Франсиско Луке - Луна доктора Фауста
- Епископ? - разом спросили Вильегас и Барриос.- Когда же это он вернулся из Санто-Доминго?
- Как раз в ту минуту, когда я появился в гавани. Не успел он сойти на берег, как ему рассказали о случившемся.
- И что он?..
- А он сказал: "Проклятый тевтон узнает, чего стоит кастилец!"
Диего де Монтеса окружили и стали расспрашивать, но громкий стук копыт оповестил горожан, что епископ Родриго де Бастидас въезжает в Коро. Прелат был в полном облачении, но с мечом на боку.
- Кто позволил совершить эту гнусность? - громовым голосом воскликнул он, увидев клетки.- Немедля выпустить несчастных!
Санчо де Мурга колебался, и тогда епископ, на удивление проворно при своей тучности скатившись с седла, ринулся на него:
- Сию минуту открыть клетки!
- Ваше преосвященство,- залепетал тот,- я выполнял приказ губернатора...
- Плевать я хотел на твоего губернатора! Открывай, не то пожалеешь, что родился на свет!
Мурга повел в его сторону вытаращенными глазами, а потом, не выказывая ни удивления, ни ужаса, не слушая яростных криков епископа, бросился бежать к домику Спиры.
- Мерзопакостная тварь! - заревел ему вслед епископ и приказал своим людям: - Разнесите эти клетки в щепы!
Две клетки были уже разломаны, когда на месте происшествия появился губернатор в сопровождении Мурги.
- Ваше преосвященство,- начал Спира, опускаясь на колени с намерением поцеловать у епископа руку,- прошу вас принять во внимание...
- Задницу твою немытую я приму во внимание! - еще громче завопил тот, отдергивая руку.- Как ты смел пренебречь волей императора, который запретил трогать это племя?!
- Не забывайтесь, ваше преосвященство,- надменно напомнил Спира.- Я губернатор.
- Сейчас станешь трупом губернатора!
Спира опустил глаза. Мельхиор Грубель шепнул ему на ухо по-немецки:
- Будьте благоразумны. Одно слово этого горлодера - и ваши же люди поднимут на вас оружие.
Спира сдержал себя.
- Здесь какое-то недоразумение,- учтиво начал он.
- Никакого тут нет недоразумения! - гаркнул епископ.- Люди племени какетио свободны, и никто не смеет обратить их в рабство!
Спира стерпел и это.
- Хорошо, ваше преосвященство, будь по-вашему. Санчо! Отомкни клетки! Такой пустяк не должен стать причиной раздора между губернатором и епископом. Я напишу государю.
- Это я ему напишу, и немедленно! Я, а не ты! И знай, что не успокоюсь, пока тебя не прогонят с должности!
Окинув его уничтожающим взглядом, епископ направился к своему дому, а толпа горожан, провожая его восторженными кликами, повалила следом. Гуттен пришел к епископу, намереваясь помирить его с губернатором.
- Добро пожаловать, Филипп фон Гуттен! - встретил его Родриго де Бастидас, раскрыв объятья и улыбаясь так широко, что глаза его почти совершенно пропали среди пухлых щек.- Рад принимать у себя брата преосвященного Морица, любимого слугу нашего государя! Садитесь, друг мой, садитесь вот сюда, рядом с Вильегасом и Барриосом.
Выпив не менее десяти пинт сока гуанабано и расспросив Филиппа о жизни при дворе, епископ торжественно произнес:
- Я прекрасно знаю, кто вы и какое у вас золотое сердце. Но честью уверяю вас, Спира - низкий негодяй. И клянусь вам вот этим,- при этих словах он поднес к губам распятие,- что или его сместят с поста губернатора, или я сложу с себя сан. Он сумасшедший, он одержим бесами! Кому еще могла прийти мысль сжечь с такой варварской жестокостью несчастного распутника перед выходом вашей эскадры? Не подумайте, что я против кары за мужеложство, нет, Филипп: огонь - лучшее средство борьбы с этим пороком. Я не согласен с тем, чтобы казнь обставлялась так пышно,- я вижу в этом проявление ереси, лютеровой ереси! Уж не принадлежит ли губернатор к числу ее тайных сторонников? Подумайте сами, дон Филипп! Почти все здешние немцы разделяют его пагубные заблуждения, и слава богу, что большая часть этих подлецов погибла вместе с Амвросием Альфингером. Однако кое-кто еще остался.
Спира, лишившись законной добычи, был принужден совершить набег в отдаленные поселения хирахаров, чтобы добыть потребных ему носильщиков. Больше тысячи индейцев убили, сотню посадили в клетки.
Филипп фон Гуттен был весь в многообразных хлопотах:
- Франсиско Инфанте, Хуан де Гевара, Франсиско Гратероль и Диего де Монтес берут каждый по десять человек и...
- Я не пойду,- сказал хирург.
- То есть как это? Вы нам необходимы как лекарь и как переводчик. Без вас нам делать нечего!
- Возьмите Мартина, он владеет индейскими наречиями не хуже меня. А кроме того, такова воля губернатора. Он запретил мне участвовать в экспедиции потому, дескать, что ему не нравится моя фамилия.
