Махмут Гареев - Маршал Жуков
Жуков, как видели, всегда уделял разведке первостепенное внимание. В отличие от 1941-42 гг., стратегическая и войсковая разведка сработала значительно лучше, она своевременно вскрыла замысел действий германского командования и сосредоточение главных группировок войск противника на Курском направлении. Несмотря на неоднократные переносы сроков начала наступления противника, весьма точно были установлены и сроки перехода немецко-фашистских войск в наступление. На основе хорошего знания и предвидения возможного развития событий Жуковым в сотрудничестве с Генштабом были разработаны наиболее соответствующие условиям обстановки оптимальные стратегические и оперативные решения по выбору направления сосредоточения основных усилий, созданию и сосредоточению необходимых группировок войск, а главное -- наиболее целесообразных способов оперативно-стратегических действий войск. Первоначально Ставка и Генштаб планировали летом 1943 г. предпринять упреждающее противника наступление. В начале, в принципе, не возражал против этого и Жуков. Командующие фронтами Рокоссовский и Ватутин неоднократно и однозначно выступали за наступательный вариант действий. Однако у Георгия Константиновича, по мере глубокого изучения положения сторон и группировки противника в районе Курского выступа, где он находился почти непрерывно со второй половины марта, возникли серьезные сомнения относительно целесообразности проведения в жизнь принятого Ставкой первоначального замысла наших действий летом 1943 г. Эти сомнения еще больше окрепли после того, как от разведки поступили достоверные данные о планах немецко-фашистского командования захватить стратегическую инициативу путем проведения крупного летнего наступления на Курском направлении. В пользу такого соображения говорило и то, что наступать против крупных ударных группировок противника совершенно безнадежно. Если же перегруппировать свои основные силы для наступления там, где противник слабее, то ослаблялись бы наши войска, действующие на направлении главного удара противника, что заведомо обрекало их на поражение. Кроме того, в отличие от 1941--1942 гг. наши войска на Курском направлении подготовили надежную оборону и ее надо было использовать. Вот эти соображения Жуков изложил Василевскому, который тоже постепенно приходил к такому же выводу. Взвесив все обстоятельства и посоветовавшись с командующими фронтами, представитель Ставки 8 апреля 1943 г. направил свои предложения Верховному Главнокомандующему. В частности, он докладывал: "Видимо, на первом этапе противник, собрав максимум своих сил, в том числе до 13--15 танковых дивизий, при поддержке большого количества авиации нанесет удар своей Орловско-Кромской группировкой в обход Курска с северо-востока и Белгородско-Харьковской группировкой в обход Курска с юго-востока... Следует ожидать, что противник в этом году основную ставку при наступлении будет делать на танковые дивизии и авиацию, так как его пехота значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году. ...Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем ему танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку". Чтобы наша оборона была способна противостоять массированным атакам танков, Г.К.Жуков предложил немедленно собрать с пассивных участков фронта и перебросить на угрожаемые направления возможно большее количество противотанковой артиллерии, все полки самоходной артиллерии, соредоточить как можно больше самолетов и "...массированными ударами авиации во взаимодействии с танками и стрелковыми соединениями разбить ударные группировки врага, чем и сорвать план наступления противника". 12 апреля на заседании Ставки предложения Жукова были, наконец, приняты. Но Сталин продолжал еще колебаться. И только в конце мая он окончательно утвердил оборонительный способ действий. Но поскольку противник и в июне не переходил в наступление, командующие фронтами Рокоссовский и Ватутин вновь обратились в Ставку с предложениями о переходе в упреждающее наступление. Жукову с большим трудом удалось добиться осуществления оборонительного варианта действий. В окончательном виде замысел советского командования сводился к следующему: переходом к преднамеренной стратегической обороне силами Центрального, Воронежского, частично Степного фронтов, отразить летнее наступление немецко-фашистских войск, обескровить их и последующим переходом в контрнаступление нанести поражение главным группировкам противника. Таким образом планировалась и проводилась ярко выраженная стратегическая оборонительная операция силами нескольких фронтов под общим руководством Ставки ВГК и ее представителей при фронтах (Г.