Александр Костин - Убийство Сталина. Все версии и ещё одна
Никто не мог предвидеть такого взлета карьеры Хрущева (кроме, возможно, его самого). Даже в сравнении с прочими неожиданными поворотами его карьеры, триумф выглядел чудом. Однако в том, каким способом Хрущев взошел на советский властный Олимп, ничего чудесного не было. Подобно своему политическому кумиру и учителю в двадцатые годы, он подменял цели коммунистической партии личным целям, использовал против своих «друзей-соперников» партийный аппарат, а также проблемы внутренней и внешней политики, обострившейся после смерти Сталина, сближался с соперниками, а затем их предавал. Так он поступил сначала с Берией, а потом с Маленковым, которые по внешним признакам были его закадычными друзьями. Так он поступил с Молотовым и своим другом молодости и долголетним начальником Кагановичем, также и с Жуковым, которого приблизил к себе в период борьбы с «политическими тяжеловесами» ближайшего окружения Сталина настолько, что Жуков стал позиционировать себя чуть ли не вторым человеком во властной обойме. А затем коварно расправился с ним, когда увидел в нем задатки заправского диктатора, усиленно создававшего свой культ личности. Мы не говорим уже о таких «второстепенных» личностях, как Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и «примкнувшего» к ним Шепилова, которые также попадут со временем «под раздачу», будучи членами Президиума ЦК и как «птенцы гнезда Сталина», естественно не поддержавшие курс Хрущева на «десталинизацию», чтобы расчистить дорогу для формирования своего собственного культа.
Настоящая загадка не в том, как это все Хрущеву удалось сделать, а в том, как это допустили его соперники. Однако разгадка заключается в том, что они, будучи искушенными политиками и придворными интриганами, оттачивая свое мастерство в тайной войне друг с другом, недооценивали Хрущева. До 1953 года он отнюдь не был новичком в искусстве аппаратных интриг, однако, прикрываясь эдаким простачком, до поры до времени скрывал свое иезуитское мастерство.
В самый острый период борьбы за власть с 1953 по 1957 год впервые проявилась новая, макиавеллевская сторона его натуры. Она хорошо просматривается в мемуарах Хрущева, где он с гордостью описывает шаг за шагом свою победу над Берией, которого он изображает настоящим исчадием ада и поэтому не видит ничего дурного в том, что расправился с ним, используя макиавеллевские приемы, как-то: предательство, фальсификацию и откровенную ложь. Откровенно поведав об этом, он едва ли мог отрицать, что практиковал подобное искусство и до 1953 года, и после расправы с Берией, старательно обходя вопрос о своем партнерстве с ним в первые месяцы после смерти Сталина — так же, как скрывал свой союз с Берией и Маленковым в последние годы жизни вождя.
Среди фигур второго плана выделялся Берия, занявший пост министра вновь объединенных министерств внутренних дел и госбезопасности и сохранивший пост заместителя Председателя Совета Министров и руководителя ядерного комитета. Наверняка этот вопрос был решен и согласован еще при Сталине, иначе 5 марта просто провели бы переназначение министра, и то не факт, не такой это был день, чтобы заниматься реорганизациями. Зачем мог хотеть этого назначения Сталин — тоже понятно. Ситуация слишком напоминала 1938 год, в стране шли репрессии, по поводу которых у главы государства возникали все большие и большие сомнения, и Берия был ему нужен, чтобы выполнить ту же роль, которую он с таким блеском выполнил в 1938 году — разобраться, что происходит в наркомате и привести его в порядок. Чем он, кстати, тут же и начал заниматься.
После похорон Сталина новое правительство, решив проблему распределения власти, обратилось к вопросам внутренней и внешней политики. Новые лидеры понимали и формально одобряли необходимость перемен, однако главным двигателем перемен стал Берия, проявив за весьма короткий промежуток времени (судьбой ему было отпущено всего сто двенадцать дней) незаурядные качества реформатора сталинского типа.
«Есть такое понятие, — пишет Е. П. Прудникова в своей книге «Берия. Последний рыцарь Сталина», — «сто дней» государственного деятеля — это срок, за который он должен предъявить государству свои намерения и возможности. Не более того, ибо иного за сто дней не успеть. Итак, что же сделал Берия за свои сто дней?»[89]
В день похорон Сталина 9 марта 1953 года, совпавший с днем рождения Молотова, Берия освобождает Полину Жемчужину — жену Молотова — и лично «вручил» ее мужу, не сомневаясь, что теперь министр иностранных дел будет поддерживать его во всех начинаниях.
