Владимир Порошков - Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура
Он умер в расцвете творческих сил, в возрасте 57 лет.
Летом 1971 г. мне пришлось по делам службы побывать в Москве. Дела привели меня в ЦПИ-31, проектную организацию, которая обеспечивала строительство на нашем космодроме проектной документацией. Ниточкина я там не застал: он уже несколько месяцев болел.
Главный инженер проекта Михаил Петрович Климов, прекрасный человек и умница, после того как мы с ним завершили деловую часть визита, сказал мне:
— Илья Матвеевич, я и еще несколько сослуживцев собираемся в воскресенье навестить Алексея Алексеевича. Он сейчас на даче. Не хочешь поехать с нами?
— Обязательно поеду. Как его состояние?
— Плохо, его дни сочтены. — Помолчав, добавил: — Рак легких.
В воскресенье мы приехали к Ниточкину. Нас было человек пять-шесть, точно не помню.
Дачный поселок, окруженный сосновым лесом. Собственно, дачами воздвигнутые там строения назвать можно было с большой натяжкой: небольшие, легкие садовые домики. Оформление каждого отражало архитектурные вкусы владельца.
Дача Алексея Алексеевича по виду отличалась от всех своеобразием и планировкой.
Когда мы приехали, Алексей Алексеевич лежал на чем-то вроде кушетки. Несмотря на то что день стоял жаркий, он был в свитере. Серое, измученное лицо без слов говорило о плохом самочувствии.
При виде нас он с трудом встал и пошел навстречу. На веселые восклицания приехавших: «Как ты прекрасно выглядишь! Ну, кажется все в порядке!» — он только грустно усмехался.
Его жена, Александра Дмитриевна, быстро накрыла стол, кое-что мы привезли с собой, и застолье началось.
Алексей Алексеевич почти ничего не ел и не пил, только попросил у кого-то папиросу и закурил.
На осторожный вопрос: «А можно ли вам, Алексей Алексеевич, курить?» — ответил:
— Мне все можно!
Очень его интересовали дела на работе. Он задавал много вопросов, на которые давались самые подробные ответы.
О болезни не было сказано ни слова, ни намека.
Временами Ниточкина одолевали приступы мучительного кашля. Он весь сгибался, насколько это было возможно, сидя за столом, лицо багровело, и казалось, что вот-вот произойдет страшное. Но приступ кончался, и, отдышавшись, он продолжал беседу.
Через некоторое время он встал из-за стола:
— Вы тут продолжайте, а я пойду отдохну. — Пошел и опять лег на кушетку.
Перед отъездом я зашел к нему в комнату, сел рядом. Помолчали.
— Ну что тебе сказать, Алеша?!
— Ничего не надо, Илья! Я все понимаю!
Наше прощание было тяжелым. Поцеловались, и я ушел.
Он умер как настоящий мужчина.
* * *Заслуги военного инженера полковника Алексея Алексеевича Ниточкина, кроме боевых наград, о которых было сказано выше, отмечены также трудовыми: орденами Ленина и Трудового Красного Знамени.
Его именем названа улица города Ленинск, где живут те, кто трудится на космодроме Байконур, в создание которого он вложил свой труд и талант.
Анатолий Васильевич Маслов
ПАМЯТЬ О ПЕРЕЖИТОМ
(трагические события 24 октября 1960 года на космодроме Байконур)
За спешку, ошибки ракеты созданья
Вам жизнью пришлось заплатить.
Но в нашем победном ракет громыханье
В веках вам бессмертными быть.
В. В. ПорошковРодился 13 мая 1933 г. в городе Шуя Ивановской области. Окончил Арзамасское военное училище связи. С 1954 г. проходил военную службу на Дальнем Востоке в должности начальника связи дивизиона. В 1960 г. направлен на Байконур на должность командира взвода связи ракетного испытательного полка. 24 октября 1960 г. в качестве командира взвода связи в/ч 14332 оказался участником трагических событий на старте 41-й площадки при подготовке к пуску новой МБР Р-16 (изделие 8К64). Во время катастрофы был тяжело ранен, получил ожоги II и III степени.
В апреле 1961 г. убыл с Байконура. Назначен военным представителем на предприятие ВПК в Казань. В марте 1974 г. переведен для продолжения военной службы в город Краснодар. В апреле 1989 г. уволен из армии в запас. Ветеран Вооруженных Сип СССР (прослужил в армии 33 года) и космодрома Байконур.
Десятая площадкаПрошли годы… Но в моей памяти неизгладимыми видениями остается катастрофа, которая произошла 24 октября 1960 г. Многие десятилетия это держалось в глубочайшей тайне. Мой очерк о тех, кто навсегда остался там, где произошла трагедия. Мне, как участнику этих событий, не уйти от личных воспоминаний. Остается только благодарить настоящее время, которое позволяет вернуться в ту далекую трудную пору и рассказать людям всю правду.
