С Мельгунов - Красный террор в Россiи 1918 - 1923
"И в ночной тиши, прорeзываемой звуками канонады под городом и отдeльными револьверными выстрeлами на дворe тюрьмы, в мерзком закоулкe, гдe падает один убитый за другим -- в ночной тиши двухтысячное населенiе тюрьмы мечется в страшном ожиданiи.
Раскроются двери корридора, прозвучат тяжелые шаги, удар прикладов в пол, звон замка. Кто-то свeтит фонарем и корявым пальцем ищет в спискe фамилiю. И люди, лежащiе на койках, бьются в судорожном припадкe, охватившем мозг и сердце. {195} "Не меня ли?" Затeм фамилiя названа. У остальных отливает медленно, медленно от сердца, оно стучит ровнeе: "Не меня, не сейчас!"
Названный торопливо одeвается, не слушаются одервянeвшiе пальцы. A конвойный торопит.
-- "Скорeе поворачивайся, некогда теперь"... Сколько провели таких за 3 часа. Трудно сказать. Знаю, что много прошло этих полумертвых с потухшими глазами. "Суд" продолжался недолго... Да и какой это был суд: предсeдатель трибунала или секретарь -- хлыщеватый фенчмен -- заглядывали в список, бросали: "уведите". И человeка уводили в другую дверь".
В "Матерiалах" Деникинской комиссiи мы находим яркiя, полныя ужаса сцены этой систематической разгрузки тюрем. "В первом часу ночи на 9-го iюня заключенные лагеря на Чайковской проснулись от выстрeлов. Никто не спал, прислушиваясь к ним, к топоту караульных по корридорам, к щелканiю замков и к тяжелой тянущейся поступи выводимых из камер смертников".
"Из камеры в камеру переходил Саенко со своими сподвижниками и по списку вызывал обреченных; уже в дальнiя камеры доносился крик коменданта: "выходи, собирай вещи". Без возраженiй, без понужденiя, машинально вставали и один за другим плелись измученные тeлом и душой смертники к выходу из камер к ступеням смерти". На мeстe казни "у края вырытой могилы, люди в одном бeльe или совсeм нагiе были поставлены на колeни; по очереди к казнимым подходили Саенко, Эдуард, Бондаренко, методично производили в затылок выстрeл, черепа дробились на куски, кровь и мозг разметывались вокруг, а тeло падало безшумно на еще теплыя тeла убiенных. Казни длились болeе трех часов"... Казнили болeе 50 человeк. Утром вeсть о разстрeлe облетeла город, и родные и близкiе собрались на Чайковскую; "внезапно открылись двери комендатуры и оттуда по мостику {196} направились два плохо одeтых мужчины, за ними слeдом шли с револьверами Саенко и Остапенко. Едва переднiе перешли на другую сторону рва, как раздались два выстрeла и неизвeстные рухнули в вырытую у стeны тюрьмы яму". Толпу Саенко велeл разогнать прикладами, а сам при этом кричал: "не бойтесь, не бойтесь, Саенко доведет красный террор до конца, всeх разстрeляет". И тот же эвакуированный "счастливец" в своем описанiи переeзда из Харькова к Москвe опять подтверждает всe данныя, собранныя комиссiей о Саенко, который завeдывал перевозкой и по дорогe многих из них разстрeлял. (Этот свидeтель -небезызвeстный лeвый с.-р. Карелин.) "Легенды, ходившiя про него в Харьковe, не расходились с дeйствительностью. При нас в Харьковской тюрьмe он застрeлил больного на носилках". "При нашем товарищe, разсказывавшем потом этот случай, Саенко в камерe заколол кинжалом одного заключеннаго. Когда из порученной его попеченiю партiи заключенных бeжал один, Саенко при всeх застрeлил перваго попавшаго -- в качествe искупительной жертвы". "Человeк с мутным взглядом воспаленных глаз, он, очевидно, все время был под дeйствiем кокаина и морфiя. В этом состоянiи он еще ярче проявлял черты садизма".32
Нeчто еще болeе кошмарное разсказывает о Кiевe Нилостонскiй в своей книгe "Кровавое похмелье большевизма", составленной, как мы говорили уже, главным образом, на основанiи данных комиссiи Рерберга, которая производила свои разслeдованiя немедленно послe занятiя Кiева Добровольческой армiей в августe 1919 г.
"В большинствe чрезвычаек большевикам удалось убить заключенных наканунe вечером (перед своим уходом). Во время этой человeческой кровавой бани, в ночь на 28 августа 1919 г. на одной {197} бойнe губернской чрезвычайки, на Садовой No. 5 убито 127 человeк. Вслeдствiе большой спeшки около 100 чел. были просто пристроены в саду губернской чрезвычайки, около 70-ти, -- в уeздной чрезвычайкe на Елисаветинской, приблизительно столько же -- в "китайской" чрезвычайкe; 51 желeзнодорожник в желeзнодорожной чрезвычайкe и еще нeкоторое количество в других многочисленных чрезвычайках Кiева"...