- Что особенного в фамилии "Ока"?1- спросил Инфанте.
- Сам не знаю. Не нравится, и все тут.
- Ну, он совсем спятил! - заявил Хуан де Гевара.
- Истинная правда! Оттого мне и не обидно оставаться в Коро. С таким предводителем вы гораздо раньше попадете в преисподнюю, чем в Дом Солнца.
Экспедиция была хорошо снаряжена и готова к выходу. У солдат были веселые лица, бодрая поступь.
------------------------------------------------------
1 Ока (оса, исп.) - гусь.
Гуттен перевел взгляд на губернатора и увидел, что тот мрачен и угрюм. "Слава богу, Федерман задержался в Маракаибо и не сможет исполнить свои зловещие намерения",- подумал Филипп.
В эту самую минуту, точно в насмешку, Федерман в сопровождении двух всадников показался на улице.
- Не думай, что я приехал только для того, чтобы помахать тебе вслед,весело сказал он Филиппу.- Я все рассчитал точно и, как видишь, появился в самый последний миг.
- Дон Николас! - окликнул его солдат.- Вас требует к себе губернатор.
- Мы еще увидимся,- лукаво подмигнул Федерман и тронул коня к домику Спиры.
Уже смеркалось, когда Филипп решил зайти туда. Из-за двери до него донесся звучный голос губернатора:
- ... и я строго-настрого запрещаю вам выходить из Коро дальше чем на двадцать лиг. Я вовсе не хочу, чтобы повторилась уловка, стоившая жизни дону Амвросию Альфингеру. Вот все, что я имею вам сообщить. Можете идти.
Федерман не проронил ни звука. Он нашарил дверь и вылетел на улицу, словно и не заметив Филиппа, стоявшего в двух шагах от него.
- Ну, с Федерманом покончено,- с довольным видом сказал Спира.- Этот глупец полагал, что ему удастся утаить те козни, которые он плел вкупе с епископом, чтобы взбунтовать войско по выходе из Коро. Теперь никто не станет на моем пути к Дому Солнца. Да, кстати,- спохватился он,- велите прислать ко мне Эстебана Мартина, и немедленно. Я должен отдать ему распоряжения на завтра.
- Это потребует времени. Вы, должно быть, не знаете: переводчик живет в полулиге от города.
- Прекрасно знаю! - раздраженно ответил губернатор.- Как знаю и то, что он завел себе десяток наложниц, а они варят колдовское зелье, не дающее женщине зачать.
В эту минуту послышались оживленные голоса, и в комнату вошли Вильегас и Дамиан де Барриос.
- Мы к вам с отрадной новостью, ваша милость,- заговорил Вильегас и, когда Спира устремил на него вопрошающий взгляд, продолжил: - Сеньор де Барриос и ваш покорный слуга решили присоединиться к вашей экспедиции. Вы не будете возражать?
"Ай да епископ,- подумал Филипп,- на место выведенного из игры Федермана он мигом поставил две новые фигуры, и какие!"
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Экспедиция в льяносы
12. ИЗ КОРО В ВАРАВАРИДУ
В два часа ночи войско покинуло Коро и двинулось в сторону моря. Впереди ехали девяносто всадников, за ними шло три сотни пеших латников, а следом, в окружении арбалетчиков, шагали носильщики - все, как на подбор, рослые, крепкие, угрюмые. Они были скованы цепями по десять человек и тащили на голове объемистые и тяжелые тюки. То и дело слышалась брань и щелканье бичей.
Передовые отряды уже достигли побережья. Полная луна, совершенно круглая и ослепительно яркая, выхватывала из тьмы площадь не менее квадратной лиги. Море было так спокойно, что скрип песка под копытами лошадей заглушал рокот прибоя.
Спира пустил своего коня по плотному и влажному прибрежному песку. Гуттен последовал за ним. Всадники ехали теперь в затылок друг другу, растянувшись длинной вереницей. Море и луна действовали усыпляюще. Носильщики шли с закрытыми глазами и, казалось, спали на ходу.
Пехота тоже еле брела, и только те, кто охранял носильщиков, пребывали настороже, но зато изнывали от скуки, ибо вверенные их попечению индейцы не разбредались, не сбрасывали наземь кладь, не пытались ускорить или замедлить шаг. Санчо де Мурга, томясь бездельем, звонко щелкнул в воздухе бичом, но под укоризненными взглядами товарищей смутился. Через час на берег втянулся и хвост колонны.
Филипп, одолеваемый дремотой, качался в седле, но, рассердившись на себя за эту слабость, выпрямился, полной грудью вдохнул солоноватый морской воздух. Свет луны стал еще ярче, еще ослепительней. Никогда прежде не доводилось ему видеть такой огромный сверкающий диск. Он приковывал к себе взгляд, он переливался всеми цветами радуги. Филипп обернулся: Лопе де Монтальво клевал носом, едва не валясь с коня; Спира даже похрапывал. Филипп придержал коня, отъехал к самой воде и пропустил мимо себя остальных всадников.
