Андрей Ветер - ВОСПЕВАЮЩИЕ БИТВУ
«Вернувшись на Миссури, Арикары заняли свою деревню, которую некогда основали Манданы. Но в 1838 году оспа почти полностью уничтожила население Манданов. Оставшиеся в живых Манданы ушли оттуда и присоединились к соплеменникам в другой деревне. Несмотря на то, что болезнь ещё свирепствовала, когда появились Ри, они, заразившись, потеряли лишь несколько детей. Зато теперь в их распоряжении были жилища и множество домашней утвари. Кроме того, самих Арикаров отныне насчитывалось гораздо больше, чем Манданов и Большебрюхих, вымерших от оспы. Оба этих племени, не желая соседствовать с Арикарами, переселились через некоторое время к L`ours qui danse (долина Танцующего Медведя)» (Denig «Five Indian Tribes of the Upper Missouri»).
Долина Танцующего Медведя располагается с южной или западной сторон Миссури, напротив форта Бертхолд, где находится индейская деревня, которую совместно занимали после 1862 года Манданы, Хидатсы, Арикары. Шардон торговал с Хидатсами в L`ours qui danse в 1845 году. Арикары оставались в этой деревне Манданов до того времени, как был сожжён форт Кларк в 1861 год. Все три народа долгое время жили в полном согласии. Все они посвящали себя одним и тем же занятиям, владели примерно одинаковым количеством лошадей, так что у них не было особых причин для взаимной вражды, хотя Манданы и Большебрюхие, будучи лучшими воинами и превосходя Арикаров во многих иных аспектах, поглядывали снисходительно на Арикаров. И всё же сообщество трёх народов имело место, и люди одного племени женились на людях другого племени.
Подробности возвращения Арикаров на Миссури хорошо изложены в дневниках Шардона. Их можно свести к следующему: осенью 1836 года Арикары отправили две делегации из своего лагеря, находившегося якобы в Чёрных Холмах (Black Hills), чтобы выяснить отношение к ним Манданов, живших возле форта Кларк. Их делегации были приняты самым дружественным образом. Арикары перезимовали на Малой Миссури чуть северо-западнее Черепашьей Горы. 28 апреля 1837 года они прибыли в форт Кларк с 250 палатками. Манданы разместили большинство из них в своей деревне. Оставшиеся 20 палаток устроились среди Хидатсов (Denig «Gros Ventres»).
Манданы и Хидатсы устроили для них пиршество и пляски. В июле среди индейцев, живших вокруг форта Кларк, разразилась оспа. К осени погибло от оспы, согласно подсчётам Шардона, семь восьмых от всего племени Мандан и половина Арикаров. 21 сентября 1837 года остатки Манданов, опасаясь, что Арикары пойдут против них, объединившись с Дакотами, переселились на противоположный берег Миссури. Перезимовав к югу от форта Кларк, Арикары вернулись 20 марта 1838 года и заняли самую большую из деревень Манданов. 29 июня те немногие Манданы, которые оставались среди Арикаров, покинули их и уехали жить к Хидатсам, возмущённые и оскорблённые тем, что Арикары беспрестанно воровали у них женщин. Однако на следующий месяц Хидатсы перебрались вниз по реке в малую деревню Манданов, чтобы быть поближе к Арикарам на случай нападения Дакотов. Но к весне 1839 года Арикары рассорились с Хидатсами из-за убийства женщины из племени Хидатса. В результате этого Хидатсы (а с ними и Манданы) вновь отправились вверх по реке. Таким образом, через год после того, как Манданы и Хидатсы тепло приняли Арикаров на берегу Миссури, они разругались и превратились во врагов.
В сороковых годах (согласно Денигу) в деревне насчитывалось около 140 домов, в которых проживало в общей сложности шестьсот человек, две трети из которых составляли взрослые. Их население увеличивалось не слишком быстро, дети умирали чаще, чем в кочевых племенах, и связано это было прежде всего с ужасающим состоянием их бытия – в их тёмных жилищах всегда стоял ужасно спёртый воздух, из-за чего в период складирования зелёной кукурузы обычно возникала детская холера.
Дениг не скрывает своей антипатии к Арикарам: «Ри постоянно сидят дома, так как они знают, что не являются ни хорошими воинами, ни конокрадами. Верх проявления их самолюбия в военном деле - раз в году добраться до устья Жёлтого Камня и убить какую-нибудь женщину, отлучившуюся из индейской деревни, или зарубить нерадивого белого человека. За последние годы несколько таких случаев было зафиксировано близ форта Юнион. Человек десять-двенадцать Арикаров обнаружили двух мужчин из Пушной Компании, ушедших на охоту. Приблизившись к одному из них, главарь индейского отряда протянул вперёд правую руку и улыбнулся в знак приветствия. Как только белый человек ответил рукопожатием, дикарь застрелил его левой рукой. Второй охотник убежал.
