Сергей Нефедов - Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока
Введение железного оружия было фундаментальной инновацией, которая породила волну урартских завоеваний: в результате многочисленных победоносных походов границы Урарту достигли на севере реки Куры, на востоке – озера Урмия. На юге войска Аргишти теснили Ассирию и доходили даже до вавилонских пределов. Урарты пригоняли из походов сотни тысяч пленных и размещали их на царских землях. Доходы, получаемые с нового населения, и добыча, приносимая из походов, позволили царю Сардури II около 760 г. провести новую реформу и создать постоянное войско численностью в 20-25 тыс. солдат. Это было чрезвычайно важное следствие военной революции: прежде в ополчение могли быть мобилизованы 350 тыс. человек, теперь, с появлением железного оружия (которым на первых порах можно было вооружить лишь небольшую армию), боевая ценность ополчения резко упала и оно было распущено[533].
В результате наступления «железной армии» урартов Ассирия стояла на краю гибели, и единственное, что ей оставалось, – это спешно перенимать оружие противника. Пришедший к власти в 745 г. Тиглатпаласар III создал постоянное войско, «царский полк», и вооружил его железными мечами и пластинчатыми панцирями. (Однако недостаток железа сказался в том, что ассирийские мечи и панцири были короче урартских.) «Царский полк» формировался на основе рекрутских наборов; солдаты получали оружие и содержание из казны, они проходили военное обучение и соблюдали строгую дисциплину. В 743–735 гг. до н. э. ассирийцам удалось отбросить противника от своих границ, а затем в ход событий вмешалась новая сила: Урарту подверглось нападению киммерийцев. Киммерийцы были всадниками, и их вторжение было частью новой волны завоеваний, порожденной новой военной революцией, освоением всадничества. Однако на этот раз волна, разорив Урарту, не перешла через Армянское нагорье, и на Ближнем Востоке настало время господства «железных» ассирийских армий[534].
Тактика новой армии включала построение в три шеренги: сзади стояли пехотинцы в панцирях с копьями и мечами, впереди выстраивались лучники под прикрытием щитоносцев. Луки тех времен были очень мощными; отдельные «царские» экземпляры делались из нескольких слоев дерева и кости, причем усилие создавалось сгибом костяной пластины. Известно, что царь Аргишти однажды выстрелил из такого лука на 476 м. Однако луки такого типа были дороги: поскольку каждый слой приклеивался отдельно, то процесс изготовления мог занимать около года. Обычные луки были, конечно, менее мощными, чем «царские», но тем не менее обстрел лучников приносил противнику большие потери, и для защиты от него требовались большие щиты. Под прикрытием этих щитов пехота приближалась к противнику, а затем в бой шли тяжеловооруженные воины с железными мечами[535].
В 732 г. Тиглатпаласар III взял Дамаск и завоевал Сирию, затем он вторгся в Вавилонию и разгромил племена халдеев, 154 тыс. халдеев были переселены в Ассирию. В 729 г. Тиглатпаласар III вступил в Вавилон и, совершив ритуальные обряды в храме Мардука, был провозглашен «царем Вавилона, Шумера и Аккада»[536]. Таким образом, в короткое время была создана новая мировая держава, простиравшаяся от Средиземного моря до Персидского залива. В конце VIII в. до н. э. царь Саргон II подчинил часть мидийских племен и создал на их территории несколько ассирийских провинций. Некоторые мидийские вожди были включены в состав администрации; таким образом, мидяне познакомились с ассирийской системой управления, которую в дальнейшем заимствовали. Позже, в VII в., ассирийцы овладели Египетом, Эламом и частично Малой Азией – таковы были пределы распространения волны завоеваний, порожденной освоением железного оружия.
