Сергей Данилов - Гражданская война в Испании (1936 – 1939)
Подобные сцены несколько раз происходили на заседаниях кабинета между Ларго и министрами-коммунистами. В ответ СССР и компартия усиленно обхаживали республиканскую партию Асаньи и Хираля и правого социалиста Прието. Они добились того, что президент Республики и его партия поддерживали ровные отношения с советским посольством. То же делали такие приетисты как министр финансов Негрина. А сам завзятый реформист Прието, которого «Правда» некогда ругала за «соглашательство и сотрудничество с буржуазией», на официальном приеме в Валенсии весной 1937 года сделал заявление во вполне коммунистическом духе: «Если победа будет нашей… глубокая связь будет соединять нас с коммунистическими странами. Россия и Испания — клещи, которые с двух противоположных концов Европы будут сжимать капиталистические страны!»
В конце марта Кремль через руководство Коминтерна потребовал у испанской компартии смены премьер-министра. Добиться согласия ЦК компартии оказалось труднее, чем думали в Москве. Немалая часть коммунистических руководителей, находясь на содержании Москвы, тем не менее была против прямого вмешательства иностранной державы в испанскую политику.
На апрельском заседании коммунистического политбюро иностранные граждане составили около половины присутствующих. Явились сразу пять эмиссаров Коминтерна — Гере, Кодовилья, Марти, Степанов, Тольятти и два советских дипломата — замещавший отозванного посла поверенный в делах Гайкис и советник посольства Орлов-Фельдбин. Ни один из них не был членом испанской компартии.
Пальмиро Тольятти объявил, что Ларго должен уйти. Большинство испанцев — Ибаррури, Михе, Урибе, Чека промолчали. «Воле Москвы» не побоялись воспротивиться лидер партии Хосе Диас и министр народного просвещения, глава отдела пропаганды ЦК Хесус Эрнандес. Развернулась серьезная полемика. Марти и Степанов заметили, что Ларго неудачлив и что осудила его не Москва, а «история». Андалузец Диас не одобрил их высказывания и в сердцах назвал каталонца Марти бюрократом. Тот взорвался:
«Я — революционер! А вы?»
«Тут все революционеры», — сухо парировал Диас.
«Докажите!» — прорычал Марти.
«Вы — наш гость, — возразил Диас, — и если что-то не нравится, дверь к вашим услугам».
Многие вскочили с мест. Отвыкший от подобных сцен в коммунистическом мире опытный функционер Гере застыл с раскрытым ртом, Кодовилья пытался успокоить Марти, единственная женщина — Ибаррури бегала от одного спорщика к другому с криками «Товарищи, товарищи!». Невозмутимость сохраняли лишь Тольятти и Орлов.
Наконец Диас неохотно произнес, что поддержит предложение, если за него будет большинство. Почти все проголосовали «за». Диас и Эрнандес подчинились воле большинства.
Разрыв СССР с Ларго был ускорен вспыхнувшим 3 мая в Каталонии анархистским восстанием. В тылу разразилась вторая гражданская война. Одним из поводов к восстанию послужило требование коммунистической печати запретить ПОУМ и разоружить анархистские организации, другим — намерение каталонского Хенералидада отобрать у анархистов занятую ими еще 19 июля барселонскую телефонную станцию. Ее операторы на просьбы соединить с каталонским правительством любили отвечать, что такового не существует. Кроме того, их подозревали (хотя и не обвиняли) в прослушивании телефонных разговоров. Еще одним толчком к насилию стало убийство «бесконтрольными» коммунистического партийного функционера и захват ими границы с Францией с изгнанием оттуда карабинеров. Последнее обстоятельство разъярило не только коммунистов, но и каталонский Хенералидад и центральное министерство финансов, которому подчинялись карабинеры.
Первым из противников анархистов на сцену выступил «буржуазный» Хенералидад. 3 мая уполномоченные Компаниса с несколькими штурмовыми гвардейцами явились на телефонную станцию с намерением удалить из нее анархистов. Последние, решив, что с ними хотят физически расправиться, открыли огонь. Многие анархистские профсоюзы и клубы ФАИНКТ, а также ПОУМ охотно поддержали восстание «против опереточного буржуазного Хенералидада». Из тайников были извлечены пулеметы, легкие пушки, бронеавтомобили, «которые, будь они на фронте, решили бы участь Сарагоссы, Теруэля и Уэски». На улицах Барселоны, Лериды, Таррагоны появились баррикады и разгорелись серьезные бои. Остановились заводы, прервалось уличное движение.
Часть арагонских дружинников покинула траншеи и повернула в тыл, на помощь собратьям. Арагонский фронт несколько дней был открыт. Но националисты не могли этим воспользоваться — их ударные силы наступали в Бискайе или были прикованы к Мадриду.
Центральное правительство заняло позицию «нейтралитета», что было на руку анархистам. Однако многие каталонские рабочие не поддержали восстания, а коммунистические профсоюзы и каталонские националисты тоже были вооружены. Наступление восставших на ключевые пункты Барселоны через сутки выдохлось. ФАИ — НКТ не дождались помощи извне. Республиканская авиация генерала Сиснероса перехватила арагонских дружинников. Под угрозой бомбардировки они рассеялись в разные стороны или же вернулись в Арагон.
Анархисты овладели восточной, приморской частью Барселоны и рабочими предместьями. На крышах небоскребов и соборов засели их снайперы. Коммунисты и Компанис прочно удерживали западную половину города.
Восставшие в ходе уличных боев осадили резиденцию президента Асаньи. Правительственные силы должны были его выручать. Главу республики пришлось посадить в танк «Рено» и под пулями снайперов эвакуировать из взбунтовавшейся Барселоны.
Из Валенсии примчались министры-анархисты. Гарсиа Оливер и Фредерика Монсени целые сутки через громкоговорители призывали восставших прекратить огонь, разобрать баррикады и разойтись. К ним мало кто прислушался. Короткое перемирие тут же было нарушено снайперами. Многие анархистские боевики были уверены, что Хенералидад и коммунисты намерены перебить всех восставших и объявить ФАИ — НКТ вне закона.
Масла в огонь подлило появление в Барселонском порту «с дружеским визитом» нескольких британских эсминцев. ФАИ — НКТ увидели в их приходе «мобилизацию сил международной реакции против анархизма».
Тем временем Хенералидад и коммунисты получили подкрепление. Центральное правительство, невзирая на симпатии премьера к анархистам, решило наконец вмешаться. «Вторая гражданская война» в крупнейшем центре страны слишком дорого стоила репутации Республики. 5–6 мая из Валенсии прибыло несколько пехотных бригад. Для их доставки морское министерство выделило все исправные крупные военные корабли — «Хайме I», «Либертад» и «Мендес Нуньес». Военное министерство и МВД прислали также 4000 штурмовых гвардейцев, поручив командование карательной операцией генералу Посасу. По пути в Барселону армия и гвардейцы подавили восстание в нескольких городах Южной Каталонии.
6 мая правительственные и коммунистические силы перешли в наступление. 8 мая последние бойцы ФАИ — НКТ прекратили огонь и помогли разобрать баррикады. Сдача оружия условиями мирного урегулирования не предусматривалась. Братоубийственная война закончилась. По разным подсчетам она принесла испанцам от 400 до 950 убитых и свыше 2000 раненых. Барселона была местами разрушена, военная экономика Каталонии бездействовала почти полмесяца. Арагонский фронт Республики был обнажен и окончательно дезорганизован, а жизненно необходимая военная помощь Центра Северному фронту надолго отсрочена.
Ларго в Валенсии объявил виновниками кровопролития все боровшиеся стороны и отказался продолжить репрессии. Воспользовавшись заминкой, коммунисты нанесли правительству завершающий удар.
15 мая на заседании кабинета они в ультимативной форме потребовали запрещения ПОУМа, отказа Ларго от поста военного министра, снятия министра внутренних дел и разоружения тылового населения. После отказа премьера министры-коммунисты покинули заседание. Вдогонку им прозвучало сухое: «Продолжаем работать без вас». Ларго был настроен решительно.
Но произошла неожиданность: вслед за министрами заседание покинули Прието, Хираль, Альварес дель Вайо и ряд других членов правительства. Часть из них при этом объявила виновниками восстания анархистов. Несколько министров аргументировали свои действия невозможностью управлять страной без коммунистов (то есть — без советской помощи). В помещении остались шесть человек, четыре из которых были анархистами.
Во главе с Гарсиа Оливером они предложили премьеру продолжать работу правительства. Но Ларго в критический момент перестал быть «испанским Лениным». На предложение лидеров ФАИ — НКТ он ответил: «Это диктатура. А я не хочу быть диктатором». Премьер-министр отправился к президенту Асанье и вручил ему прошение об отставке.
