Максим Северин - Решающий момент Ржевской битвы
В первую линию из района д. Милятино вновь был введен переведенный по причине больших потерь на двухбатальонный состав и вновь сведенный воедино 41-й мотополк. Кроме того, немцы вновь начали превращать 10-ю моторизованную в мощное соединение, наконец, прекратив ее дробить. Для оперативности управления войсками 40-го танкового корпуса в подчинение командира 10-й моторизованной дивизии был временно переподчинен 74-й моторизованный полк, который уже был основательно потрепан в боях за Фомино 1-е. Также имеются сведения о том, что в течение апреля 10-й мотодивизии были переданы: один батальон из 306-го пехотного полка 211-й пехотной дивизии, действовавшей в полосе 24-го танкового корпуса юго-восточнее Кирова; 1-й и 2-й пехотные батальоны из 82-го пехотного полка 31-й пехотной дивизии соседнего 43-го армейского корпуса (13–14 апреля); а до 19 апреля из района севернее Кирова в полосу 10-й моторизованной дивизии был отправлен один пехотный батальон 331-й пехотной дивизии. Так что скатываться к утверждению того, что 10-я моторизованная дивизия одним полком оборонялась против нескольких советских стрелковых дивизий, неверно. Противник симметрично реагировал на концентрацию советских войск, в свою очередь, усиливая части на угрожаемых направлениях резервами, снятыми с других участков. Боеспособность соединения в результате этих вливаний вновь возрастала до приемлемого уровня.
10-я моторизованная дивизия в 19.15 заняла сектор от опушки леса северо-восточнее Прасоловки до левой разгранлинии корпуса западнее Фомино 2-го. В итоге полоса обороны 19-й танковой дивизии (в первой линии обороны дивизии теперь находились 73-й моторизованный полк, 19-й разведывательный батальон, прикрывавший стык с 10-й мотодивизией, и отдельные танки 27-го танкового полка, по башни зарытые в землю) значительно сократилась, как следствие, возросла плотность немецкого артиллерийского огня на участке дивизии. 27-й танковый полк, расположенный в ближнем тылу, теперь должен был проводить контратаки из глубины также совместно с частями 10-й моторизованной дивизии в ее секторе обороны. Надо учесть, что в составе 10-й моторизованной после зимних боев еще оставалось несколько боеготовых бронетранспортеров Sd.kfz 251 и Sd.kfz 250, передвигаясь на которых пехотинцы могли при необходимости «с колес» вступать в бой и, прикрываясь их броней, более плотно сопровождать атакующие танки. Для контратак создавались опергруппы смешанного состава из подразделений двух смежных дивизий и приданных им отдельных рот и батальонов из других частей; в результате командование 40-го танкового корпуса получало в свое распоряжение ударную группировку, насыщенную бронетехникой и способную контратаками, при опоре на мощную артподдержку и удары с воздуха, успешно решать задачи тактического значения.
6 и 7 апреля 10-я моторизованная дивизия провела несколько малоуспешных частных контратак. Причем в этих боях противник нес ощутимые потери личного состава: так, только в бою 7 апреля потери 41-го полка убитыми составили 38 человек, из них — 2 офицера (командир 1-го батальона капитан Рейхард и один из командиров рот) и 36 унтер-офицеров и рядовых. С учетом раненых и потерь других подразделений дивизии получается, что из ее рядов только за одни сутки боя выбыло около 100 человек. Потери соседней 19-й танковой дивизии противника за период с 5 по 7 апреля составили 248 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Несколько восстановив положение в районе Фомино 1-го скорой переброской резервов, противник тем не менее не смог с ходу отбить населенный пункт, деревня продолжала удерживаться бойцами 173-й и 290-й советских дивизий, поддерживаемыми несколькими танками 108-й бригады. 108-я танковая бригада для цементирования обороны частично пребывала в соприкосновении с противником, что само по себе губительно для танковой части и не позволяет быстро использовать ее как маневренный резерв, однако выбора не было: в ближнем тылу к наступлению подготавливалась 11-я танковая бригада — наиболее мощная из всех танковых бригад армии, концентрировались и силы 146-й и 298-й стрелковых дивизий, и район Фомино 1-го был удобным плацдармом для предстоящего удара.
Две советские танковые бригады (11-я и 112-я), обозначив для противника свое появление несколькими неудачными танковыми атаками, в ожидании подхода свежих пехотных подразделений бездействовали в ближайшем армейском тылу. Четыре стрелковых дивизии, предназначавшихся для решающего прорыва немецкой обороны, были еще в эшелонах на пути к фронту во многих сотнях километров от пункта назначения. Без их пехоты и артиллерийского огня создать крупный перевес в живой силе и высокие артиллерийские плотности, необходимые для взлома вражеской обороны у автострады, не представлялось возможным. Некомплектная ударная группировка 50-й армии, своими наступательными порывами четко указавшая врагу на направление своего наступления, топталась на месте, все больше упуская инициативу.
