Владимир Миронов - Древняя Греция
Боэф. Мальчик с гусем
В эпоху Гомера строгого разделения между различными слоями общества еще не было. Все просвещались в основном в схожем кругу мифов, легенд и поверий. Так, греческие дети, учившиеся ходить и плавать, внимали строкам поэм «Одиссеи» и «Илиады», учились читать, разбирали их по складам и декламировали. Для Греции было характерно широкое приобщение к знаниям значительного числа афинских граждан. В полисах почти все свободное население было грамотным. Крупнейшие мыслители (Сократ, Исократ, Платон, Аристотель) пытались обосновать законы образования и воспитания. Законодатели и управители (Солон, Перикл) занимались созданием школ. Первым «воспитателем» эллинов считался Гомер. По крайней мере так назвал его Платон, а поэт Эсхил (524—456 гг. до н.э.) считал таковым Прометея.
Другой образец образовательных усилий – своего рода учение-игра (спор, соревнование, состязание). Здесь перед нами не только интересная и веселая забава, но вместе с тем поучительная. Образование древних греков, подобно Янусу, всегда имело два лица. Каждое из них было по-своему правомерным и необходимым. В поэзии римского лирика Гая Валерия Катулла (I век до н.э.) встречаем яркие образчики того, что и поэтические занятия часто напоминали скорее именно «игру» (lusus), а не тяжкий «труд» (labor):
Друг Лициний! Вчера в часы досуга
Мы табличками долго забавлялись.
Превосходно и весело играли.
Мы писали стихи поочередно.
Подбирали размеры и меняли.
Пили, шуткою на шутку отвечали.
Голландский историк Й. Хейзинга (1872—1945) считал естественным и неизбежным восприятие человеческой культуры sub specie ludi (под углом зрения, под знаком игры), так как удивительные возможности, заложенные в играх, способствуют развитию и обогащению умственных и профессиональных навыков людей. Будучи ректором Лейденского университета, Хейзинга даже посвятил этой важной теме инаугурационную речь, назвав ее «О границах игры и серьезного в культуре». Греческие дети играли sphairinda – в мяч, helkustinda – в перетягивание каната, streptinda – в бабки, basilinda – в царей и т.д. и т.п. Пожалуй, знаменательно даже и то, что вечность представлена в учении философа Гераклита в образе играющего дитя. Древность выдвинула в качестве идеалов два образца обучения и воспитания. Один включает в себя серьезный упорный труд, другой – игру. Труд господствует и доминирует в теории, но это не означало, что детям не позволялись свойственные их возрасту шалости.
Ребенок школьного возраста в Греции
Ведь древним людям, как и современникам, были присущи все естественные человеческие склонности. Они ненавидели скуку и тоску, навеваемую учеными дидактами (как и мы с вами). Иначе бы не появилось знаменитое высказывание философа Платона: «Питай своих детей науками не насильно, а играючи…» И в какую страну древнего мира не перенесись, везде наверняка вы столкнулись бы с игровыми сюжетами. Дети учились и учатся, играя. В играх и учеба может стать сладкой и желанной… Мы вправе даже говорить о присутствии в школьной практике античности homo ludens («человека играющего»). Скажем, у индусов мир в целом мыслился как некая игра в кости, в которой участвуют Шива со своей супругой. Главные события древнейшего памятника индийской культуры «Махабхараты» развертываются на фоне игры в кости, которой заняты царь Юдхиштхира и Кауравы. Как серьезным делом занимались метанием костей и германцы, видя в этом не только элементы религиозного культа, но и своеобразный образовательный или учебный тренинг.
Обучение царских детей
Овладев искусством чтения и письма, грек приступал к изучению произведений известных писателей. Источниками первого приобщения к литературе становились поэмы Гомера и Гесиода, стихотворения законодателя Солона, басни Эзопа, труды Феогнида. В идеальном полисе Платона предполагалась дифференциация людских интересов. В его «Законах» изложена программа воспитания, где особое внимание уделяется тому, как и чему следует учить молодежь. Им высказана важная мысль, что резкого разрыва между дедовскими правилами и новыми правилами обучения и поведения быть не должно. Нельзя переступать границы разумного и вечного, ибо тогда «при ниспровержении древних оснований обваливается и все позднейшее великолепное сооружение». Потому и нужен институт наставников-цензоров, дабы те определяли границы дозволенного. Порочные и неподходящие сочинения надо отринуть, отдав предпочтение рассудительной и умеренной Музе, а не «расхожей и сладостной». Первая улучшает людей, вторая ухудшает. Он полагал необходимым гармоничное развитие («тело следует обучать гимнастическому искусству, а душу – для развития ее добродетели – мусическому»). Строительство гимнасиев и школ философ считал первостепенной задачей государства. Добротное образование должны получить все без исключения члены полиса, ибо дети республики «больше принадлежат государству, чем своим родителям». Мудрые, великие слова, которые кое-где ныне позабыты.