Я, Маслов Анатолий Васильевич, тогда старший лейтенант, командир отдельного взвода связи испытательного полка (в/ч 14332) под командованием полковника Анатолия Алексеевича Кабанова прибыл из поселка Раздольное Приморского края на полигон Тюра-Там 18 марта 1960 г. В переводе с казахского Тюра-Там означает «священное место». Недалеко отсюда располагается Мазар — могильный памятник святого, что и определило название железнодорожной станции. В то время у строящегося города названия не было. Все называли населенный пункт 10-й площадкой. 9-я площадка — зона строителей, 2-я площадка — испытательная зона, 13-я площадка, естественно, кладбище. Уже потом это место узнали как космодром Байконур, а 10-ю площадку как Звездоград, Ленинск и, наконец, Байконур. В настоящее время космодром Байконур Россия арендует у иностранного государства — Казахстана. Обидно и больно!
Главным объектом строительства была 2-я площадка, названная позже Гагаринским стартом. Отсюда проложили первую борозду в космос наши космонавты: Ю. А. Гагарин, Г. С. Титов, А. Г. Николаев, П. Р. Попович, В. Ф. Быковский, В. В. Терешкова, В. М. Комаров, К. П. Феоктистов, Б. Б. Егоров, П. И. Беляев, А. А. Леонов и другие.
Боевые ракеты запускались с других стартовых площадок.
Мне пришлось принимать объекты, сооружения, комплексы, все, что касалось моего профиля (громкоговорящую, шлемофонную и линейную связь), на 41, 42 и 43-й площадках.
В дни подготовки боевой ракеты к пуску время проходило незаметно. Сама подготовка к пуску и пуск занимали более двух недель. Работали с воодушевлением, по 10–14 часов в сутки. Очень часто я оставался ночевать на площадке в техническом здании вместе с подчиненными.
После пуска давалось дней пять отдыха. Все ехали на 10-ю площадку. Жизнь там протекала однообразно: офицерское общежитие с небольшими радостями типа кино, преферанс, шахматы.
В жаркие воскресные вечера «десятка» отдыхала. В сладкой истоме на берегу Сырдарьи играл оркестр, приглашая молодых на танцплощадку. Плыли над обмелевшей рекой вальсы и фокстроты.
Новый день начинался с подъема в 6 часов утра. В 7 мотовоз со станции Тюра-Там увозил нас на работу. По прибытии на 41-ю площадку начиналась дружная ответственная работа. Удивительно радостно ощущать себя, когда ты нужен людям, стране. У всех был необыкновенный душевный подъем.
В 1960 г. интенсивно проводились работы по сооружению наземного старта на 41-й площадке для пуска нового изделия Р-16 (8К64) конструкции Михаила Кузьмича Янгеля. Среди нас, военных, ходила шутка: Королев работает на ТАСС, а Янгель на всех нас! Речь шла о новой межконтинентальной баллистической ракете.
Подготовка в пускуВсе лето мы участвовали в монтаже оборудования на новом старте. Это было внушительное сооружение. В нем впервые использовалась новинка — оригинальные весы, на которых взвешивалась ракета, заправленная топливом. Это было необходимо баллистикам для расчета траектории и высоты полета грозного янгелевского изделия.
На нашей стартовой площадке построены два старта: левый и правый. Первый пуск был назначен с левого стартового стола на воскресенье 23 октября 1960 г.
Утром 21 октября был осуществлен вывоз межконтинентальной баллистической ракеты типа Р-16 (8К64) из монтажно-испытательного корпуса (МИК) на стартовую позицию.
Тяжело груженная тележка на резиновом ходу следовала по бетонке к стартовому столу. Через час она прибыла к месту назначения. Специальная система тросов на поднятой стреле установщика перевела ее в вертикальное положение так, что колеса оказались сбоку.
Потом, когда ракета была зафиксирована на столе ветровыми стяжками, установщик обхватил ее площадками обслуживания, тележка плавно опустилась на землю и отъехала от стартового стола. На «этажи» площадок обслуживания поднялись испытатели. Началась работа…
На стартовой позиции было много людей, гражданских и военных, все входили в единый боевой расчет. Здесь царило торжественное, но несколько нервозное оживление, вызванное присутствием высокого начальства. Возле ракеты прохаживались главный маршал артиллерии М. И. Неделин и Главный конструктор М. К. Янгель, тут же были его заместители Л. А. Берлин, В. А. Концевой. В качестве наблюдателей и помощников прибыли полковники Е. И. Осташев, А. И. Носов. Их знания и опыт могли пригодиться в любой момент. Стартовыми работниками руководил начальник управления P. M. Григорьянц. Здесь же находился начальник связи полигона подполковник Александр Григорьевич Азоркин, которому я был подчинен. Приехал на стартовую позицию первый заместитель начальника Главного управления ракетного вооружения (РВСН) генерал-майор Александр Григорьевич Мрыкин. Этот человек, по общему мнению испытателей, был сильной и яркой личностью. Правда, некоторые жаловались на его несдержанность и крутой характер. Гнев генерала получил на космодроме свое измерение. «Втык в один «мрык», — шутили офицеры. Я лично от него во время работ получил один «втык», о чем расскажу ниже.
