Теодор Бенк - Колыбель ветров
И он пошел в камбуз.
Проехав мыс Уталюг, мы повернули на запад.
Первую остановку нам предстояло сделать в заливе Васильева, представляющем собой узкую полоску воды, почти неизвестную белым.
Джонни и Джордж Прокопьевы зашли в рубку, чтобы выпить с нами кофе, и я показал им в бинокль обширные лежбища морских львов. Они находились на расстоянии около полумили от нас, но запах и рев самцов доносились более чем явственно. Мы миновали несколько лежбищ. Было похоже, что на побережье много таких крупных колоний морских млекопитающих.
Джонни принялся мне рассказывать о морских львах - о том, как они заглатывают небольшие прибрежные камни, которые служат им балластом, помогая сохранять в воде вертикальное положение. Он божился, что действительно находил такие камни в их желудках. Джордж подтверждающе кивал головой и сказал, что такие камни считаются волшебными талисманами - когда их находят, то хранят как залог удачной охоты.
Джордж Флог и Рыжий слушали, широко раскрыв глаза, в особенности Рыжий. Позднее Рыжий спросил меня о Джонни. Он встречал его в деревне с несколькими ребятами. Когда же Рыжий спросил Джонни, является ли он отцом этих детей, тот ответил отрицательно - не отцом, а дядей.
- Но ведь эти ребята живут вместе с Джонни. Разве у них нет родителей?
Я объяснил, что это пережитки старинного обычая. В давние времена дяди и тетки учили племянников всему, что необходимо в жизни. А если отец детей умирал, его брат был обязан жениться на вдове. Такой обычай сохранился до сих пор. На Атхе и поныне дяди учат племянников ловить рыбу, испытывая при этом большее чувство ответственности, чем родные отцы. В наши дни брат умершего отца обычно обеспечивает питанием и кровом вдову и ее детей, но жениться на ней не обязан. Так обстояло и с Джонни [30].
Джонни собирался назавтра сойти со мной на берег и указать, где находятся пещеры с захоронениями. Члены экипажа бросили жребий, кому сопровождать меня с Джонни, - его вытянул Рыжий. Пока мы беседовали о предстоящем, страсти разгорелись, даже Джонни и Джордж Прокопьевы поддались общему настроению.
Я не представлял себе, что мы сможем обнаружить в пещерах Атхи, и боялся, что они окажутся пустыми. Лишь немногие из них когда-либо посещались и изучались. Мне не было достоверно известно, существовал ли у атханцев обычай мумифицировать трупы, хотя я точно знал, что когда-то они использовали пещеры для захоронений.
Пещеры захоронений дают археологу неоценимую возможность ознакомиться с некоторыми наименее известными обычаями алеутов, живших в доисторические времена. Тем не менее, несмотря на работу Хрдлички и некоторых из его предшественников, в настоящее время мы не много знаем об этих местах. Мы не знаем, как, когда и какие группы алеутов их использовали. В пещерах превосходно сохраняется то, что в любом другом месте подверглось бы разложению, например останки человека, деревянная утварь, корзины, циновки и другие изделия, сплетенные из морских водорослей, одежда из шкурок, пища и краска. Я надеялся, что завтра мы станем обладателями подобного рода вещевых находок. Пока обсуждались все эти вопросы, нас подозвал Диркс и сообщил, что впереди залив Васильева. Вход в него казался настолько узким, что я не представлял себе, как мы сумеем туда протиснуться.
- Придется держаться как можно правее - там глубже. Левее рифы. Диркс глянул краем глаза в окно рубки, нацелил судно и ухмыльнулся.
После нескольких тревожных для каждого из нас минут мы вошли в спокойный канал, который вел в залив сказочной красоты.
Глубокий и просторный, превосходно укрытый со всех сторон, он был идеальным местом для стоянки. Я с изумлением разглядывал громоздящиеся ввысь горы и стремительные водопады, ниспадающие у самого берега. Возможно, что мы очутились в спрятанной от всего мира Шангри-Ла. На минутку мною овладело такое же чувство, какое испытывал Хью Конвей в фильме "Потерянный горизонт". Я приготовился увидеть вереницы необычных людей, спускающихся с гор, чтобы приветствовать пришельцев.
- Там водятся олени, - сказал Диркс, указывая пальцем на высокую гору слева от нас. - Мы сойдем на берег и дотемна успеем отлично поохотиться.
Не теряя времени, мы бросили якорь, спустили несколько лодок, и вскоре Джордж Прокопьев повел нас вверх по заросшим травой склонам и скалистым кряжам, громоздившимся в вышине.
Я обратил внимание на то, что все алеуты были вооружены мелкокалиберными винтовками 22-го калибра, настолько заржавленными, что трудно было себе представить, как пули проскочат через такой ствол. Я задавался вопросом, чистят ли вообще алеуты свои винтовки.
