскую флотилию, заводит одну эскадру в Антверпене и другую — в Текселе. В Германии, обеспечив себе путем присоединения Везеля и Келя постоянные предмостные укрепления по ту сторону Рейна, организовав Вестфальское королевство, он придвигает к морскому берегу несколько корпусов, чтобы сильнее воздействовать на ганзейские города и запереть Везер и Эльбу. Наконец, через голову Пруссии, еще занятой его войсками, он обращает свое внимание и на Балтийское море. Он требует от Дании, чтобы она отказалась от нейтралитета и предоставила в распоряжение французов свои двадцать линейных кораблей с их опытным и храбрым экипажем. Швеция, король которой питал яростную ненависть к революционной Франции, не поддавалась увещаниям.
Наполеон снова открывает против нее военные действия, и по его приказанию маршал Брюн осаждает и берет Штральзунд (июль 1807 г.). Однако действительно запереть Балтийское море и превратить его в базу французских военных действий можно было бы только в том случае, если бы главная из прибалтийских держав, Россия, сама выступила на боевую арену, объявила себя против Англии, увлекла за собою Данию и оказала давление на Швецию. Во всех других местах для Наполеона было достаточно, чтобы Россия ему не мешала, но на севере она должна была помогать ему. Поэтому он немедля стал хлопотать о том, чтобы союз стал активно действовать.