Диффузионная волна заимствования железоделательного производства распространилась гораздо дальше и в конечном счете охватила весь мир. В Греции, в Индии и в Китае железо стало известно уже на рубеже II – I тысячелетий до н. э., но его широкое производство началось несколько позже, в Китае – в VII в. до н. э. Характерно, что название железа (*khelek) в древнекитайском и в тибетских языках указывает на западноазиатское влияние[537]. Конечно, были области, где изобилие медных руд или культовая функция бронзы задерживали распространение железа. Так, в Египте конкуренция железа и бронзы продолжалось до VI в. до н. э. Кочевники Казахстана и Средней Азии, использовавшие богатые месторождения меди, стали употреблять железо лишь в середине I тысячелетия до н. э.[538]
Многие историки, в том числе У Мак-Нил, полагают, что в то время как колесница была аристократическим оружием, железные мечи принесли с собой демократическую тенденцию. Железный меч был более доступным оружием, чем колесница, и в теории распространение железного оружия должно было привести к закату колесничной аристократии и к переходу военного преобладания к более широким слоям населения[539]. Однако в Урарту и Ассирии мы наблюдаем другую картину: железные мечи и доспехи становятся оружием постоянных профессиональных армий, находящихся на содержании государства. Так же как в период европейской военной революции XVII в., это приводит к трансформации структуры «государство – элита – народ», к резкому усилению царской власти и к ослаблению аристократии.
4.2. НОВОАССИРИЙСКАЯ ДЕРЖАВА
Возвращаясь к обстоятельствам воцарения Тиглатпаласара III, необходимо напомнить, что он пришел к власти в результате социального переворота. Мы не знаем обстоятельств этой революции, но, по мнению ряда историков, царь опирался на демократические слои ассирийского общества и стремился ослабить знать[540]. В армии был введен принцип повышения по заслугам, а не по знатности[541]. Мероприятия Тиглатпаласара III привели к ограничению долгового рабства, к облегчению положения (или даже к освобождению) долговых рабов. И. М. Дьяконов обращает внимание на отсутствие в VII в. до н. э. крупных поместий, обрабатываемых рабами или арендаторами, а также на то обстоятельство, что подавляющее большинство займов заключалось в этот период без залога[542].
C другой стороны, кризис привел к утверждению самодержавной монархии: знать лишилась высоких постов, на которые отныне назначались преданные царю рабы-евнухи. Регулярная армия, вооруженная железным оружием, стала опорой царской власти. Новая армия требовала огромных средств, и вслед за ее созданием последовало масштабное перераспределение ресурсов. На завоеванных землях был создан обширный государственный сектор экономики: сотни тысяч пригнанных из походов пленных устраивались на новых местах жительства, они должны были нести воинскую повинность и платить царю налоги; по некоторым данным, налог («зерно отчуждения») составлял десятую часть урожая. Новопоселенцев причисляли к «людям Ассирии», их распределяли по хуторам группами в 5–10 человек и на первое время обеспечивали посевным зерном и рабочим скотом. Переселенцы были прикреплены к месту жительства, они работали на государственной земле и использовали орудия труда, принадлежавшие государству. Уцелевшая знать завоеванных стран лишалась своих богатств и обрабатывала землю наравне со своими бывшими рабами[543].
Необходимость управления обширной государственной экономикой заставила ассирийцев возродить традиции бюрократического управления, восходящие к временам Шумера и Аккада. Правители районов имели канцелярии, в которых велись записи об участках земли, находившихся во владении крестьян; эти участки обмеривались, причем учитывалось качество земли, на основе чего (с учетом количества осадков) делался прогноз урожая и определялась величина налога. Зерно, уплачиваемое в счет налога, свозилось в огромные государственные амбары, откуда в случае необходимости могло выдаваться вспомоществование крестьянам. Чиновники организовывали на основе повинности оросительные работы, а в случае войны осуществляли рекрутские наборы[544]. Существенно, что принцип возвышения по заслугам, принятый в армии, по-видимому, распространялся и на гражданскую бюрократию. У Мак-Нил полагает, что именно ассирийцы первыми создали ту бюрократическую администрацию, которая была образцом для большинства цивилизаций вплоть до XIX в.[545].
Однако при всем том бюрократическая организация не распространялась на собственно Ашшур. Самоуправляемый город Ашшур оставался государством в государстве, он был свободен от повинностей, здесь правила олигархия купцов и землевладельцев, владевших поместьями в городской округе. Эти поместья обрабатывали рабы – те же пленные, полученные в дар от царя или купленные у его воинов; у одного владельца могли быть десятки, если не сотни рабов, но о характере их эксплуатации не сохранилось определенных данных. Царские чиновники тоже получали в кормление хутора с переселенцами, которых называли «рабами», но определенно известно, что это не были рабы в буквальном смысле слова, специалисты отождествляют их положение с положением римских колонов[546]. По ассирийской традиции «рабами» (точнее, «рабами царя») называли все население завоеванных стран, и лишь жители освобожденных от царских податей городов именовались «свободными»[547].
