Большая игра на Балтике 1500 – 1917 гг - Махов Сергей Петрович

Резюмируя, можно сказать, что в самые трудные годы (1807–1812) англичане сумели найти новые источники сырья для Королевского флота. Древесина теперь импортировалась из колоний, рынок пеньки и льна частью был переориентирован на Швецию, а частью закрыт с помощью импортозамещения, железо же англичане в основном заменили своим, добывающимся на острове. В последующем зависимость от импорта резко упала, что позволило Англии строить флот на своем сырье, не прибегая к обширному импорту.

Кроме того, не следует забывать и про контрабанду, причем это касается как импорта, так и экспорта. Особую пикантность, наверное, представляет ситуация 1808 года, когда в Британии случился неурожай пшеницы. Так вот, примерно 30 % потребностей было покрыто… пшеницей из Франции, 50 % — из России и 20 % — из США. Напомним, что все три страны формально с Британией не торговали. Более того, в том же году удалось наладить реэкспорт итальянской пшеницы в Южную Америку.

А что Россия? Уже к 1811 году Петербург постепенно начал выходить из режима континентальной блокады. Почему? Дело в том, что бюджет России терпел сильные убытки из-за отказа торговать с англичанами. Немного цифр. Итак, в 1807 году было собрано 114 765 000 рублей. 44, 454 миллиона дала в бюджет подушная подать (на современном языке — подоходный налог), 34,634 миллиона — питейный сбор (акциз на винноводочные изделия), 6,882 миллиона рублей принес в казну соляной сбор, 9,134 миллиона — таможенные сборы. Кроме того, были еще косвенные налоги и гербовые сборы на общую сумму 19,661 миллиона рублей. Но надо учитывать, что 114 миллионов дохода собрали в ассигнациях. Если перевести эту сумму в серебро, то доходная часть бюджета составила лишь 78,040 миллиона рублей. При этом только военные расходы составили 44,381 миллиона рублей серебром! Естественно, дефицит бюджета все более увеличивался.

Русский экспорт в 1799 году равнялся 69 000 810 рублей, а импорт — 46 635 639 рублей. Из этого количества английские подданные вывезли на 36 602 424 рублей товаров (53 % от общего количества), привезли товаров на 8 334 981 рублей (17,9 %). За 1802–1804 годы в русские порты пришло 7530 судов, из них: английских — 2100; русских — 697; прусских — 681; австрийских — 428; шведских — 835; датских — 713; турецких — 732; голландских — 342; американских — 143; французских — 25; испанских — 20; португальских — 18.

В 1802–1804 годах средний объем морской торговли России составлял 69 миллионов рублей серебром. Поскольку английская доля в этой морской торговле составляла примерно 60 %, естественно, что с введением континентальной блокады объем торговли резко снизился: в 1808 году до 17,4 миллиона рублей, в 1809-м — до 34,4 миллиона рублей. Соответственно, недобор по таможенному ведомству составил примерно 5 миллионов рублей серебром. Но это были далеко не все потери России от континентальной блокады.

Первой и самой главной проблемой после вхождения России в континентальную систему стала, конечно же, галопирующая инфляция. Она была связана как с прекращением морской торговли, так и с постоянным вбросом в экономику бумажных денег, поскольку бюджет испытывал все больший и больший дефицит.

В 1807 году рубль ассигнациями стоил 67,11 копейки серебром. В марте 1808 года — уже 50,25 копейки. В марте 1809 года — 44,64 копейки. В 1810-м — 33,78 копейки. Ну и в 1811-м — 24,81 копейки. Таким образом, курс бумажного рубля рухнул в 2,7 раза. Что это значит? Это значит, что рост цен в ассигнациях произошел в эти самые 2,7 раза.

