Джеймс Миченер - Гавайи: Дети солнца
Однако даже вместе с радостью победы он испытал чувство пустоты, которое преследовало его вот уже много дней и, казалось, вовсе не собиралось исчезать. Когда молодой вождь, наконец, понял всю значимость сделанного им открытия, ему захотелось немедленно обсудить это событие с Марамой. Но её не было здесь, на лодке, а говорить о подобных вещах с юной Техани не имело никакого смысла.
Ибо Марама сразу бы поняла, о чем идет речь, а красавица Техани, скорее всего, подняла бы глаза вверх и просто поинтересовалась: "Какая звезда?" Но удивительнее всего было то, что последний крик Марамы до сих пор звенел в ушах Тероро: "Я и есть само каноэ!" Каким-то странным образом Мараме на самом деле удалось передать лодке часть собственного духа. Именно её суровое лицо частенько наблюдал Тероро впереди среди волн. А когда "Ждущий Западного Ветра" все же обгонял необычное видение на поверхности воды, Марама улыбалась, пропуская лодку вперед, и в эти минуты Тероро осознавал, что с ними все будет в порядке.
Итак, "Ждущий" полностью окунулся в засушливую жару экваториальной штильной полосы. Днем солнце безжалостно палило, не подавая никакой надежды на спасительный дождь, а ночью звезды беззвучно посмеивались над путешественниками. Теперь люди были лишены вида даже далеких ливней, идущих где-то в стороне. Каждый понимал, что долгожданный дождь над их судном теперь прольется нескоро.
Тероро спланировал работу гребцов так, чтобы Мато и Па, самые надежные и выносливые, не трудились в одно и то же время. Кроме того, он распорядился, чтобы после часовой смены в правом корпусе, когда напрягались мышцы левого плеча, мужчины менялись местами с гребцами другого корпуса, чтобы теперь нагрузка приходилось на другое плечо. При этом во время перемены мест шесть человек удалялись на отдых, а каноэ не останавливалось ни на минуту.
Время от времени за весла брались и самые крепкие женщины, правда, для них смена была укороченной и длилась всего полчаса, а на дне каждого корпуса беспрестанно трудились рабы и ремесленники, вычерпывая воду, просачивающуюся в лодку через места скрепления частей судна.
Как ни парадоксально, но во время шторма, когда пресная вода на каноэ была в изобилии, основную работу выполняли паруса. Теперь же, когда мужчинам приходилось бесконечно напрягаться и трудиться над веслами, теряя жидкость и потея, вода на борту "Ждущего" практически кончилась. Король велел строго следить за иссякающими запасами воды, но получалось так, что чем тяжелее работали гребцы, тем меньше им доставалось воды.
Больше всех, разумеется, страдали женщины, которым она вообще редко доставалась, а рабы находились на грани смерти. Нелегко приходилось и тем, кому была поручена забота о животных. Им приходилось раскрывать рты свиней и вливать внутрь живительную влагу, чтобы животные не умерли от жажды. Хотя самим им вода требовалась, может быть, даже больше. Однако, если бы умер кто-то из заботившихся о животных, то это ещё можно было бы перенести, а смерть свиноматки явилась бы для путешественников настоящей катастрофой.
И все же каноэ упрямо продолжало свой путь вперед. По ночам Тероро, мучимый жаждой, с пересохшими губами, выходил на нос лодки и ставил на платформу половинку кокосового ореха, наполненную обычной морской водой. Затем он ловил в воде отражение новой звезды и, когда оно становилось видимым, молодой вождь знал, что судно движется строго по намеченному курсу.
На рассвете появлялась красноглазая Теура. Она садилась на палубе под палящими лучами солнца и начинала рассуждать о тех знаках и приметах, которые ей удавалось наблюдать в ходе путешествия. Проходил час за часом, и она упрямо бормотала себе под нос: "Что же может принести нам воду?" Летящие птицы могли показать местоположение их родных островов, где можно было бы добыть воды, но птицы не появлялись в пределах видимости. "Красноватые клочковатые облака на востоке предвещают дождь", – вспоминала старуха, но таких облаков ей тоже не довелось увидеть. По ночам диск луны ярко сверкал и напоминал полированное дерево, но вокруг него по-прежнему не было кольца, предвестника бури. "Если бы только поднялся ветер, – мечтала старая женщина, – он мог бы принести шторм". Но ветер, похоже, стих навсегда. Нередко старуха начинала тихо повторять заклинание: "Восстань, восстань, большая волна из Таити. Задуй, задуй, великий ветер из Мурей". Но, наверное, в этих морях её заклинания были бессильны что-либо изменить.
