Юрий Ключников - На великом историческом перепутье
Таким образом, программа русской революции являлась для Ленина лишь определенной частью мировой революционной программы. Все его внимание было сосредоточено на этой последней. Она должна быть выработана самым внимательным образом и покоиться на самых точных практических принципах. Идеал ее должен быть чрезвычайно широким и возвышенным и в то же время реалистичным и «научным». Прежде чем достигнуть реализации мировой программы, русская программа должна привлечь к себе симпатии во всех странах. Во время процесса самоосуществления она должна обеспечить себе условия, достаточные для того, чтобы привести в конечном итоге к установлению полного единства воли всех стран и всех народов.
Свою теоретическую программу Ленин нашел в учении Карла Маркса. Марксизм представляет собою в одно и то же время искусно выраженную научную дисциплину и универсально призванную основу для великого международного рабочего движения. Этими своими чертами он должен был вполне удовлетворять Ленина с двух главнейших точек зрения: во-первых, с точки зрения идеала и программы мировой революции и, во-вторых, с точки зрения могучего средства для организации революционных сил.
Таким образом два великих антагониста, Маркс и Бакунин, нашли свое взаимопримирение в лице Ленина. Оба оказались восполненными и исправленными. Излишняя теоретичность одного и избыток темперамента другого получили равновесие в действии и в мысли Ленина. При желании можно было бы определить Ленина, как революционера и социального реформатора при помощи следующего рода псевдоматематической формулы: Маркс помноженный на Бакунина, равняется Ленину. Или еще более точно: — Ленин равняется Марксу, помноженному на Бакунина, плюс Пестель.
С подобного рода формулой, думается мне, легко согласится всякий, кто как мы здесь — взглянет на руководящие идеи Ленина под чисто политическим углом зрения. В таком случае перед нами развернулся бы приблизительно следующего рода ход мыслей:
— Пока существует капитализм, широкие народные массы останутся порабощенными, и экономическое их положение будет неизменно ужасным. Чтобы освободить их, необходимо до основания изменить всю современную систему экономических отношений. Однако радикально изменить ее, не изменив параллельно систему отношений политических, нельзя. Необходимо, чтобы управление экономическими и политическими сторонами жизни перешло в руки трудящихся классов. Такой переход может произойти лишь в революционном порядке. Значит, нужно революционизировать массы и делать революции всюду, где они могут представиться полезными. Однако, отдельные революции не имеют большой цены, если они не ведут прямым образом к революции всемирной. Только эта последняя может бесповоротно низвергнуть капитализм и открыть эру коммунистического социализма. В таком случае — все для мировой революции! Каждая страна должна делать все возможное, чтобы обеспечивать ее успехи. Но ведь есть страны и страны. Одни далеко подвинулись вперед на пути экономического и политического прогресса и вполне подготовлены для социализма. К сожалению, психологически именно эти страны наименее революционны. Другие вполне пригодны для революции, но их культура и государственность сильно отстали и они еще не созрели для социализма. Вплоть до 1917 года Россия являлась главнейшей из стран этого второго типа. Ее правительство неизменно выполняло роль охранителя всемирной реакции. Коммунистической революции следовало поэтому во что бы то ни стало низвергнуть русское правительство и тем самым открыть перед Россией пути нормального социально-политического развития. Что касается других стран, то они в свою очередь неизбежно испытали бы на себе влияние русской революции. Победа царской России в исходе великой войны 1914 года легко могла бы отодвинуть русскую революцию и революцию мировую на бесконечно долгий срок. Стало быть, самое лучшее, если Россия понесет тяжелое военное поражение, вслед за которым революция должна вспыхнуть с тою же историческою необходимостью, с какой она вспыхнула в результате русско-японской войны.
