Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси
Именно тогда культурные достижения «классической» Греции обрели законченное выражение в системе культурных норм, кодификацию, иерархию культурных центров и средоточие высших ценностей культурного фонда в Библиотеке и Музейоне Александрии Птолемеев, последней, эллинской, династии фараонов Древнего Египта. Эллинистический мир, западной частью своей, территориями Эллады, Великой Греции, Сирии, Палестины, Египта войдя в состав Римской державы, в синтезе с религиями культур Древнего Востока и монотеизмом ветхозаветной религии Иудеи, свободной «как от язычества, так и от пантеизма, смешения Бога с природой» (Мень 1992: 10), финальным и высшим своим достижением создал тексты эллинистического «койнэ» Нового Завета Евангелия Христа. И после разрушения легионами Тита Флавия в 70 г. от Рождества Христова иудейского Храма Бога Единого Израиля в Иерусалиме христианство, рожденное в этом эллинистическом мире и подтвержденное в своей истинности свершением самых грозных пророчеств Ветхого Завета, распространилось в пределах всей созданной римлянами Империи, превращаясь в первую из мировых религий. Перевод «70 толковников» Библии с иврита израильтян на греческий язык Книги Книг этого эллинистически-римского мира, сделанный ранее, до римских завоеваний — в птолемеевской столице средиземноморской культуры, Александрии, подготовил становление монотеистической христианской религии в формах, вступивших ныне в III тысячелетие своего существования.
Рим поднялся, по сути дела, на той же, крестьянско-урбанистической, основе античного полиса; но эллинскому «союзу равных» и соперничающих полисов была противопоставлена монополия «римского гражданства» и римского права, объединявшего многообразие древнего мира в невиданной доселе, по мере своей унифицированности, социально-политической и культурно-языковой «романизации». С III по I в. до н. э. территория этой унификации вырастает с 0,3 до 1,0 млн кв. км, в следующем столетии она достигает 5 млн кв. км провинций и владений Римской Империи (Randsborg 1991:2). Пять столетий последующей мировой истории в Европе и значительной части Азии с Северной Африкой — это история Рах Romanorum, римского мира античности и раннего христианства.
Римская держава, как и Европейская Греция эллинистической эпохи, были авангардом, антиподом и партнером окружающего и противостоящего античному миру «Барбарикума», европейского мира к северу от Альп и Балкан. Индоевропейские этносы, в бронзовом веке безальтернативно доминировавшие в Европе, вступали в «эпоху железа», прежде всего в Греции и Италии в начале I тыс. до н. э. (X-VIII вв.), спустя пять столетий после того, как металлурги-халибы Малой Азии открыли для хеттов этот новый металл, основу стратегического оружия Хеттской державы в борьбе с фараонами Нового Царства Египта.
Железо с XV в. до н. э. было известно малоазийским металлургам, прежде всего преимуществами получения металла в результате сравнительно несложного «сыродутного процесса» при t° 1150°-1350° (t° плавления железа +1528° требовала высококвалифицированной металлургии). До XIII в. до н. э. новый металл выступал как новая ценность (превосходившая золото), прежде всего в материально-ценностной, сакральной, метафорической функции («твердый как железо», «железное сердце» — эпитеты в похвалах царей древневосточных надписей). В XII-XI вв. до н. э железо становится основным материалом для изготовления орудий труда, а в первую очередь — оружия у народов и государств Малой Азии, Закавказья; в IX—VII вв. до н. э. Древний Восток и Европа переживают «железную революцию». Резко возросла милитаризация племенных обществ и древних держав, таких как грозная Ассирия, а затем Держава Ахеменидов. Наступила «эпоха железного меча, плуга и топора» (Энгельс, 21).
Плужное земледелие и соответствующая ему «парцеллизация» крестьянского хозяйства (от латинского parcella, аналог греческого кчера) становятся основою социально-экономического уклада европейских народов по мере освоения металлургии железа и перехода к его массовому применению, от «раннего» к «развитому железному веку», и эти ступени последовательно проходят все европейские народы: греки времен Гесиода (VIII в. до н. э.), за ними — италики, освоившие новый уклад у греков Кампаньи; заальпийские кельты, пиренейские иберы, балканские иплирийцы — в середине I тыс. до н. э. (V-IV вв.); спустя столетия наступает черед германцев, славян, балтов. По сравнению с медью и бронзой, тесно связанными с монополиями древних горно-металлургических областей, железо обильно и повсеместно представлено в виде «болотных» и «луговых»руд, доступных для простейшей обработки. Однако качественный металл требует развитой индустрии горного и кузнечного дела, поэтому переход от «раннего» к «развитому» железному веку порою отделен рядом столетий у разных народов древней Европы.
