Александр Фурсенко - Династия Рокфеллеров
«Новый курс» восстановил благоприятную конъюнктуру внутри страны. В то же время правительство Рузвельта проявило инициативу в целом ряде внешнеполитических акций. Самые серьезные опасения внушала Латинская Америка. Поэтому в первой же речи при вступлении на пост президента Рузвельт заявил о необходимости изменить курс латиноамериканской политики. Отказавшись от провозглашенных Рузвельтом I методов «большой дубинки», Рузвельт II декларировал политику «доброго соседа». Он поручил государственному департаменту уладить конфликты, а на очередной панамериканской конференции США подписали декларацию о невмешательстве в дела других государств.
«Американский капитал, инвестированный за границей, — заявлял заместитель государственного секретаря С. Уэллес, — должен практически и теоретически подчиняться законам той страны, в которой он находится». Сам президент заверял, что Соединенные Штаты положили конец «дипломатии доллара» и отказались от вооруженной интервенции. Правда, комментируя эти перемены, одна влиятельная нью-йоркская газета авторитетно разъяснила, что для интервенции вовсе нет нужды в особых договорах, так как «возможность защиты граждан США в других странах представляет международное право».
Тем не менее правительство Рузвельта отказывалось от откровенно империалистических приемов, предлагая, взамен более гибкую тактику. В этом заключался смысл политики «доброго соседа», и результаты не замедлили сказаться: напряженность в отношениях с Латинской Америкой спала.
С первого дня прихода Рузвельта к власти Рокфеллеры внимательно наблюдали за действиями нового президента. Им, конечно, не нравились разговоры о «привилегиях богатства», и они, по словам Пайла, разделяли мнение многих богатых американцев, которые считали, что Рузвельт «предал страну». В конце 30-х годов некий юрист с Уолл-стрита организовал даже обор средств, чтобы вручить их Рузвельту при условии, если он откажется от президентской должности. Рокфеллеры не принимали участия в подобного рода затеях. Хотя многие меры, с которых президент начал «новый курс», были явно не по вкусу «большому бизнесу», никто не мог отказать Рузвельту в том, что он справился с положением. Кроме того, очень скоро стало ясно, что правительство вовсе не намерено притеснять корпорации, а стремится работать с ними рука об руку. Обстоятельства вынуждали Рузвельта искать поддержки у тех самых злостных монополистов, против которых, как казалось вначале, был направлен «новый курс». Одним из первых симптомов этого было появление в Белом доме советников с Уолл-стрита. Сначала они навещали президента эпизодически, для обсуждения тех или иных вопросов, а потом стали получать постоянные назначения. Постепенно эти люди вытесняли из «мозгового треста» тех, кто начинал проводить «новый курс».
Целая цепь событий внутри США и на международной арене тянула Рузвельта на этот путь. Кончался второй срок его президентства, а Рузвельт не собирался покидать Белый дом. До сих пор ни один американский президент не правил страной более двух сроков. Рузвельт хотел сломать традицию — для этого ему нужна была поддержка. С другой стороны, надвигалась война. В начале 1937 г. Институт Гэллапа провел опрос об отношении американцев к возможности участия США в будущей мировой войне. 70 процентов опрошенных ответили отрицательно. Изоляционистские настроения были сильны и в конгрессе. «Never again!» («Больше никогда!»), — восклицали сторонники нейтралитета. Между тем Рузвельт сознавал неизбежность столкновения с державами «оси» и готовил страну к войне.
Чтобы не дать оружия в руки своих политических врагов, президент действовал с большой осторожностью. Пользуясь каждым удобным случаем, он шаг за шагом методически разрушал стену сопротивления. Рузвельт добился расширения американской торговли вооружением. Это привело к подъему военной промышленности, способствовало улучшению экономической конъюнктуры и, несомненно, усилило его позиции. В начале 1939 г. на секретном совещании с членами сенатского комитета по военным делам Рузвельт впервые заявил о том, что гитлеровская Германия представляет собой угрозу жизненным интересам США. Особое место в этой речи было отведено проникновению немцев в Латинскую Америку. Речь Рузвельта была произнесена на закрытом заседании, и в газеты проникла лишь извращенная версия. Но, по-видимому, Нельсон сумел получить достоверную информацию. Взяв с собой подготовленный группой доклад, он вместе с советником отправился в Вашингтон. Эта первая миссия не принесла успеха. Нельсона встретили прохладно. Его приняли советники Рузвельта Т. Коркоран и Б. Кохен, принадлежавшие к старому составу «мозгового треста». Оба были противниками «привилегий богатства» и их называли за это даже «красными».