К. Жуков -- Центральном и А.М. Василевский -- Воронежском фронтах). Для проведения операции были выделены крупные силы. В составе Центрального (командующий К.К. Рокоссовский) и Воронежского (командующий Н.Ф. Ватутин) фронтов к началу июля 1943 г. насчитывалось свыше 1,3 млн. чел., до 20 тыс. орудий и минометов, до 3600 танков и САУ, 3130 самолетов (с учетом дальней авиации). Было достигнуто превосходство над противником в личном составе 1,4, в танках 1,3, артиллерии 1,9, самолетах около 1,6 раза. На направлениях главных ударов противника оборонялись наиболее закаленные войска -- на Северном выступе 13 А генерала Пухова Н.П. и на Южном 6 гв. А генерала Чистякова И.М. В этом решении на ведение операций и в организации обороны под Курском было много принципиально новых положений, обогативших советское военное искусство. Во-первых, благодаря прежде всего гибкости и незаурядности мышления Жукова, его твердости в проведении в жизнь своих стратегических идей, впервые за время войны в 1943 г. советская стратегическая мысль преодолела идеологические оковы и предубежденность относительно стратегической обороны, рассматривавшей ее как нечто недостойное нашей армии, чуть ли не унизительное и не оскорбительное для нее. Несмотря на уроки 1941 г., весной 1942 г. Сталин, как уже отмечалось, с ходу отверг предложение о переходе к обороне. И нужны были еще крупные поражения лета 1942 г., чтобы прийти к решениям, принятым весной 1943 г. Характерно, как уже было сказано, что и весной 1943 г. Ставкой ВГК, Генштабом первоначально намечалось, что Красная Армия летом 1943 г. первой перейдет в наступление, нанося главный удар на юго-западном направлении. Только после доклада Жукова 8 апреля начал серьезно рассматриваться оборонительный вариант действий. Справедливости ради скажем, что предложение Жукова было принято Сталиным только в результате поддержки его Генштабом, в частности Василевским и Антоновым. В свете всего этого нам, фронтовым людям, много видавшим и пережившим, и сегодня еще трудно понять, почему даже людям такого масштаба, как Жуков, порою требуется столько умственных и волевых терзаний, боевых испытаний и горького опыта, так много напрасно затраченных усилий и жертв, чтобы разорвать цепи военно-идеологических стереотипов и встать на почву здравого смысла. Рецидивы такого подхода в наше время дают о себе знать при решении различных вопросов и это очень сложная психологическая проблема, которая еще не исследована. Мучительный процесс выработки целесообразных решений летом 1943 г. еще раз свидетельствует о том, что решения, планы и практические действия командиров и войск (сил) должны соответствовать не военно-идеологическим и теоретическим установкам, не требованиям уставов (которые дают лишь общие ориентиры); они должны исходить и учитывать максимально полно сложившиеся оперативно-стратегические условия. Во-вторых, новое в военном искусстве в битве под Курском и новое видение Жуковым сути стратегической обороны состояло в том, что советские войска переходили к обороне не вынужденно, не из-за недостатка сил и средств, как это положено было делать по существовавшим теоретическим взглядам, а именно преднамеренно, располагая превосходящими противника силами. В связи с этим в нашей литературе (в частности маршалом М.В. Захаровым) высказывалась мысль, что "...оборону под Курском нельзя рассматривать как классический, типичный случай, как образец для подражания". Это один из примеров того, когда новые явления, рожденные опытом войны, пытались подогнать под ранее существовавшие теоретические положения. Дело в том, что долгое время в теории считалось и поныне считается, что для отражения наступления противника достаточно иметь в 2-3 раза меньше сил, чем для наступления. Но опыт второй мировой войны это положение не подтвердил. За время войны не было ни одной успешной оборонительной операции, проведенной значительно меньшими силами, чем у наступающего противника. Конечно, когда сил и средств недостаточно, нет другого выхода как переходить к обороне. Можно также "стоять" в обороне и удерживать меньшими силами определенный оборонительный рубеж до начала наступления противника. Но если противник переходит в большое наступление, то, располагая