Алексей Щербаков - Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского
То же самое касается и партии эсеров вообще. Мы уже видели, что социал-демократам, возможно, давал деньги кто-то из элиты. Впоследствии им же давали и предприниматели. С эсерами ещё серьезнее. Ведь их деятельность была куда более эффектна внешне. А политика – штука весьма заковыристая. Среди российских и иностранных предпринимателей существовало множество тех, кто желал бы слегка потеснить у власти царское правительство – сведя дело хотя бы к конституционной монархии. При демократии решать разные дела куда удобнее. Расчет был на то, что террористы запугают правительство – и оно пойдет на уступки. Как мы увидим дальше, верхушка партии эсеров довольно быстро забыла о социалистической революции…
Стоит отметить ещё одно обстоятельство – это грамотно раскрученная эсерами за рубежом PR-кампания. Разумеется, тут помогли и «заклятые друзья». Но в мире существовало множество людей, искренне восхищавшихся «борцами за свободу». Когда взрывы гремят не на твоей улице, это выглядит очень романтично…
Среди иностранных «симпатизантов» особо стоит выделить еврейские общины, в числе которых, особенно в Америке, было много эмигрантов из Российской империи в первом поколении.
Я специально отмечаю – ни в коем случае эти люди не являлись сионистами. Сегодня под данным словом национал-патриоты понимают некое абсолютное зло. На самом-то деле сионизм – по крайней мере, тогда – ставил целью создание еврейского государства в Палестине и переселение туда евреев. Революционные организации были сионистам глубоко чужды – они ведь толкали молодых и энергичных людей совсем на иной путь. Но вот евреи, в особенности эмигранты из России, относились к эсерам с большой симпатией. Особенно – после произошедшего в 1903 году кишиневского погрома. Реальная история этого дела весьма запутанна.
Однако западные СМИ распространяли версию, согласно которой погром был организован правительством. В виде доказательства фигурировала якобы перехваченная телеграмма Плеве бессарабскому генерал-губернатору. Вообще-то эта телеграмма однозначно являлась фальшивкой. Но люди верили… Так что убийство Плеве было воспринято с большим энтузиазмом. Как и убийство Сергея Александровича, которого тоже считали антисемитом.
Разборки и скандалы
Тем временем за границей шла повседневная эмигрантская жизнь, протекавшая довольно забавно. Ведь, несмотря на различные партийные пристрастия, все эти люди друг друга хорошо знали и были связаны различными отношениями. Да и вращались они, в общем и целом, в одной среде. Что называется, одна тусовка со всеми особенностями – сплетнями, слухами и мелкими сварами, любовными историями, пьянками-гулянками… Стоит ещё помнить, что эти люди, особенно социал-демократы, являлись частью более широкого сообщества – мирового социалистического движения.
Глаголом жечь сердца людейВ 1902 году в редакции «Искры» появился ещё один человек, чье имя прочно вбито в историю ХХ века. Речь идет о Льве Давидовиче Бронштейне, который больше известен как Троцкий.
До своего приезда в Лондон ничем особенным этот человек не прославился. Он был на девять лет младше Ленина и на шесть – Мартова. Выходец из богатой еврейской семьи с юга Украины, Бронштейн увлекся революционными идеями. Причем выбор в пользу марксизма он сделал достаточно случайно. Но раз уж сделал – то в 1897 году принял участие в создании так называемого «Южно-русского рабочего союза». Во второй половине 90-х годов революционеры на свободе гуляли очень недолго. Вот и Бронштейн уже в следующем году отправился в ссылку в Иркутскую губернию. Там ему не очень понравилось – и в 1902 году Лев Давидович пустился в бега. Именно во время побега он и взял себе имя Троцкий. Он вписал в фальшивый бланк паспорта фамилию надзирателя, запомнившегося во время пребывания в предварительной тюрьме.
Некоторое время Троцкий находился в России на нелегальном положении – и вдруг был вытребован в «Искру». Причины этого не очень понятны – Лев Давидович ничем пока не прославился, кому и зачем он понадобился – дело темное. Тем более, когда он приехал в Лондон, выяснилось, что делать-то ему и нечего…
Сам Троцкий впоследствии вспоминал: «Насчет моей работы разговор был в этот раз самый общий.
Предполагалось, что я некоторое время пробуду за границей, ознакомлюсь с вышедшей литературой, осмотрюсь, а там видно будет. Через некоторое время я предполагал, во всяком случае, вернуться нелегально в Россию для революционной работы».
Так что некоторое время Троцкий находился, что называется, в резерве. Правда, он стал потихоньку заниматься журналистикой. Первая заметка Троцкого в «Искре» появилась 1 ноября 1902 года. Она была посвящена празднованию в России 200-летия основания Петром I Шлиссельбургской крепости. Дальше Троцкий стал пописывать регулярно. Получалось не очень. «Перо», такой был журналистский псевдоним у Троцкого, являлся не ахти каким журналистом. Напомню, что журналистика – это умение добывать информацию. А откуда она у сидевшего в Лондоне Троцкого? С другой стороны – как публицист он также смотрелся вяло, поскольку его теоретические познания были крайне поверхностны. Недаром Плеханов сказал: «Перо вашего „Пера“ мне не нравится».