Томас Джефрис, хорошо знакомый Арикарам купец, как-то повстречал десять их воинов неподалёку от форта. Они побеседовали с ним, выкурили трубку, а затем застрелили в голову. Они рассказали об этом сородичам, естественно, называя себя героями, а позже история дошла и до белых людей. Только такими поступками Арикары и могли похвастать, других воинских подвигов они не совершали.
Некоторые Арикары присутствовали на подписании договора в форте Ларами в 1851 году. Там они увидели множество обозов с переселенцами и познакомились с военными подразделениями. Увиденное подсказало им, что день возмездия был близок, так что они решили вести себя благоразумнее. С тех пор они редко покидают свою деревню, если на то нет причин и если мясо можно раздобыть поблизости. Всю зиму они проводят в своих землянках, куря и развлекаясь азартными играми. Летом ловят рыбу.
В их деревне не увидишь парадов, не проходят там и торжественные пиршества воинских обществ, сопровождаемые плясками. Исключения составляют дни, когда Арикаров навещают Сю. Что касается женщин, то они много трудятся, может быть, значительно больше, чем женщины кочевых племён. Большая загруженность по хозяйству наряду с постоянными болезнями быстро подкашивает женщин Арикаров. Замужняя женщина тридцати лет не просто выглядит старой, она на самом деле старуха. Лошадей у Арикаров немного, собаки тоже водятся не в большом количестве, так что транспортными средствами эти индейцы особенно не могут похвастать. Зимой женщины переносят поклажи на спине, а летом груз возят по реке на каноэ.
О племенном управлении можно сказать мало. Арикары предпринимают попытки регулировать процесс общей охоты, но в основном каждый охотится самостоятельно. Имея большие запасы кукурузного зерна, Арикары не так сильно подвержены превратностям судьбы, как кочевые племена, хотя частенько им не хватает мясных продуктов. Оседлая жизнь научила их питаться экономно. Они не позволяют себе расточительства по отношению к мясу, свойственного кочевникам. Каждая семья обязательно выращивает зерно, а то мясо, что удаётся добыть в окрестностях поселения, индейцы хранят очень бережно.
Во главе этого народа нет мудрого вождя. Несколько человек примерно одного уровня, одной репутации пытаются управлять племенем. Но они не внедряют никаких обязательных правил для членов сообщества. Каждая семья в общем-то предоставлена сама себе. Они лишены боевого духа, и это накладывает свой отпечаток на их законы. Ни один мужчина не знает, как ему доказать, что он способен подняться выше своих соплеменников. Военные подвиги – единственная дорога, ведущая к положению вождя. Если таких заслуг нет, то дикарям совершенно непонятно, каким образом одному человеку возвыситься над другим. Поэтому они настолько деградировали. Индеец, чтобы быть полноценным индейцем, должен воевать. В противном случае юноши не знают, чем себя занять, у них нет устремлений, они лишены амбиций. Пользуясь репутацией храбреца, юноша и к девушкам подходит по-особенному, он завоёвывает их. Однако Арикары, не будучи доблестными вояками, ищут славы в обычном распутстве. У них нет выбора. Этот дух передаётся им от старшего поколения. Имея много времени, они посвящают его совращению чужих жён. Поскольку это является единственным развлечением мужчин, они настолько опускаются, что начинают драться и убивать свою родню. Добродетель их женщин находится на самой низкой черте. Они продаются любому, кто об этом попросит.
Если бы Арикары дали выход своим амбициям в военном деле, их развлечения потекли бы по совершенно другому руслу. Появились бы различия в положении. Большинство неприглядных сторон, о которых мы говорили здесь с осуждением, сменились бы похвальным духом соревнования» (Denig «Five Indian Tribes of the Upper Missouri»).
И всё же думаю, что Дениг чересчур категоричен в своей отрицательной оценке Арикаров как воинов. Тот факт, что это племя всего лишь один раз сражалось лицом к лицу против регулярной американской армии, не говорит о слабохарактерности этих туземцев. Племя Абсароков, например, вообще ни разу не вступило в открытый бой с Синими Мундирами, но никто никогда не называл их плохими бойцами.
Арикары, как и все племена верхнего Миссури, имели систему воинских обществ, и если бы уверение Денига в том, что это племя не умело драться, было бы верным, то само наличие воинских «клубов» было бы нелепостью. Тем не менее Арикары имели тринадцать таких воинских организаций. Правда, большинство из тринадцати обществ получили известность из-за своей религиозной практики, а не из-за военных действий, и лишь три из этих тринадцати организаций имели прямое военное предназначение.