Железный век Европы делят на два периода — гальштаттский и латенский (названные по лидирующим в VIII—VI и V-I вв. до н. э. археологическим культурам). Периоды делятся на этапы и ступени (общеевропейские— А, В, С и т. п., с более дробными и локальными подразделениями); дробная археологическая хронология и тесная связь судеб этносов гальштаттской и латенской эпохи с античным миром позволяют рассматривать их как полноправных участников «европейского процесса», в итоге которого большинство народов Европы, от берегов Средиземного моря и Атлантического океана до Рейна и Дуная, вошли в состав этого мира, поддаными или гражданами Римской империи.
Этому объединению предшествовал период фактического господства в заальпийской Европе, отделенной горными массивами Альп и Балкан от Италии и Греции, кельтов, создавших на основе «латенской культуры», по существу, самостоятельную «кельтскую цивилизацию» Средней и Западной Европы, в IV-I вв. до н. э. успешно соперничавшую с античной (Филип 1961). Государства кельтов по границам греко-римского мира состязались с ним в могуществе. Вторжения галлов в Италию, галатов и скордисков — в Элладу и Малую Азию доставляли немало хлопот римским консулам и эллинистическим басилевсам. Фаланги и легионы с трудом отражали неудержимый натиск огромных толп отчаянной и бесшабашной кельтской пехоты, бросавшейся в бой — нагими, но в боевой раскраске, со вздыбленной щетиной закрепленных известью воинских причесок и с достаточно эффективным вооружением: тонкими, но большими щитами, длинными «галльскими мечами» и тяжелыми копьями.
Элитарная культура кельтской знати, с боевыми колесницами, аристократической конницей, вычурным наступательным и защитным оружием, дорогой металлической посудой для пиршеств, пышным убором — золотыми, серебряными и бронзовыми шейными, ручными и ножными обручами, гривнами-торквесами, браслетами и кольцами, металлическими поясами, нарядными и сложными фибулами, — становилась эталоном и образцом для подражания у знати соседних племен. Верования и ритуалы, разработанные общекельтским жреческим сословием «друидов», погребальные обряды кельтов и различные вариации «латенского» художественного стиля изделий ремесленников, распространявшиеся из кельтских раннегородских центров—оппидов (oppidum — укрепление, обнесенное стеною в технике «галльской кладки» сухим камнем, без раствора сложенным в деревянный бревенчатый каркас стены), во многом определили облик «латенизированных» культур некельтских народов, от Рейна до Вислы и далее на восток до Днепра. Эти народы, предки и ранние объединения германцев, фракийцев, славян, сарматов, балтов, соотносились с «кельтской цивилизацией» как ее «варварская периферия», и ближние из них также беспокоили кельтский мир нарастающими вторжениями, как кельты—греков и римлян (Еременко 1997).
Во II в. до н. э. легионы Римской республики, объединив Италию, оккупировав Грецию и Македонию, сокрушив Карфаген и овладев его африканскими и пиренейскими провинциями, все увереннее действовали в Европе за Альпами. Консул Марк Фульвий Флакк, союзник реформатора Гая Гракха, в 125 г. (629-й год от основания Рима), первым из римских полководцев приступил к заальпийским завоеваниям. Через несколько лет была основана первая в заальпийской Европе провинция Рима, Нарбоннская Галлия. В 115 г. до н. э. консул Марк Эмилий Ставр пересек Восточные Альпы и начал борьбу с кельтским царством скордисков, тридцатилетняя война завершилась оттеснением их за Дунай войсками Луция Сципиона. Однако вскоре после первых сражений римлян со скордисками через опустошенные войною земли к восточным перевалам Карнийских Альп вышли толпы новых пришельцев с Севера, неведомые до той поры кимвры.
«Мы имеем ряд вполне определенных фактов, свидетельствующих, что кимвры, равно как и присоединившиеся к ним позднее скопища тевтонов, принадлежали в своем ядре не к кельтам, как думали сначала римляне, а к германцам», — писал в 1850-х гг. великий историк Древнего Рима Теодор Моммзен (Моммзен II, 1994: 122,- 127,128). Имя кимвров, хотя и связывалось позднее с местностями Ютландии, Peninsula Cimbrica античных географов, как исходной их территорией, происходит, вероятно, от прагерманского chevno, ‘борцы’ (Катреп Моммзена, нем. Kampfer), обозначая разноплеменный контингент отборных воинов. Соплеменники и союзники кимвров, тевтоны, вероятно также себя вручили древнегерманскому Богу Победы Тиу (Tiu — teutoni, возможно от др.-герм. tjod — народ-войско, вооруженный народ, ополчение вариации имени «изначального бога неба» Tiwaz, Тішаф, Tiw, Ziu/Zio — см. Селицкий 2002: 32). Варвары поразили римлян своей многочисленностью, перемещением, вместе с семьями и скотом, на повозках, сопровождавших огромное, грозное и плохо управляемое войско, кровожадным энтузиазмом седовласых жриц, руководивших жертвоприношениями пленных (их могли и немедленно повесить, на месте сражения, в честь Бога Павших). Это был не просто неведомый народ, но «чудовищный клубок разноплеменного люда, приставшего к ядру германских выходцев с берегов Балтийского моря» (Моммзен, И, 1994:129).
