Кайюс Беккер - Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне
Румпф пришел к заключению, что при любом воздушном налете такая устаревшая организация борьбы с огнем не могла бы вообще справиться с пожарами. На это голландцы бы ответили, что их пожарная служба была достаточна для борьбы с обычными пожарами и что они никогда не предусматривали возможность интенсивных воздушных налетов на центр города. С какой стати? Не противоречит ли закону войны, что под бомбежкой оказалось мирное население?
Однако не существовало никаких законов, управлявших воздушной войной во Второй мировой войне, – упущение, которое с горечью признали государственные деятели, кого это коснулось. Ближе всего к данному вопросу относилась статья 25 Гаагской конвенции 1907 года о ведении войны на поверхности, которая гласила: «Запрещается атаковать либо обстреливать города, деревни, жилища и здания, которые никак не могут себя защитить».
Германия призвала к капитуляции под угрозой разрушительной атаки с воздуха. Статья 26 предписывает оповещение атакуемых до открытия огня, но поскольку Роттердам защищался всеми силами, эта статья к нему не относится.
Наконец, высказывались подозрения, что Гитлер или Геринг сознательно отдали приказ о проведении налета, чтобы повергнуть всех врагов в ужас от мощи германской военной машины. Такое мнение опровергается трезвыми документальными свидетельствами. Ясно видно, что налет преследовал единственную тактическую цель: захватить ключевой пункт, необходимый для оккупации страны, и спасти германских солдат, часть которых была в угрожающем положении на севере и юге города.
Настоящей трагедией было то, что налет произошел тогда, когда шли переговоры о сдаче Роттердама. Тот факт, что, несмотря на отчаянные попытки, в самую последнюю секунду удалось отозвать менее половины бомбардировщиков, для германской стороны стал причиной глубокого и искреннего сожаления.
В 17.00, спустя каких-то два часа после налета, комендант города полковник Шарру лично перешел мост Виллемса и согласился капитулировать. Это был сломленный человек. Генерал Шмидт изо всех сил старался убедить голландца, что искренне сожалеет, что налет состоялся после всего того, что произошло. Через час сдача была закончена.
Оставшиеся в живых германские десантники, удерживавшие свои позиции на северном берегу пять дней и четыре ночи, покинули дома, подвалы и канавы. Подполковник Хольтиц докладывал: «Молодой парашютист держал в руке флаг, которым он и его товарищи сообщали пилотам бомбардировщиков о своем присутствии в крайнем доме. Он выглядел не лучше мертвеца. Тот же самый вид имели и другие защитники плацдарма. Многие пропали без вести, а уцелевшие были грязны и измучены. У некоторых не было никакого оружия, кроме ручных гранат в карманах. Вместе мы взяли этот горящий город…»
Тут по улицам загромыхали танки, направлявшиеся на север, чтобы сменить остатки 22-й воздушно-десантной дивизии. Тут и там все еще открывала огонь пехота. Голландцам было приказано явиться в определенные пункты для сдачи оружия. Наткнувшись вдруг на одну такую «вооруженную вражескую группу», бродившая по городу часть СС открыла огонь. При первом треске пулеметных очередей генерал Штудент бросился к окну штаба гарнизона, чтобы прекратить стрельбу, и тут же упал, истекая кровью из пулевой раны в голове. Спустя три часа после прекращения огня, которое отметило с таким трудом добытый успех воздушно-десантного корпуса, его командир был тяжело ранен шальной пулей!
В 20.30 почти одновременно с падением Роттердама голландский Верховный главнокомандующий генерал Винкельман предложил по радио капитуляцию всех его вооруженных сил. Таким образом, кампания закончилась за пять дней – куда быстрее, чем рассчитывало германское Верховное командование. В этот успех решающий вклад внесли воздушно-десантные войска.
Однако победа была куплена дорогой ценой. Помимо потерь в живой силе, самым горьким было то, что огромная часть транспортных самолетов была безвозвратно утеряна. Из 430 «Ju-52», задействованных в операции, две трети либо вообще не вернулись из Голландии, либо не подлежали ремонту. KG zbV 2 особого назначения при попытках совершить посадки в районе Гааги потеряла 90 процентов своих самолетов. Голландские аэродромы были усеяны обломками разбитых и сгоревших самолетов.
Но было кое-что еще более худшее. Большей частью самолеты были взяты из тренировочных школ люфтваффе, а управлявшие ими летчики были инструкторами, которым полагалось готовить новое поколение пилотов. По словам полковника Генштаба Бассенге: «Их потеря стала серьезнейшим ущербом, который привел к заметному снижению набора в бомбардировочную авиацию. Последствия этого сказались позднее».