Один жаркий день сменялся другим, таким же знойным, какие не были известны ранее бывшим жителям Бора-Бора. На семнадцатый день путешествия умерла одна из женщин, не выдержав испытания жарой, и её тело было отдано во власть Таароа, бога таинственных морских глубин. Мужчины, которые должны были стать её мужьями, горько оплакивали смерть своей избранницы. Все оставшиеся в живых мечтали о дожде, вспоминая прохладные долины своего родного острова. Не удивительно поэтому, что многие из них стали падать духом и сожалеть о том, что решились отправиться в подобное путешествие.
Душные ночи сменялись ослепительными днями, и единственной жизнерадостной деталью, присутствующей на каноэ, был тот самый кокосовый орех, в скорлупе которого на воде плясала новая звезда, которую так пристально изучал Тероро. Однажды поздно ночью, когда мореход, как всегда, следил за своей звездой, он неожиданно заметил у горизонта, освещенного луной, дыхание бури. Поначалу движение казалось почти неразличимым, но оно не ускользнуло и от внимательного взгляда Мато, который тут же встрепенулся:
– Это дождь?
Поначалу Тероро ничего не ответил товарищу, а затем ночь огласил его исступленный крик:
– Дождь!
Из травяного домика наружу высыпали его обитатели. Проснулись спящие гребцы, и все принялись внимательно следить за тучами, которые теперь полностью закрыли луну. Поднялся ветер, и в свете звезд засверкала морская поверхность. Становилось понятным, что приближается серьезная буря, а не проходящий шквальный порыв. За таким штормом можно было и погнаться, и все, кто только мог заполучить весло, принялись отчаянно грести. Те, кому не хватило весел, руками помогали судну быстрей продвигаться вперед. Даже сам король, почти потерявший рассудок и отчаявшийся, выхватил из рук раба ведро, которым тот черпал воду, и тоже начал грести.
С какой страстью и рвением они работали, и как издевательски шторм ускользал от них! Весь остаток ночи каноэ летело вперед, и люди падали от жажды и изнеможения, в тщетной попытке нагнать бурю. Они так и не смогли настичь её, и на лодку вновь обрушился ослепительный день, сначала разогнавший тучи, а потом и вовсе заставивший их рассеяться. Тогда всех на каноэ охватили тоска и уныние. Гребцы, истощившие все силы в ходе бессмысленного преследования, повалились на палубу, отдав свои тела на волю обжигающих лучей солнца. Тероро был беспомощен что-либо предпринять, старик Тупуна уже почти простился с жизнью, а свиньи отчаянно визжали, требуя свою порцию воды.
И только король оставался способным к действиям. Он сидел на своей циновке, скрестив ноги, и не переставал молиться:
– О великий Тэйн! Ты всегда в прошлом проявлял к нам благосклонность, – льстиво добавлял он. – Ты в изобилии даровал нам и таро, и хлебные деревья. Ты заставлял наших свиней жиреть, а птиц – попадаться в силки. Я бесконечно благодарен тебе, Тэйн. Я навсегда останусь верен тебе. И я предпочитаю именно тебя всем остальным богам. – Так он продолжал в течение долгого времени, и капли пота скатывались с королевского лица, будто напоминая божеству об их тесных и взаимовыгодных отношениях в прошлом. Затем из глубины души вырвалась отчаянная просьба: – О Тэйн, даруй нам дождь!
А в это время впереди, на носу лодки, красноглазая Теура услышала молитву короля и, пробравшись к нему на корму, принесла с собой не долгожданное утешение, а новые волнения, прошептав:
– Это я виновата во всем, племянник.
– Что же такого ты успела натворить? – прохрипел король.
– За две ночи до того, как мы покинули Бора-Бора, я видела сон, но почему-то не обратила на него достаточно внимания. Мне слышался голос, кричащий: "Теура, ты забыла обо мне!"
– Что? – испугался король, хватая свою тетушку за иссохшую тонкую руку: – Мне тоже снился такой же сон!
– Голос, который кричал о том, что его позабыли? Неужели тебе тоже снилось такое?
– Не совсем, – проговорил король. – Я видел две звезды, пытающиеся что-то отыскать в небесах, нечто такое, что я забыл забрать с собой в каноэ.
– И именно поэтому ты решил все ещё раз переупаковать перед самым отплытием? – изумилась Теура.
– Да.
– Но тебе так и не удалось обнаружить, чего не хватало?
– Не удалось, – признался Таматоа. Сейчас двое мудрых людей, от которых зависел благоприятный исход всего путешествия, сидели рядом, совершенно подавленные. – Так что же мы все-таки забыли?