Мои спутники взяли быстрый темп. Это был длинный крутой подъем, но стоило нам добраться до пропитанных влагой мхов, как идти стало легче. Затем мы разбились на две группы. Джордж Прокопьев с большей группой пошел через глубокую ложбину, чтобы обогнуть горный отрог, а мы во главе с Джонни Прокопьевым направились влево, в противоположную сторону.
Внезапно справа от нас раздался ружейный выстрел. Первая группа обнаружила стадо. Мы бросились вперед, и я приготовился было снимать старой кинокамерой профессора Бартлета, но тут нам навстречу выскочили алеуты вперемежку со стадом оленей, разбегавшихся с дикими глазами. Вокруг нас во мху цокали пули, и мы побежали дальше.
- Эй, побойтесь бога! - завопил Флог, прячась в канаву.
Алеуты нашей группы тоже открыли стрельбу, а олени стали уходить, прыгая с уступа на уступ.
Мы устремились за ними, но, пока добирались до вершины, стадо уже исчезло. Я видел оленей ровным счетом десять секунд. Вот так охота!
Зато алеуты чувствовали себя превосходно: на их счету было не менее шести животных. Некоторые из оленей силились встать, но у них были перебиты задние ноги, а один олень быстро заковылял прочь, таща за собой наполовину вывалившиеся внутренности.
При помощи ножа алеуты поспешили положить конец страданиям животных и тут же принялись разделывать туши. Никогда прежде не видел я более проворной и точной работы. В какие-нибудь несколько минут с этим делом было покончено. Кишки, легкие и почки алеуты бросали, а сердце, печенку и язык забирали с собой. Я недоумевал, как мы сумеем спустить тяжелые туши с гор они весили около ста пятидесяти фунтов [31] каждая. Но алеуты недолго думая просто скатили их вниз с крутых, поросших травой склонов, не обращая внимания на то, что туши ударялись и подпрыгивали, падая с одного выступа на другой. Последние несколько сот ярдов мы по двое тащили их за ноги.
На борту BSP я впервые отведал оленины; но она была слишком парной, и у некоторых разболелись животы. Позже, когда мы ели мясо оленя, выдержанное несколько дней, нам оно показалось восхитительным на вкус - лучше любой говядины, которую когда-либо приходилось пробовать.
За несколько часов, оставшихся в нашем распоряжении до наступления темноты, мы успели обойти на катере вокруг длинного полуострова и зашли в следующий залив - Кабакова (иногда называемый на американских картах заливом Земпке). Когда вместе с последними лучами заходящего солнца якорь опускался в темную воду, ко мне подошел Джонни и шепнул:
- На берегу есть пещера. Мы сходим туда завтра утром.
ГЛАВА XX
Раннее утро было туманным и пасмурным, но людям не терпелось возобновить поиски оленей на ближних горных кряжах. Как только с завтраком было покончено, часть экипажа опять отправилась вдоль берега на розыски следов стада. Я был уверен, что Джонни ужасно хотелось пойти с ними, но, верный своему обещанию, он остался, и мы оба сошли на берег, чтобы вместе с Рыжим разыскивать пещеру.
В нескольких ярдах выше линии прилива находилась барабора (крытая дерном землянка); сюда мы и подтащили свою лодку.
- Землянка устроена для звероловов, которые ставят капканы на южном берегу, - пояснил Джонни.
Я заинтересовался. Никогда прежде мне не попадались такие бараборы, как эта. Она была старинного образца, но в ней имелся боковой вход новшество, появившееся с приходом на Алеутские острова русских. В бараборах, построенных алеутами до появления русских, вход делался сверху. Внутри этой бараборы имелось два ложа из сена. В ней было сыро и пахло плесенью, но она хорошо укрывала от ветра и, конечно, могла выстоять в любую бурю.
- Пещера находится вон там, - показал Джонни.
Он повел нас через густую прибрежную растительность к невысокому горному кряжу и дальше вдоль него к выступающей отвесной скале. Я не успел заметить, как мы очутились в пещере; у меня вытянулась физиономия. На первый взгляд казалось, что это просто нависшая скала, у основания которой небрежно навалены камни. Трудно было вообще назвать это место пещерой. Ее глубина не превышала нескольких футов. Как можно было хоронить в такой пещере? У меня мелькнуло подозрение, что я снова втянут в охоту на дичь. Я уже собрался было отругать Джонни, когда глаза мои разглядели череп, высовывавшийся из-под широкой черной каменной плиты. Немного подкопав, мы обнаружили другие части человеческого скелета - плечевые кости, два бедра, несколько ребер.
![Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира [Большой кусок света]](/uploads/posts/books/227132/227132.jpg)