Сдeлано это было, во первых, из мести за побeдоносное наступленiе Добровольческой армiи, во вторых, из нежеланiя везти арестованных с собой.
В нeкоторых других чрезвычайках, откуда большевики слишком поспeшно бeжали, мы нашли живых заключенных, но в каком состоянiи! Это были настоящiе мертвецы, еле двигавшiеся и смотрeвшiе на вас неподвижным, не понимающим взором" (9).
Далeе Нилостонскiй описывает внeшнiй вид одной из Кiевских человeческих "боен" (автор утверждает, что онe оффицiально даже назывались "бойнями") в момент ознакомленiя с ней комиссiи.
"... Весь цементный пол большого гаража (дeло идет о "бойнe" губернской Ч. К.) был залит уже не бeжавшей вслeдствiе жары, а стоявшей на нeсколько дюймов кровью, смeшанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человeческими остатками. Всe стeны были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в сосeднее помeщенiе, гдe был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины. Этот желоб был на всем протяженiи до верху наполнен кровью... Рядом с этим мeстом ужасов в саду того же дома лежали наспeх поверхностно зарытые 127 трупов послeдней бойни... Тут нам особенно бросилось в глаза, что у всeх трупов размозжены черепа, у многих даже совсeм расплющены головы. Вeроятно они были {198} убиты посредством размозженiя головы каким нибудь блоком. Нeкоторые были совсeм без головы, но головы не отрубались, а... отрывались... Опознать можно было только немногих по особым примeтам, как-то: золотым зубам, которые "большевики" в данном случаe не успeли вырвать. Всe трупы были совсeм голы.
В обычное время трупы скоро послe бойни вывозились на фурах и грузовиках за город и там зарывались. Около упомянутой могилы мы натолкнулись в углу сада на другую болeе старую могилу, в которой было приблизительно 80 трупов. Здeсь мы обнаружили на тeлах разнообразнeйшiя поврежденiя и изуродованiя, какiя трудно себe представить. Тут лежали трупы с распоротыми животами, у других не было членов, нeкоторые были вообще совершенно изрублены. У нeкоторых были выколоты глаза и в то же время их головы, лица, шеи и туловища были покрыты колотыми ранами. Далeе мы нашли труп с вбитым в грудь клином. У нескольких не было языков. В одном углу могилы мы нашли нeкоторое количество только рук и ног. В сторонe от могилы у забора сада мы нашли нeсколько трупов, на которых не было слeдов насильственной смерти. Когда через нeсколько дней их вскрыли врачи, то оказалось, что их рты, дыхательные и глотательные пути были наполнены землей. Слeдовательно, несчастные были погребены заживо и, стараясь дышать, глотали землю. В этой могилe лежали люди разных возрастов и полов. Тут были старики, мужчины, женщины и дeти. Одна женщина была связана веревкой со своей дочкой, дeвочкой лeт восьми. У обeих были огнестрeльныя раны" (21 -22).
"Тут же во дворe, -- продолжает изслeдователь, -- среди могил зарытых нашли мы крест, на котором за недeлю приблизительно до занятiя Кiева распяли поручика Сорокина, котораго большевики считали добровольческим шпiоном".... "В губернской {199} Чека мы нашли кресло (то же было и в Харьковe) в родe зубоврачебнаго, на котором остались еще ремни, которыми к нему привязывалась жертва. Весь цементный пол комнаты был залит кровью, и к окровавленному креслу прилипли остатки человeческой кожи и головной кожи с волосами"...
В уeздной Чека было то же самое, такой же покрытый кровью с костями и мозгом пол и пр. "В этом помeщенiи особенно бросалась в глаза колода, на которую клалась голова жертвы и разбивалась ломом, непосредственно рядом с колодой была яма, в родe люка, наполненная до верху человeческим мозгом, куда при размозженiи черепа мозг тут же падал"...
Вот пытки в так называемой "китайской" Чека в Кiевe:
"Пытаемаго привязывали к стeнe или столбу; потом к нему крeпко привязывали одним концом желeзную трубу в нeсколько дюймов ширины"... "Через другое отверстiе в нее сажалась крыса, отверстiе тут же закрывалось проволочной сeткой и к нему подносился огонь. Приведенное жаром в отчаянiе животное начинало въeдаться в тeло несчастнаго, чтобы найти выход. Такая пытка длилась часами, порой до слeдующаго дня, пока жертва умирала" (25). Данныя комиссiи утверждают, что примeнялась и такого рода пытка: "пытаемых зарывали в землю до головы и оставляли так до тeх пор, пока несчастные выдерживали. Если пытаемый терял сознанiе, его вырывали, клали на землю, пока он приходил в себя и снова так же зарывали"... "Перед уходом из Кiева большевики зарыли так многих несчастных и при спeшкe оставили их зарытыми -их откопали добровольцы"... (23 -- 24).
