АЛЕКСАНДР ПАСЫНКОВ - ФЕНОМЕН РОСТОВЩИЧЕСТВА
До XVI в. взимание процентов было осуждено 17 римскими папами и 28 соборами, в том числе 6 вселенскими. В Англии на ростовщическую деятельность был наложен запрет светских властей в 1341 г., во Франции - в 1312 г. В 1286 г. в Пизе постановлением городской общины было запрещено ростовщикам проживать в городе, судьям - выслушивать их жалобы, а гражданам - давать им у себя приют. Статут города Вероны гласил: “...ростовщикам вход в город и его окрестности запрещается”. В Голландии вплоть до 1657 г. ростовщики не допускались к причастию, т. е. церковь отделяла их от сограждан (Кулишер М. И. Очерки сравнительной этнографии и культуры. СП б., 1887. С. 232).
В Кельнский собор был запрещен вход «горбатыми, согбенными, одноглазыми, хромыми, глухими, заиками, паралитиками или отмеченными каким-либо другим физическим пороком, убийцами или клятвопреступниками, или когда-то объявленными вне закона, или ростовщиками». (Постановление кёльнского епископа по поводу спора между бургграфом и фогтом Кёльна (1169 г.). [1164 г.] // Средневековый город. №7, 1983).
Во многих религиозных проповедях XIII и следующих столетий содержится резкая с критика ростовщичества. Нищенствующие монахи нещадно клеймят тех, кто отступает от принципов христианской этики, а таковы практически все - и государи, и рыцари, и горожане, и крестьяне, да и само духовенство - безгрешных нет. Однако самые грозные инвективы обрушиваются на головы ростовщиков.
В exempla (примерах) - включаемых в проповеди того времени кратких анекдотах, заимствованных из фольклора или из литературы минувших времен и содержащих нравоучительные наставления, - ростовщик изображался моральным монстром. Exempla неустанно обыгрывают одну и ту же идею: ростовщик - враг Бога, природы и человека. Неправедно нажитые деньги, положенные в тот же сундучок, в котором хранились деньги, полученные монахами в виде подаяний, буквально пожрали последние. Во время морского путешествия обезьяна захватила кошель ростовщика; взобравшись на мачту корабля, она обнюхивает монеты и выбрасывает за борт всё нажитое при посредстве ростовщических операций. Суд над душой ростовщика происходит в момент его кончины; страховидные демоны тащат его душу прямо в ад, засовывая ему в рот раскаленные монеты.
Ростовщик изображался как слуга дьявола, который подчас является за его душой, не давая несчастному ни малейшей отсрочки для того, чтобы возместить причиненный им ущерб или замолить грехи. Вспомним сцены адских мук ростовщиков в Дантовом «Аду». Ничто не может спасти душу богача, жившего за счет процентов, кроме полной раздачи всего неправедно накопленного богатства тем, кого он при жизни эксплуатировал. Никакие частичные компенсации не помогут.
Ростовщик гнусен в глазах Бога и человека прежде всего потому, что нет другого греха, который когда-нибудь не «отдыхал» бы: прелюбодеи, развратники, убийцы, лжесвидетели, богохульники устают от своих грехов, между тем как ростовщик продолжает наживаться непрерывно. Своей деятельностью он отрицает нормальное чередование труда и покоя. Ростовщичество разрушает связь между личностью и ее практикой, ибо даже тогда, когда сам ростовщик ест, спит или слушает проповедь, проценты продолжают нарастать.
Господь заповедал человеку добывать хлеб насущный в поте лица, тогда как ростовщик наживается, не трудясь. Торгуя ожиданием денег, т.е. временем, он крадет время - достояние всех творений, а потому тот, кто продает свет дня и покой ночи, не должен обладать тем, что продал, т.е. вечным светом и покоем.
Бремя проклятия, тяготеющего над душой ростовщика, таково, что на похоронах одного из представителей этой профессии соседи, как рассказывается в exempla, якобы были не в силах поднять его тело. Священники отказывались хоронить ростовщиков в освященной земле, и, когда труп финансиста водрузили на осла, тот вывез его из города и сбросил в навозную кучу под виселицей.
У Шекспира Гамлет рассматривает череп из разрытой могилы: «В свое время это мог быть крупный скупщик земель, погрязший в разных закладных, долговых обязательствах, судебных протоколах и актах о взыскании. В том ли взыскание по взысканию со всех его земельных оборотов, что голова вся его набита землей? Неужели все его поручительства, простые и двусторонние, обеспечили ему только надел величиной в одну купчую крепость на двух листах бумаги? Одни его передаточные записи едва ли улеглись бы в таком пространстве. А разве сам владелец не вправе разлечься попросторнее?»
