Дмитрий Язов - Август 1991. Где была армия
О том, что руководство Генеральной прокуратуры находит возможным не считаться с процессуальной самостоятельностью государственных обвинителей, свидетельствует, в частности, обращение 5 мая 1993 года и.о. Генерального прокурора Славгородского М. Д. в Военную коллегию с ходатайством об изменении меры пресечения троим подсудимым по этому делу. В соответствии со ст. 276 УПК РСФСР с ходатайствами к суду на данной стадии судопроизводства могут обращаться только участники процесса. И.о. Генерального прокурора к их числу не относится, и поэтому его ходатайство явилось, по существу, вторжением в сферу полномочий прокуроров, участвующих в процессе.
В сложившейся ситуации суд считает невозможным дальнейшее разбирательство дела и разрешение отвода, заявленного государственным обвинителям, до решения вопроса об обеспечении их действительной самостоятельности в настоящем судебном процессе и полагает необходимым войти с таким предложением в Верховный Совет Российской Федерации, которому подотчетен Генеральный прокурор. Этот вопрос может быть решен, в частности, путем создания в соответствии с п. 2 ст. 10 Закона о прокуратуре Российской Федерации органа прокуратуры, не входящего в прокурорскую систему республики, для поддержания обвинения по данному делу, в который могут быть включены уже участвующие в деле государственные обвинители.
Рассматривать настоящее дело вообще без государственного обвинителя Военная коллегия не вправе, поскольку высказанное прокурором намерение поддержать обвинение для суда, согласно статье 228 УПК РСФСР, является обязательным. Кроме того, участие государственного обвинителя суд находит необходимым, исходя из характера предъявленного подсудимым обвинения, а также для проведения процесса на принципах состязательности. Руководствуясь ст. 21-2 и 261 УПК РСФСР, Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации
ОПРЕДЕЛИЛА:
Обратить внимание Верховного Совета Российской Федерации на грубые нарушения закона, допущенные Генеральным прокурором Российской Федерации Степанковым В. Г. и заместителем Генерального прокурора Российской Федерации Лисовым Е. К., и предложить рассмотреть вопрос о реальном обеспечении независимости государственных обвинителей по данному уголовному делу.
Судебное разбирательство дела продолжить после получения ответа на это определение. Председательствующий Народные заседатели
А. Уколов, Ю. Зайцев, П. Соколов».
Следующее судебное заседание состоялось в июле 1993 года.
Я и В. И. Варенников юридически еще находились на службе в Вооруженных Силах, но денежное довольствие не получали со дня ареста, других источников дохода у нас не было.
Суд по нашей просьбе обратился в Министерство обороны, и нам дали ответ за подписью начальника главного управления военного бюджета и финансирования Министерства обороны Российской Федерации, что принято решение о выплате с 26 января 1992 года денежного довольствия в течение трех месяцев и единовременного денежного вознаграждения за поддержание высокой боевой готовности войск за семь месяцев 1991 года.
Во всех отношениях мы были заинтересованы в быстрейшем продолжении процесса.
Но зачитывается справка: что А. И. Тизяков находится на лечении, адвокат Хамзаев болен, Л. И. Галоганов — адвокат B. C. Павлова — в США. Суд постановил объявить перерыв до 10.00 7 сентября 1993 года.
За этот промежуток времени «много воды утекло». Известный юрист Ю. Г. Калмыков сказал на пресс-конференции, что Генпрокуратуре не книги надо писать, а бороться с преступностью.
Подсудимые и адвокаты аргументированно доказали, что В. Степанков и Е. Лисов в печати неоднократно выступали с утверждениями о виновности членов ГКЧП. Это весьма серьезное нарушение служебной юридической этики. Как и судья, прокурор должен воздерживаться от публичных категорических утверждений о виновности обвиняемых, пока обстоятельства дела не исследованы в главном состязательном судебном процессе.
В своих интервью Генеральный прокурор РФ простодушно объяснял, что опубликовал книгу с целью повлиять на общественное мнение. Но мнение формируется на главном процессе, а все остальное не способствует установлению истины. Юридические принципы объективной истины, справедливости, презумпции невиновности имеют нравственное содержание.
6 сентября 1993 года. Вновь подсудимые собрались в доме на Поварской. Секретарь суда проинформировал, что дело на А. И. Тизякова будет выделено в отдельное производство в связи с тяжелой болезнью.
7 сентября 1993 года. Холодный пронизывающий ветер с дождем… В 10.00 началось заседание суда: «Здравствуйте, прошу садиться!» Докладывает секретарь суда, что все прибыли, за исключением Тизякова.