Глава 3
ПРОРЫВ У СЕДАНА
Эскадрилья из девяти бомбардировщиков летела низко над страной, чуть не касаясь крылом крыла. С лежащих внизу полей поднимался утренний туман, ухудшая видимость. Когда самолеты переваливали через леса и погружались в долины, пилоты не сводили глаз с местности. Они летели на запад.
Если смотреть снизу, бомбардировщики имели удлиненные, стройные очертания «летающего карандаша» или «Дорнье-17Z». При первых лучах солнца они взлетели из Ашаффенбурга и взяли курс на свои объекты, находившиеся во Франции. Сюда входила 4-я эскадрилья подполковника Пауля Вайткуса из II/KG 2, а дата была 11 мая 1940 года, то есть шел второй день германского наступления на запад. В этот день вся Geschwader была ознакомлена с приказом атаковать аэродромы союзников.
Командир эскадрильи старший лейтенант Раймерс прокричал по радио: «Внимание! Линия Мажино!»
Вот почему они летели очень низко. Они должны были промелькнуть над огромным фортификационным сооружением до того, как поднимет тревогу противовоздушная оборона. Неожиданность была достигнута полностью, и, пока несколько пулеметов успели прострекотать, «дорнье» уже испарились за следующей цепью холмов. Затем, перелетев Маас (или Мез), они достигли пункта Эн и продолжали свой курс на запад. Их целью был небольшой аэродром Во возле Сиссон-Ла-Мальмезон. Он был по крайней мере одним из дюжины аэродромов, формировавших полукруг вокруг Реймса, которые использовались британской передовой воздушной ударной группой.
На аэродроме Во этим утром царила бурная активность, пока бомбардировщики 114-й эскадрильи Королевских военно-воздушных сил (RAF) готовились к своей первой боевой операции. Заправившись горючим и бомбами, самолеты ждали сигнала на взлет. Эскадрилья была укомплектована «бристоль-бленхеймами», самыми современными средними бомбардировщиками, которые союзники могли в то время поставить фронту. Эта и другие эскадрильи переместились на передовые базы, чтобы начать воздушную войну против Германии. Но им помешали это сделать.
Поскольку предыдущим днем началось германское наступление, командующий британской авиацией во Франции, маршал авиации сэр Артур Баррат, был завален просьбами с фронта о помощи. И сейчас, что бы ни случилось, ему приходилось бросать в бой свои бомбардировщики туда, где немецкие танки прорывали фронт. Сегодня это были Льеж, Маастрихт и канал Альберта; завтра это будут Динант, Шарлевиль и Седан.
114-я эскадрилья все еще ждала сигнала на вылет, когда внезапно над головой появились неопознанные самолеты, летевшие на высоте церковных колоколен. Не было ни предупреждения, ни воздушной тревоги. Никто не думал, что это может быть враг – до тех пор, пока бомбы не посыпались на выстроившиеся в линейку «бленхеймы». Слишком поздно англичане разглядели кресты на крыльях.
Раймерс, опытный инструктор по пилотированию вслепую, привел свою эскадрилью прямо к аэродрому. И «Do-17» летели достаточно высоко, чтобы избежать поражения осколками своих же бомб. То, что «бленхеймы» оказались выстроенными, как на параде, было просто совпадением, с которым никто не считался. Германским бомбардировщикам было трудно промахнуться. Их 100-фунтовые бомбы падали ровными линиями прямо среди самолетов противника. Спустя секунды тех охватили дым и пламя, ослепительный свет, к тому же пронизываемый еще более яркими вспышками. «Дорнье» сделали круг и пошли в новую атаку.
На борту одного из последних радист сержант Вернер Борнер всегда имел при себе 8-миллиметровую кинокамеру. Поскольку вражеских истребителей не было видно, он воспользовался возможностью заснять на пленку атаку своей эскадрильи. Его пилот, старший лейтенант Борншайн, даже совершил дополнительный круг «для сводки новостей». В общей сложности горело тридцать британских самолетов.
«Эскадрилья № 114 практически уничтожила аэродром, – заявляет официальная история Королевских ВВС. – Вместе с другими неудачами она положила конец существованию „бленхеймов“ как полезного вида оружия еще до того, как оно началось».
Через несколько дней генерал-лейтенант Бруно Лерцер демонстрировал кинопленку сержанта Борнера в штабе фюрера как физическое доказательство точности и разрушающей мощи, которые достигли его бомбардировщики в налетах на вражеские аэродромы.