10—13 марта он отдает своим подчиненным приказ пересмотреть все сфальсифицированные дела, в том числе и «дело врачей», и о результатах доложить ему лично в двухнедельный срок. Среди «пересмотренных дел» дело бывших сотрудников МГБ, обвиненных в создании сионистской организации; дело бывших работников управления военного министерства, обвиненных во вредительстве; «Мингрельское дело»; «дело об авиапроме», по которому в 1946 году были арестованы нарком авиационной промышленности Шахурин, командующий ВВС маршал Новиков и многие другие руководители авиационной промышленности.
Первые результаты последовали 3 апреля, когда с подачи Берии вышло постановление Президиума ЦК о фальсификации «дела врачей» и реабилитации арестованных, а также о привлечении фальсификаторов к уголовной ответственности. Сообщение МВД об этом было опубликовано в «Правде» 4 апреля, а б апреля там же появилась передовая статья «Советская социалистическая законность неприкосновенна»». 10 апреля последовало постановление «О фальсификации дела в так называемой «мингрельской группе», 17 апреля — реабилитация фигурантов дела управления военного министерства, 6 июня — отмена приговора по «делу авиапрома».
15 июня Берия вышел с предложением о ликвидации так называемого «Особого совещания»— внесудебного органа, учрежденного в 1934 году. Особое совещание при своем создании наделялось правом приговаривать к ссылке, высылке и заключению в лагеря на срок до 5 лет. Однако в 1937 году Особое совещание получило новые права — выносить приговоры, вплоть до высшей меры. Надо отметить, что Берия и раньше уже дважды ставил вопрос о его ликвидации — в конце 1938 года и в октябре 1945 года, но Сталин не пошел на его ликвидацию. И на этот раз вопрос не был решен, поскольку через одиннадцать дней — 26 июня он был арестован. В сентябре 1953 года институт Особого совещания был ликвидирован, но честь его уничтожения досталась уже Хрущеву.
17 марта Берия предложил передать значительную часть индустриальных объектов МВД гражданским службам и прекратить финансирование тех строительных проектов, которые явно не нужны были сегодня и наверняка не понадобятся завтра (например, тоннель под Татарским проливом и железная дорога Чун — Салехард— Игарка). В общей сложности прекращено или «заморожено» строительство на сумму свыше 49 млрд. руб. при общей сметной стоимости 105 млрд. руб. Практически было предложено ликвидировать ГУЛАГ как хозяйственную единицу. Заключенных, охрану и собственно лагеря предполагалось передать министерству юстиции (реализовано было только при Ельцине).
Но самым известным нововведением Берии, относящемся к ГУЛАГу, стала знаменитая «бериевская амнистия». 26 марта он доложил Президиуму ЦК, что в тюрьмах и лагерях находится 2 миллиона 526 тысяч 401 политических заключенных и уголовников, в том числе 438 тысяч 788 женщин, из которых 35 тысяч 505 имеют детей и 62 тысячи 886 беременны, и предложил массовую амнистию, в результате которой на свободу вышли 1 миллион 181 тысяча 261 неполитических заключенных, осужденных на срок до пяти лет, а также женщины, имеющие детей возрастом до 10 лет, беременные женщины, несовершеннолетние, пожилые и больные. Сократили наполовину сроки тем, кто был осужден на срок свыше 5 лет, кроме тех, кто был осужден за контрреволюционную деятельность, бандитизм, умышленные убийства, крупные хищения.
Берия выступил также за ликвидацию системы паспортных ограничений для граждан, отбывших наказание в местах заключения или ссылки и амнистированных.
Другой мишенью Берии стала сталинская политика русификации национальных республик. В серии записок, обращенных к членам Президиума ЦК, он жестко критиковал преобладание русского руководств и повсеместное использование русского языка в деловой практике Белоруссии, Литвы, Эстонии и Западной Украины (камень в огород Хрущева). По его настоянию были приняты соответствующие постановления Президиума ЦК по Украине и Литве. После ареста Берии ему предъявили обвинение в потворстве националистическим элементам, и оба постановления были отменены. Однако следующие постановления — сначала по Белоруссии и Литве, а затем по Эстонии и Молдавии — готовил уже сам Хрущев, но в том же духе, что были предложены Берией в предыдущих документах.