А. И. Лукьянов и его адвокат Г. Падва высказали мысль, что исследование дела без четверых обвиняемых (Тизякова, Ачалова, Грушко, Болдина), безусловно, отразится на установлении истины.
Выступил адвокат Лифшиц — представитель «потерпевших»: «Дети погибли, а виноватых нет».
Слово попросил А. И. Лукьянов, он говорил о том, что есть новое обстоятельство, опубликовано обвинительное заключение по нашему делу в ежедневной газете.
Выступили адвокат Л. С. Абельдяев, В. И. Варенников, О. С. Шенин. Они говорили о том, что идет политическая возня, в которой Степанков и прокуратура играют самую видную роль.
8 сентября 1993 года. Заседание не состоялось из-за болезни адвоката О. Бакланова.
21 сентября 1993 года. В 17.15 Н. В. Печенкин сообщил, что на него в подъезде напали трое молодых парней, нанесли несколько ударов, при этом говорили: «Мы тебе покажем, кого защищать».
23 сентября 1993 года. Ельцин подписал указ о назначении В. Степанкова Генеральным прокурором с подчинением непосредственно президенту. Наше ходатайство — направить дело на дополнительное доследование— суд отклонил.
* * *7 октября 1993 года. Продолжение суда. Всем известно, какие произошли события: расстрелян Дом Советов.
Сегодня день траура. Обвиняемые заявили: они незаконно арестованы, и прокурор СССР Трубин уклонился от дела и все передал Степанкову, который вершит самосуд. В отношении военных творится произвол. Память погибших при расстреле Белого дома почтили вставанием.
8 октября 1993 года. Суд отклонил все наши ходатайства, в том числе и о возвращении орденов, хотя прокуратура забирать их не имела права.
12 октября 1993 года. Отклонены все наши ходатайства. Мы просили назначить правовую экспертизу на предмет:
— соответствовал ли Союзный договор, разработанный в Новоогареве, референдуму 17 марта 1991 года;
— является ли референдум 17 марта 1991 года обязательным для исполнения на территории СССР.
19—28 октября 1993 года. Прочитаны все пять томов обвинительного заключения.
30 ноября 1993 года. Начался допрос Владимира Александровича Крючкова. Ему была предоставлена возможность самому изложить суть дела.
Допрос с перерывами проходил до 20 января 1994 года.
20 января 1994 года. Меня начали допрашивать. Предоставили право свободно изложить события 19–21 августа 1991 года.
В зале ни одного журналиста из правительственных изданий. Отчего же? Два года назад истерически требовали открытого суда над руководителями Советского государства, а тут вдруг исчезли. Вероятно, в свете последующих событий — «сговора трех», выдворения Горбачева из Кремля, ваучеризации страны, расстрела здания Верховного Совета РФ— «дело ГКЧП» кажется журналистам «детской забавой».
26 января 1994 года. Суд удовлетворил мою и Варенникова просьбу отпустить нас проводить в последний путь маршала Советского Союза Н. В. Огаркова.
В час дня мы были на Новодевичьем кладбище. С прощальным словом выступил Варенников, он и сказал много добрых слов в адрес славного сына нашего народа, посвятившего себя беззаветному служению Отчизне, укреплению боевой мощи Вооруженных Сил.
Николай Васильевич находился в опале за то, что выразил солидарность с действиями ГКЧП 18–21 августа 1991 года. Он предвидел, куда приведут перестройщики страну и что будет с Россией.
8 февраля 1994 года. Перед допросом Шенина в зале суда появился Бакланов, попросил включить его для дачи показаний. Суд его просьбу отклонил под предлогом, дескать, нет необходимости.
Судья Уколов А. Т. попросил предоставить слово Олегу Семеновичу Шенину. Он начал свое выступление со слов: «Ответ лицемерам».
15 и 16 февраля 1994 года. Продолжался допрос Шенина. Прокуратура поставила перед собой задачу запутать свидетеля и даже припугнуть, но судья пресек эту акцию. И опять «процесс покатился».
17 февраля 1994 года. Утром Варенников сказал мне, что по радио передали: мы уволены из рядов Вооруженных Сил Указом Президента РФ.
19 февраля 1994 года. Я получил выписку из приказа министра обороны (по личному составу) № 0184 о моем увольнении. В ней значилось: «Выслуга лет в Вооруженных Силах: календарная — 52 года 1 месяц; в льготном исчислении — 59 лет 5 месяцев».