Весной 1903 года Ленин предложил ввести Троцкого в состав редколлегии «Искры». Однако Плеханов уперся. Впоследствии это связывали с антисемитизмом Плеханова. Хотя на самом-то деле весь антисемитизм заключался в том, что Георгию Валентиновичу не нравился склочный Бунд. А Троцкий ему не нравился лично…
Дело оборачивалось невесело. Но тут неожиданно Троцкий нашел своё призвание…
«Вскоре для Троцкого нашлось занятие, в котором он в большей степени продемонстрировал свою пригодность для руководства партии. Ему поручили поучаствовать в дебатах с другими революционными эмигрантами. И тут оказалось, что молодой и плохо образованный Троцкий легко одержал верх над более старшими и более образованными революционерами, включая патриарха эмиграции народника Чайковского и анархиста Черкизова.
Красноречие Троцкого, его умение подавить аргументы оппонентов иронией или язвительной шуткой, внести в речь эмоциональные краски, добавив свои свежие впечатления, привезенные из Сибири и Юга России, позволили ему одержать бесспорную победу в дебатах, которые происходили в лондонском Уайт-Чепеле».
(Ю. В. Емельянов)Троцкий вспоминал: «Я возвращался в очень приподнятом настроении, тротуара под подошвами совсем не ощущал».
Вообще-то времена бурных перемен всегда богаты на знаменитых ораторов. Так знаменитый Демосфен жил в период, когда решался вопрос о существовании его родных Афин как самостоятельного государства – Афины тогда поджимал македонский царь Филипп. Во времена не менее знаменитого древнеримского оратора Цицерона Рим стоял на пороге гражданской войны…
В начале ХХ века с хорошими ораторами дело тоже обстояло неплохо, и они имели некоторые особенности… Так, самым эффективным являлся священник Георгий Гапон, ставший известным благодаря «Кровавому воскресенью». Интеллигенты, слыша его выступления, воротили рыла, говоря, что речи он говорит не по правилам. Это так, но как бы то ни было, Гапон «заводил» рабочую аудиторию – на его выступлениях атмосфера была как сегодня на рок-концертах. Вы можете вывести 100 тысяч человек на улицу? А вот он вывел…
Троцкий тоже выступал отнюдь не в соответствии с правилами классической риторики, найдя свой собственный стиль. Однако не стоит думать, что Троцкий действовал исключительно «по вдохновению». Совсем даже нет. Лев Давидович, поняв, что обладает способностями оратора, стал их развивать. Прежде всего – наблюдая за мастерами этого жанра. К примеру, в записках Троцкого имеется описание выступления Ленина, тоже оратора не из последних.
«Первые фразы обычно общи, тон нащупывающий, вся фигура как бы не нашла равновесия, жест не оформлен, взгляд ушел в себя, в лице скорее угрюмость и как бы даже досада – мысль ищет подхода к аудитории. Этот вступительный период длится то больше, то меньше – смотря по аудитории, по теме, по настроению оратора. Но вот он попал на зарубку. Тема начинает вырисовываться. Оратор наклоняет верхнюю часть туловища вперед, заложив большие пальцы рук за вырезы жилета. И от этого двойного движения сразу выступают вперед голова и руки… Руки очень подвижны, однако без суетливости и нервозности… Голос смягчался, получал большую гибкость и – моментами – лукавую вкрадчивость.
Но вот оратор приводит предполагаемое возражение от лица противника или злобную цитату из статьи врага. Прежде чем он успел разобрать враждебную мысль, он дает вам понять, что возражение неосновательно, поверхностно или фальшиво. Он высвобождает пальцы из жилетных вырезов, откидывает корпус слегка назад, отступает мелкими шагами, как бы для того, чтобы освободить себе место для разгона, и – то иронически, то с видом отчаяния – пожимает крутыми плечами и разводит руками, выразительно отставив большие пальцы. Осуждение противника, осмеяние или опозорение его – смотря по противнику и по случаю – всегда предшествует у него опровержению. Слушатель как бы предуведомляется заранее, какого рода доказательство ему надо ждать и на какой тон настроить свою мысль. После этого открывается логическое наступление. Левая рука попадает либо снова в жилетный вырез, либо – чаще – в карман брюк. Правая следует логике мысли и отмечает ее ритм. В нужные моменты левая приходит на помощь. Оратор устремляется к аудитории, доходит до края эстрады, склоняется вперед и округлыми движениями рук работает над собственным словесным материалом. Это значит, что дело дошло до центральной мысли, до главнейшего пункта всей речи».