Процесс обучения юношей
Модель античного образования полагала, что итогом воспитательных усилий общества долно стать появление на свет некоего совершенного существа, которое овладеет доступными ему знаниями и навыками гражданина. Едва ли не главной миссией педагогики считалось воспитание. Аристотель говорил, что воспитание нуждается в трех вещах: даровании, науке и упражнении. Платон в «Государстве» рассматривал оное как важнейший фактор общественного здоровья. Должность учителя, в задачу которого входит попечение о воспитании мальчиков и девочек, считал философ, значительнее самых высоких и почетных должностей в любом нормальном государстве. И этому искусству должны обучаться лучшие натуры.
П. Рубенс. Воспитание Ахилла
Школы представляли собой копию будущего общества. Поэтому там царили те же законы и правила поведения, что и у взрослых. Например, товарищи Цицерона по арпинской школе ценили его великие дарования и, восхищаясь им, окружали его и составляли свиту. Но и у взрослых также была свита, обычно представленная рядовыми гражданами, следовавшими за членами магистрата и триумфаторами. В школе общество воспроизводит себя.
Особое значение придавали обучению искусству риторики. Риторика была необходима общественному деятелю, ибо косноязычие могло поставить крест на его политической карьере. К примеру, Цицерон обучался риторике у знаменитого оратора Красса, где сочинял поэмы и стихи (впоследствии он горделиво сообщал, что в течение одной ночи сочинил до 500 стихов). Когда же он получил право надеть мужскую тогу (toga virilis), то есть достиг по римским понятиям совершеннолетия, отец поручил его заботам и попечениям законоведа – Квинта Муция Сцеволы. И таких честолюбивых юношей в Греции и Риме, очевидно, было немало… «Честолюбие есть чрезмерное желание славы» (Спиноза). Многие элементы образования и воспитания эпохи античности будут приняты на вооружение средневековой школой, христианством и другими мировыми религиями. Скажем, глава школы христиан Климент Александрийский так представлял идеал юноши: «Благородный образ жизни, плод христианского воспитания, собою обуславливает красоту желаний и стремлений» («Педагог»).
Сохранились воспоминания многих мужей Греции о том, что представляло собой тогдашнее просвещение. Перикл заметил, что он посещал мусическую школу до 16 лет. «Мусический» у греков означало – «относящийся к Музам». Потом он, будучи правителем, стал заботиться не только о том, чтобы изображения Муз и Аполлона стояли в школах и им молились перед началом занятий, но и о том, чтобы школы воспитывали в своих стенах достойных, умных и свободных людей. Вождь демоса всегда старался следовать однажды услышанному им совету: «Помни, Перикл, что ты управляешь афинянами, свободными людьми». Платон говорил, что «ни одну науку не следует изучать рабски». Этого же требовали философы от тех, кто посвятил себя учению. «С умом и образование, и воспитание приносят пользу, а без ума – вред», – говорил Сократ.
Греки и римляне прекрасно понимали: от того, как будет воспитана молодежь, зависит и будущее страны… Это видно при прочтении «Законов» и «Республики» Платона, «Политики» Аристотеля, сочинения Плутарха «О воспитании детей» или Ксенофонтовой «Киропедии» («Воспитание Кира»). Греки, обожавшие состязания, сравнивали процесс обучения с тренировкой и укрощением животного. Поэтому на вопрос, какая разница между людьми образованными и необразованными, философ Аристипп остроумно сказал: «Точно такая же, как между лошадьми объезженными и необъезженными». Но в познаниях надо чувствовать меру, четко уметь очертить круг интересов. Человеку, громко хваставшемуся обширными знаниями, Аристипп как-то сказал: «Оттого что человек очень много ест, он не становится здоровее, чем тот, который довольствуется только необходимым: точно так же и ученый – это не тот, кто много читает, а тот, кто читает с пользою». Вообще-то умственная лень считалась у древних самым наипозорнейшим явлением. Пробелы в образовании и культуре не прощались никому (особенно общественным фигурам, чья глупость у всех на виду). Цицерон в трактате «О природе богов», возражая Эпикуру, в полемическом запале ставит тому в вину его слабую школьную подготовку: «А сам он (Эпикур), между прочим, хвалился, …что не имел никакого учителя. Да если бы он и не предупреждал, я бы мог легко в это поверить, словно владельцу плохо построенного здания, который хвалится, что он обошелся без зодчего. Не пахнет от Эпикура ни Академией, ни Ликеем, не чувствуется в нем даже школьного образования». Правда, бывали и такие учителя, что обучали молодежь, как лучше стать хорошим приспособленцем. В одной из поэм герой Амфиарай, расставаясь с сыном, говорит ему: «Дитя мое, вдохновляйся примером осьминожки и умей приспособляться к нравам тех, к кому ты пойдешь; под какой бы то ни было формой, но всегда являйся похожим на тех людей, среди которых тебе придется жить». Хотя эта черта выражает не особенность национального характера, а скорее свойство определенного человеческого типа.