Из статьи Александра Подмазо «Континентальная блокада как экономическая причина войны 1812 года»: «После присоединения России к континентальной блокаде значительно сократился общий объем торговли. При этом цены на импортные товары, ввозимые в Россию, с началом континентальной блокады сильно возросли, а цены на российские товары, вывозимые из страны, значительно упали. Для примера рассмотрим соотношение цен 1804 года с ценами 1809 года на отдельные товары, вывозимые из России: сало (-45,8 %), пенька (-30,5 %), воск (-28,1 %), поташ (-56 %), железо (-46,7 %), лен (-36 %); а также на товары, ввозимые в Россию: сахар (+71,4 %), вино (+150 %), сукно (+92,6 %), красители (+147 %). Такой дисбаланс цен между отечественными и зарубежными товарами не мог не привести к финансовому кризису».

Чтобы хоть как-то остановить инфляцию и снизить печатание ассигнаций, русское правительство часть налогов решило принимать натурой — так согласно манифесту от 17 ноября 1811 года «О сборе государственных податей в губерниях Лифляндской, Курляндской, обеих Литовских, Минской, Подольской и области Белостокской вместо денег, хлебом». Мотивировка была следующая: «Желая соединить пользы казны с выгодами обывателей в распорядке продовольствия войск и облегчить по возможности способы ко взносу государственных податей». Хлеб как подать принимался за вторую половину 1811 года, за 1812 год и по недоимкам.

С некоторыми товарами установилась вообще критическая ситуация. Так, до 1807 года Россия преимущественно экспортировала свинец из Англии. С началом блокады начался так называемый свинцовый голод. Уже в 1808 году возникает беспокойство, отголоски которого можно найти в отдельных пунктах «Положения об отпуске ежегодно пороха и свинца в полки и батальоны…», изданного 16 февраля 1808 года. За попытки получить на полк патронов, пороха и свинца сверх необходимого в «Положении…» угрожалось «взыскивать вдвойне». Вводилась ограничительная норма на случай повторного в том же году запроса на свинец. На полк или батальон нельзя было требовать сверх нормы более десяти пудов свинца. Одновременно подавались различные проекты относительно замены свинцовых пуль чугунными, оставшиеся, впрочем, проектами, или предлагались новейшие экономичные способы отливки пуль свинцовых.

Когда стало известно, что на придворных яхтах и других судах находятся в качестве балласта 10 000 пудов свинца, то Куракин в письме к морскому министру маркизу Траверсе потребовал передачи этого количества в Артиллерийский департамент. В ответ Траверсе разъяснил, что весь свинец использован на нужды адмиралтейства и вскоре потребуется еще.

Было ли это действительно так, или тут говорили ведомственные интересы, стремление адмиралтейства сохранить свинец за собой, неизвестно, но Куракин и Аракчеев свинца там не получили. Далее все происходило при полной смене действующих лиц. Куракин уехал в Париж, его заменил О. П. Козодавлев. Аракчеева сменил в январе 1810 года М. Б. Барклай-де-Толли. Из отношения последнего от 19 апреля 1810 года к Козодавлеву становится известным, что внутри страны свинец покупается по высокой цене от 20 до 36 рублей за пуд. Кроме того, в некоторых губерниях были куплены вместо свинца оберточные листы от чайных ящиков, продаваемые вместе с бумажной оберткой. Угар при переплавке их был гораздо выше, чем обычно. Военный министр сообщил о ходе закупок и о качестве закупаемого свинца Александру I, и тот повелел «закупку внутри государства свинца по невыгодности для казны прекратить, позволяя оную в том только случае, когда цена за пуд не будет превышать 20 рублей, и то в свинках или рольной».

Соответственно, в 1809 году с датским правительством, тоже участником континентальной блокады, имелась договоренность о пропуске судов через проливы. Было объявлено, что корабли с грузом свинца осматриваться не будут и их национальную принадлежность устанавливать не собираются. Далее по нарастающей начались проблемы с серой (необходимым компонентом для производства пороха), и те же самые принципы были применены к судам с грузом серы.

И постепенно при попустительстве правительства торговля с Англией начинает возобновляться. Пока робко, через подставные фирмы и чужие флаги типа паппенбургских или ольденбургских. Естественно, что покупаются стратегические товары, а продаются традиционные для Англии товары на экспорт. В 1809 году, во время голода в Англии, треть потребного британцам зерна была продана из России.