После 5 апреля танковые батальоны 11-й бригады сосредоточились в лесном массиве в районе поселка Приволье. Теперь эта танковая часть по замыслу командования армии должна была проводить подготовку к удару вдоль грунтовой дороги Сининка — Фомино вместе со 108-й танковой бригадой, пехотой 173-й и 290-й стрелковых дивизий, а также еще находящимися на пути к передовой полнокровными 146-й и 298-й стрелковыми дивизиями с целью перехвата и удержания участка Варшавского шоссе около Фомино 2-го.
Надо отдать должное командованию бригады, которое в короткие сроки стремилось максимально подготовить свою часть к предстоящим наступательным боям. Осуществлялся ремонт техники и ее подготовка к бою, активно велись разведка позиций противника и рекогносцировка местности комсоставом.
Так, днем 9 апреля штаб бригады и командиры 11-го и 236-го танковых батальонов проводили рекогносцировку у изгиба дороги, ведущей из Зимниц в Фомино 1-е, в 300 метрах восточнее отметки 236,2. Неожиданно в 14.30 группа офицеров попала под прицельный огонь немецкого автоматчика-«кукушки», стрелявшего с дерева. В результате командир бригады полковник Н.И. Лашенчук был ранен в грудь и бедро, командир 236-го танкового батальона капитан Яковлев получил ранение бедра. Раненых офицеров вынесли в рощу в километре восточнее, где им оказали срочную медицинскую помощь. Ранения полковника оказались смертельными, и в 15.30 командир бригады умер, комбата Яковлева вскоре доставили в 193-й медико-санитарный батальон. Командование бригадой принял начальник штаба полковник Б.Г. Лиопа.
Район сосредоточения 11-й танковой бригады у поселка Приволье периодически подвергался артобстрелам гаубичной артиллерией противника и авиаударам групп пикирующих бомбардировщиков. Так, в ходе обстрела 11 апреля людские потери составили 2 человека убитыми, на следующий день, 12 апреля, от артогня погиб заместитель командира роты танков KB лейтенант Иван Семенович Чванцев, а также было ранено 9 человек из состава бригады. Погибших в апреле танкистов хоронили в роще, в пятистах метрах севернее Приволья, к сожалению, сегодня на месте воинского кладбища простираются заросшие кустарником пахотные поля. Впрочем, такая участь постигла большинство советских воинских захоронений 1941–1943 годов: когда в стране зверствовал послевоенный голод, каждый клочок земли засевался, чтобы прокормить живых, о могилах мертвых не думал никто, о них и сейчас мало кто думает.
Пока в 11-й танковой бригаде проходила подготовка к наступлению, а головные подразделения 146-й и 298-й стрелковых дивизий сосредотачивались в тылу в районе Приволье — Зимницы, вокруг Фомино 1-го шел периодически стихавший бой с противником с участием пехоты 290-й и 173-й стрелковых дивизий, поддерживаемой танкистами 108-й танковой бригады. Стороны обменивались ударами, не имевшими значительного успеха. Из донесения 10-й моторизованной дивизии за 10 апреля:
«Участок вклинения локализован. Противник продолжил атаки силой 500–800 человек и подтянул из района Зимницы подкрепление (около 400 человек и 2 танка)»[31].
Ночью с 11 на 12 апреля у Фомино 1-го Болдиным была затеяна рокировка сил, состоявшая в смене 173-й стрелковой дивизии только подошедшим к передовой 608-м стрелковым полком 146-й дивизии. 173-я стрелковая дивизия при этом отводилась к д. Зимницы, чтобы после короткой передышки одновременно с переходом в наступление свежих дивизий атаковать через перешеек между болотами и выбить противника из д. Зайцева Гора. Занятие обороны у Фомино 1-го свежей советской частью, офицерский состав которой еще не успел ознакомиться с местностью, сыграло немцам на руку — их утренняя атака была встречена лишь беспорядочным огнем отдельных узлов сопротивления.
12 апреля наши танковые бригады все еще стояли в ближнем тылу (11-я и часть сил 108-й в районе поселка Приволье, 112-я — у д. Марьино и Замошье) и приводили в порядок технику после предыдущих боев. Из двух свежих дивизий в соприкосновении с противником была только одним полком 146-я, 298-я стрелковая дивизия в полном составе стояла в ближнем тылу. В этот день противник нанес подготавливавшийся в течение всей предыдущей недели контрудар по Фомино 1-му. Атака началась в 11.00 и была проведена совместными силами 19-й танковой и 10-й моторизованной дивизий. Костяк атакующих вражеских сил составили танки 27-го танкового полка, вслед за которыми продвигались пехотинцы 10-й моторизованной дивизии.