Но обстановка быстро менялась. Через год Нельсон снова появился в Вашингтоне. Коркорану и Кохену предстояло покинуть Белый дом. Их влияние резко упало. Президент держал курс на сближение с деловым миром. Кроме того, в условиях начавшейся войны в Европе США быстро продвигались в сторону союза с противниками Германии, а это создавало благоприятный фон для антигерманской акции в Латинской Америке. Наконец, президент-демократ Рузвельт пошел навстречу республиканцам, пригласив незадолго до выборов в состав кабинета двух влиятельных республиканских деятелей Г. Стимсона и Ф. Нокса. «Это вызвало шок у политических противников администрации, — пишет биограф Рузвельта Н. Яковлев, — ФДР ловко взял заложников из их среды!». Рузвельт открывал дверь для сотрудничества, и Нельсон не замедлил в нее войти. На этот раз, переступив порог Белого дома, он был принят ближайшим доверенным лицом президента Г. Гопкинсом. Рокфеллер вручил свой доклад. Наряду с экономической программой он предлагал серию мер по культурному обмену, которыми должен был заняться специальный комитет. Задача этого органа должна была состоять в координации действий правительственных учреждений и частнокапиталистических предприятий в интересах укрепления позиций США в Латинской Америке. Разговор продолжался несколько часов, и Нельсон потратил немало усилий, чтобы склонить Гопкинса к этому плану, добившись его обещания рассказать обо всем «боссу».
Рузвельт же поставил вопрос на обсуждение кабинета. Поначалу предложения Рокфеллера встретили сопротивление. Однако обстоятельства складывались не в пользу его противников. Как раз в день заседания кабинета президент назначил министров-республиканцев. Это меняло положение. К тому же Рузвельт передал доклад Рокфеллера на доследование одному из новых влиятельных советников — Джеймсу Форрестолу. Представитель нью-йоркской банковской фирмы, активно сотрудничавшей с Рокфеллерами, Форрестол благосклонно отнесся к идее Нельсона. Получив доклад, он пригласил его вместе пообедать в одном из вашингтонских клубов, а расставаясь, спросил — не хочет ли тот перебраться в Вашингтон. «Президент готов действовать», — заявил Форрестол. Рокфеллер мог торжествовать. Правительство Соединенных Штатов приглашало его переехать в столицу, чтобы возглавить новый комитет по отношениям с Латинской Америкой. Это был знаменательный день не только в его личной жизни, но и в биографии всего клана. Впервые в истории Рокфеллеры получали непосредственный доступ к управлению государственными делами. Вновь создаваемое ведомство должно было играть важную роль, и Нельсон едва скрывал свою радость. Он к этому давно стремился, и вот теперь желанная цель была достигнута. Можно было сразу ответить «да», но оставались некоторые формальности. Форрестолу он сказал: «Я должен подумать и дам ответ через некоторое время». А сам тут же бросился в Нью-Йорк поделиться новостью с отцом и братьями, чтобы получить семейное благословение. Затем Нельсон отправился к лидеру республиканской партии и сопернику Рузвельта на предстоящих выборах Уэнделлу Уилки. В его резиденцию он прибыл инкогнито под вымышленным именем Франклина. Бесспорно, республиканский кандидат понимал смысл маневра Рузвельта, предложившего в самый канун предвыборной кампании высокое назначение представителю финансовой династии, много десятилетий поддерживавшей республиканскую партию. Но ему ничего не оставалось, как заявить о своем согласии. Возражать было бессмысленно. «Конечно, вы должны пойти», — выдавил из себя Уилки.
IVКогда Нельсон возвратился в столицу, чтобы уведомить о готовности взяться за дело, его принял президент. В ходе короткого разговора Рокфеллер спросил, как относится Рузвельт к его связям с нефтяными компаниями и к тому факту, что он является республиканцем. «Меня это не беспокоит, — ответил Рузвельт. — Пусть это останется на моей ответственности». Спустя несколько дней Белый дом официально назначил Нельсона Рокфеллера главой Комитета по координации межамериканских дел.