Так и случилось. Николай II потерял свой престол в тот момент, когда великая война была еще в полном разгаре. Теперь за дело! На очереди дня «углубление» русской революции и ее превращение из чисто политического события в корневой социальный процесс. А дальше — революции во всех побежденных странах. С того момента, как несколько крупнейших из промышленных стран сделаются добычей социальной революции, мировой революционный фронт широко раздвинется, и Россия, обнищавшая и лишенная всего самого необходимого, окажется в состоянии продолжать не только свое собственное революционное дело, но и дело мировой революции. Самое трудное будет — это справиться со странами-победительницами. Они менее всего будут хотеть революции. Быть может, они вовсе не захотят ее иметь. Они сделают все, чтобы потушить пламя революции в их собственной стране и чтобы сделать его безвредным во всех других странах. Вот истинная опасность для революции. Однако, мужество, мужество! Во-первых, если рабочие массы этих стран увидят, что Россия борется за общий идеал трудящихся всего мира, они запретят своим правительствам нападать на новую Россию. Далее, эти страны-победительницы выйдут из войны настолько ослабленными и дезорганизованными, что революционный дух станет все же проявлять себя и в них. Следовательно, самое главное для социалистической и революционной России — это продержаться во что бы то ни стало до того момента, когда буржуазные правительства потеряют свою способность вредить русским Советам и гасить пламя мировой революции. Если для этого нужно заключить постыдный мир с военным врагом — пусть так, пусть он будет заключен. Если вместо немедленной демобилизации русской армии (согласно первоначальным обещаниям ноября 1917 года), придется весь русский народ поставить под ружье и превратить в солдат — пусть все русские войдут в Красную Армию и бьются за коммунистическую революцию. Если русский народ тяжко страдает от лишений всякого рода, ничего не поделаешь, пусть страдает. Если окажется необходимым открыть временно широкий простор для иностранной эксплуатации природных русских богатств** — пусть идут к нам иностранные концессионеры.
______________
* * "Мы не можем бороться так, как мы этого хотим, — заявлял Ленин на конгрессе III Интернационала в августе 1920 г., - Мы должны считаться со сложившимися условиями. Мы должны убеждать рабочих фактами, мы не можем создавать теорий. Но и убеждать недостаточно. Политика, — прибавляет Ленин, — боящаяся насилия, не является ни устойчивой, ни жизненной, ни понятной".
Напротив, раз только день мировой революции пришел, все эксплуататоры понесут наказание, все привилегии будут отменены, все преграды между народами падут. Весь мир объединится в одной цели: — организовать свою совместную жизнь на совершенно новых социальных, политических и экономических основаниях. Тогда неисчислимые русские страдания искупятся сторицей и вместе с тем за Россией навсегда сохранится историческое значение первой освободительницы мира.
Итак, истинный социалистический интернационализм и мировая революция составляют высший идеал Ленина. Насколько различен этот интернационализм не только от империализма с его пушками, но и от мирового федерализма с его трактатами и конференциями! — Сам Ленин с большой яркостью формулировал однажды это последнее различие. Мелкобуржуазный национализм — говорил он на только что упомянутом конгрессе — считает интернационализм простым признанием равенства прав народов и, не говоря уже о чисто словесном характере этого признания, он полностью поддерживает национальный эгоизм. Между тем, пролетарский интернационализм требует:
а) чтобы интересы пролетарской борьбы в одной стране подчинялись интересам этой борьбы в мировом объеме;
б) чтобы нация, одержавшая победу над своей буржуазией, показала себя способною к величайшим национальным жертвам ради низвержения международного капитализма.
Таков Ленин, русский революционер и вождь мировой революции. Не является ли он одинаково типичным и законченным в обоих отношениях? Как бы то ни казалось странным, приходится утверждать, что именно в лице Ленина русская политическая мысль, наиболее типичная и национальная в своей революционности, впервые находит свой синтез и впервые разрешает без противоречий и пропусков все свои основные проблемы.
Припомним:
— В качестве одной из главнейших тенденций русской политической мысли, мы указали выше на неизменную ее борьбу против настоящего России. Нужно ли говорить, что никто с такой энергией не обрушивался на это настоящее, никто не разрушал его с такой последовательностью, как Ленин?
Русская политическая мысль всегда стремилась служить политическому и социальному прогрессу в его наиболее радикальных формах. Программа Ленина, ищущая тесного объединения всего человечества, искоренения всех пороков современной экономической системы, создания совершенно нового политико-социального порядка несомненно является программой, как нельзя более смелой и радикальной.