Существует пример, в котором умирающий богатый ростовщик пытается уговорить свою душу не покидать его, суля ей золото и серебро, но не добившись своего, в гневе посылает ее в ад. Ростовщиков, которые сознают греховность своей профессии, иногда посещают ужасные видения. Один из них, лежа в постели, внезапно увидел себя стоящим перед Страшным судом и уже выслушал приговор, который предавал его в руки чертей. Пробудившись, ростовщик в припадке безумия выбежал из дома, отказываясь покаяться; тут же на реке показался корабль, быстро двигавшийся против течения и никем не управляемый. Ростовщик вскричал: «На корабле полно чертей!» - и черти тотчас его схватили и увезли в преисподнюю.
В некоторых exempla проглядывает враждебное отношение горожан к процентщикам. Один священник решил продемонстрировать, что ростовщичество - занятие постыдное и никто не решится публично в нем признаться. Он сказал во время проповеди: «Хочу дать вам отпущение грехов согласно профессии и занятию каждого. Пусть встанут кузнецы». Кузнецы поднялись со своих скамей и получили отпущение. Вслед за ними отпущение было даровано и другим ремесленникам. Наконец проповедник возгласил: «Пусть поднимутся ростовщики и получат отпущение». И хотя ростовщиков в храме было больше, нежели людей других профессий, ни один не встал. Под всеобщий хохот ростовщики в смятении удалились.
Посрамление ростовщиков нередко изображается в exempla как событие, оказывающееся в центре городской жизни, как публичный скандал. Так, во время брачной церемонии в Дижоне в 1240 г. один из них погиб при входе в церковь. Ему пробил голову упавший каменный кошель с фигурой ростовщика, изображенный на западном портале храма (там, где полагается быть сцене Страшного суда).
Ненависть к ростовщикам была всеобщей. Хронист первой половины XIII в. Матвей Парижский писал о ломбардцах (так называли в странах севернее Альп итальянских банкиров и ростовщиков): «Ломбардцы - большие ловкачи... Предатели они и обманщики... Они пожирают не только людей и домашних животных, но и мельницы, замки, поместья, луга, рощи и леса... В одной руке у них лист бумаги, в другой - перо, и с их помощью они обдирают жителей как липку и набивают их серебром свои кошельки... Они жиреют на нужде других, и сами они как волки, что пожирают людей». Погромы и избиения итальянских ростовщиков на Западе - столь же частое и распространенное явление на протяжении последней четверти XIII и в XIV в., что и еврейские погромы - с тем лишь различием, что последние обосновывались, помимо ненависти к богатым ростовщикам, еще и религиозными мотивами.
Ростовщичество губит души не только самих наживал, но и их детей - если те унаследовали неправедное богатство и не возместили причиненного отцами ущерба. Некто якобы имел видение: из чрева человека, ввергнутого в адское пламя, растет большое дерево, на ветвях которого висят люди, пожираемые этим огнем. Что сие означает? Находящийся внизу - родоначальник поколений, возвысившихся благодаря ростовщичеству, а потомки мучаются потому, что пошли по стопам отцов.
Один священник провозглашал в проповеди: «Не молитесь за душу моего отца, который был ростовщиком и не пожелал вернуть средства, накопленные ростовщичеством. Да будет проклята душа его и да мучается она вечно в аду, так чтобы никогда не узрел он лика Божьего и не избежал бы когтей бесов».
Алчность неизменно расценивалась как самый отвратительный из пороков. «Ты можешь принять крест у папы, переплыть море, сражаться с язычниками, отвоевать святой Гроб, погибнуть за Божье дело и даже лечь в святой Гроб, - обращается немецкий францисканец Бертольд Регенсбургский к ростовщику, - и тем не менее при всей твоей святости душа твоя погибла». Ибо ничто не может спасти ростовщика - помимо полного, до последнего гроша, возмещения причиненного им ущерба.
Так обстояло дело в XIII в. Но отрицательное отношение Церкви к ростовщичеству сохранялось и в последующие столетия. Если архиепископ Флоренции Антонин в своих теоретических трактатах признавал некоторую полезность финансовой деятельности, достигшей в итальянских городах в XIV-XV вв. весьма высокого развития, то в проповедях Бернардино Сиенского рисуется впечатляющая картина осуждения умирающего ростовщика: «Все святые, блаженные и ангелы в раю восклицают: “В ад, в ад его!”; небеса вопят своими звездами: “В огонь его, в огонь!”; планеты взывают: “Во глубину ада, во глубину ада!”, и восставшие на него элементы мира кричат: “На муки его, на муки!” И сам дом, в котором лежит умирающий, все стены и балки не перестают призывать на него кары». Наверное, Пушкин читал эти exempla:
