Филипп Фриман - Юлий Цезарь
Не все римляне радовались достижениям Цезаря. Когда в Риме отмечали его победы, Катон, выступая в сенате, обвинил Цезаря в том, что тот вызвал недовольство богов своим коварным нападением на тенктеров и усипетов во время перемирия с ними, и потому Цезарь должен быть выдан германцам для наказания. Речь эта имела чисто политическую направленность: Катону до германцев не было дела, он просто хотел принизить успехи Цезаря в глазах простого народа. К тому же он знал, что Цезаря легко вывести из себя, и при случае извлекал из этого пользу.
И в самом деле, Цезарь ответил сенату раздраженным письмом, полным запальчивых и необдуманных обвинений против Катона. Тот словно того и ждал. Когда письма Цезаря зачитали в сенате, Катон поднялся и без запальчивости, будто заранее обдумав каждое слово, обосновал, что все выдвинутые против него обвинения не более чем голословная брань и мальчишеские нападки. Затем он глубокомысленно заявил, что римлянам, если они в здравом уме, следует опасаться не германцев, галлов и бриттов, а амбициозных замыслов Цезаря. Речь Катона произвела сильное впечатление, и даже сторонники Цезаря пожалели, что он своим безрассудным письмом дал повод для политической провокации. Впрочем, сенат не принял никакого решения, осуждавшего Цезаря, но Катон своим выступлением сумел умалить его славу.
Тем временем Цезарь, находясь в Галлии, готовился к новому походу в Британию, намеченному им на следующее лето. Определив причины своей относительной неудачи, Цезарь был полон решимости поквитаться с вероломными бриттами. Он не мог допустить, чтобы бритты самонадеянно полагали, что им ничего не стоит отразить вторжение римлян. Кроме того, он собирался пресечь поддержку бриттами галлов при выступлении тех против Рима.
Цезарь учел, что в его первую заморскую экспедицию римские корабли не удовлетворяли условиям плавания в бурных северных водах с прибрежными рифами. Поэтому он приказал легатам, поставленным во главе легионов, построить за зиму новые корабли, исполнив при этом его указания. А Цезарь повелел сделать корабли ниже и шире существовавших, чтобы быстрее производить погрузку и выгрузку и брать на борт больше груза, особенно лошадей. Он также предложил уменьшить осадку судов, чтобы они могли приближаться к берегу в условиях мелководья, и распорядился, чтобы новые корабли ходили как на веслах, так и под парусом. Цезарь не собирался снова столкнуться с трудностями, которые возникли на море при борьбе с бриттами и венетами.
Поручив своим легионам строить новые корабли, Цезарь отправился в Цизальпинскую Галлию исполнять наместнические обязанности в провинции, являвшейся его политической вотчиной и неизменно поставлявшей ему солдат. Там он узнал, что Иллирия, другая его провинция, подвергается на границе опустошительным набегам пирустов, альпийского племени. Чтобы пресечь эти набеги, которые могли привести к войне и помешать новому походу в Британию, Цезарь немедля прибыл в Иллирию, в район, подвергавшийся набегам пирустов. Там он вызвал к себе вождей этого альпийского племени и пригрозил им войной, если они не прекратят агрессивные действия и не выплатят репарацию за причиненный ущерб. Репутация Цезаря была настолько высокой, что пирусты ни минуты не колебались и заявили, что прекратят вторгаться в Иллирию, возместят все убытки, а также предоставят заложников, чтобы удостоверить свою покорность.
Вскоре Цезаря постигли и личные неприятности. Он давно состоял в дружеских отношениях с семьей поэта Катулла, проживавшей в Вероне, и, когда бывал в этом городе, неизменно останавливался в их доме. Сам Катулл сменил Верону на Рим, где приобрел поэтическую известность и вращался в литературных кругах. В то время Катулл тяжко переживал разрыв с Клодией (воспетой им под именем Лесбия), прекрасной, но легкомысленной замужней сестрой народного трибуна Публия Клодия. Мало того, что Катулл был отвергнут возлюбленной, он также не преуспел и на государственной службе, в недавнюю бытность служа у наместника Вифинии. Так вот, несчастный Катулл подвергся нападкам давно враждовавшего с ним бесталанного поэта Мамурры, обогатившегося на службе у Цезаря — сначала в Галлии, а затем и в Британии. Оскорбленный Катулл ответил Мамурре стихами. Обличая существовавшие постыдные нравы, он написал:
Кто видеть это может, кто терпеть готов?
Лишь плут, подлец бесстыдный, продувной игрок!
В руках Мамурры все богатства Галлии,
Все, чем богата дальняя Британия[32].
Однако Катулл этим не ограничился. В следующей сатире он высмеял не только Мамурру, но и его покровителя Цезаря:
В чудной дружбе два подлых негодяя:
Кот Мамурра и с ним похабник Цезарь[33].
Семья Катулла была шокирована этим стихотворением, в котором он оскорбил их давнего друга. Стихи эти, разумеется, возмутили и Цезаря, тем более что они напоминали о прегрешении, в котором его не раз обвиняли: интимной связи с царем Никомедом. Однако Цезарь не держал долго зла на поэта, стихами которого, как правило, восхищался. Когда Катулл по настоянию своего отца принес Цезарю извинения, Цезарь в тот же день пригласил его отобедать, а с семьей его продолжил поддерживать обычные дружеские отношения.
К этому времени у Цезаря улучшились отношения с Цицероном. Во время кампании в Галлии и Британии Цезарь обменивался с ним письмами, а Цицерон присылал ему даже свои стихи, которые Цезарь приравнивал к произведениям лучших греческих авторов. Брат Цицерона Квинт служил легатом у Цезаря. Он также был не чужд литературных занятий и перевел на латинский пьесы Софокла.
Весной 54 года Цезарь вновь проявил свой литературный талант, написав несохранившуюся работу «Об аналогии» — произведение, в котором советовал ораторам и писателям использовать простой и ясный язык и не злоупотреблять витиеватыми выражениями. В дошедшем до нас отрывке из этой работы Цезарь пишет: «Избегайте незнакомых и причудливых слов так же, как мореход избегает рифы». Говорят, что Цезарь сочинил эту работу на марше, и порой диктовал ее текст писцу, сидя в седле. Также свидетельствуют, что Цезарь посвятил это произведение с искренним восхищением — и, возможно, с долей иронии — многоречивому Цицерону.
В начале лета 54 года Цезарь приехал на Английский канал и с удовлетворением увидал, что его флот почти готов к выходу в море, чтобы отплыть в Британию. Его люди построили двадцать восемь военных и шестьсот транспортных кораблей, способных вместить более двадцати тысяч солдат. Цезарь вызвал в свой лагерь вождей галльских племен, пообещавших поставить римлянам конницу и вспомогательные отряды. Со всей Галлии в лагерь Цезаря стекались люди, надеявшиеся поживиться в предстоящей войне. Из всех галльских племен лишь треверы, жившие на границе с Германией, отказались участвовать в экспедиции Цезаря.
Отказ треверов Цезаря не устроил. Их конница была в Галлии лучшей, но самое главное — он не мог оставить в своем тылу племя, грозившее выступить против Рима. Исходя из этих соображений, Цезарь с войском отправился в земли треверов. В этом племени боролись за власть Кингеториг и Индутиомар. Когда Цезарь появился у треверов, к нему пришел Кингеториг и поручился за то, что он сам и его сторонники покоряются Цезарю и готовы выполнить его волю. А вот Индутиомар, укрыв старцев, детей и женщин в Арденнском лесу, стал стягивать конницу и пехоту, чтобы дать сражение Цезарю. Однако другие вожди треверов Индутиомара не поддержали и принялись один за другим просить Цезаря за себя, раз уж нельзя помочь всему племени. Тогда Индутиомар, из боязни быть покинутым всеми, также смирился с положением дел. Цезарь сохранил ему жизнь — оказав милость, о которой он впоследствии пожалел — и назначил правителем племени Кингеторига.
Вернувшись на побережье, Цезарь стал приготовляться к отплытию. В его лагерь съехались вожди всех галльских племен. Тех, в чьей преданности Цезарь не сомневался, он счел разумным оставить в Галлии, а остальных взять с собой, опасаясь, что они, воспользовавшись его отъездом в Британию, поднимут восстание. Цезарь считал особенно нужным держать при себе Думнорига, одного из вождей эдуев, который еще во время Галльской войны приносил ему одни неприятности. Думнориг был храбрым и влиятельным человеком и только ждал случая, чтобы расширить свои властные полномочия. Однако Думнориг отправиться за море намерения не имел и стал допекать Цезаря просьбами оставить его в Галлии. Он говорил, что не может уехать по религиозным причинам, и добавлял, что не переносит морскую качку. Цезарь стоял на своем. Тогда Думнориг стал распространять слух, что Цезарь не зря забирает с собой галльских вождей — он собирается убить их в Британии, ибо страшится разделаться с ними на глазах галлов.