значительно меньшими силами, остановить его и тем более сорвать наступление и нанести поражение наступающему противнику далеко не всегда осуществимо. Возможно отражение атак превосходящих сил противника в обороне в тактическом звене. Но в оперативно-стратегическом масштабе при наличии мощных средств огневого поражения и высокой маневренности войск и авиации наступающий, владея инициативой, имеет возможность создавать многократное, подавляющее превосходство на избранных направлениях, и для парирования его глубоких прорывов нужны достаточно крупные силы. Поэтому, как показал опыт войны, для проведения оборонительной операции, рассчитанной на успешное отражение и срыв крупного наступления противника требуется не намного меньше сил и средств, чем для наступления. Например, без задействования части сил Степного фронта противник мог иметь значительно большее продвижение в направлении Курска. Хотя, конечно, с высоты сегодняшнего дня, когда мы уже досконально знаем состояние обеих сторон и в целом обстановку того времени, можно сказать, что стратегические резервы в ходе оборонительной операции можно было бы, видимо, расходовать и менее расточительно и поберечь их для предстоящего контрнаступления. Но вместе с тем надо учитывать, что после серьезных неудач 1941-42 гг. опасения насчет того, что противник снова может прорвать нашу оборону и связанный с этим риск были настолько большими, что приходится, если не оправдывать полностью, то хотя бы с определенным пониманием отнестись к тому, как были использованы стратегические резервы на оборонительном этапе Курской битвы. В-третьих, благодаря накопленному опыту и творчеству Жукова и Василевского, командующих фронтами Рокоссовского, Ватутина, Конева, командармов и командиров дивизий, построение и организация обороны под Курском в стратегическом и оперативно-тактическом масштабах были доведены до высочайшей степени совершенства и до сих пор остаются эталоном, непревзойденным образцом построения обороны и оборонительных способов действий. Общая глубина обороны фронтов доходила до 150--190 км., с учетом Степного фронта до 250--300 км. Были созданы и оборудованы в инженерном отношении первая (главная) и вторая полосы обороны каждая глубиной 5--6 км, составляющие тактическую зону обороны, несколько армейских и фронтовых оборонительных рубежей в оперативной глубине (всего 8 оборонительных полос и рубежей). В общей сложности было вырыто и оборудовано около 10 тыс. км. траншей и ходов сообщений. При подготовке оборонительной операции Жуков побывал во всех армиях, дивизиях первого эшелона, во многих частях и подразделениях. Он особенно большое внимание уделял созданию во всех инстанциях четкой системы стрелкового, противотанкового, артиллерийского, противовоздушного огня в сочетании с ударами авиации и густой сетью инженерных заграждений. Как отмечал маршал К.К. Рокоссовский, на направлениях действий противника были сосредоточены мощные группировки артиллерии. "Общая плотность артиллерии у нас составляла 35 стволов, в том числе более 10 противотанковых орудий на километр фронта, но в полосе обороны 13-й армии эта плотность была намного выше". В основу всей обороны была положена ее способность отразить массированные атаки танков противника, т.е. оборона была, прежде всего, противотанковой. Генерал Пухов как-то показывал нам в академии схемы противотанковой обороны, начерченные рукой Жукова. Именно с учетом опыта обороны под Курском в послевоенные годы был сделан вывод, что противотанковая оборона не может рассматриваться только как вид боевого обеспечения или дополнительный элемент обороны. Вся оборона становилась противотанковой. Серьезное внимание уделялось и противовоздушной обороне, но она тогда еще не получила такого развития, как противотанковая оборона. Причем Жуков занимался не только оперативно-тактическими вопросами. Он интересовался настроениями личного состава, их бытовым устройством и снабжением, прохождением службы. В 13-й армии Н.П. Пухова он встретил командира полка майора М.С. Иванова, который воевал с первых дней войны, был трижды ранен и каждый раз после госпиталя назначался на одну и ту же должность. За два года войны не получил повышения ни в должности, ни в звании. Жуков доложил об этом Верховному с тем, чтобы обратить внимание командования других фронтов и Главного управления кадров. Иванову было присвоено звание полковника и он был назначен командиром дивизии. В-четвертых, Жуков, командующие фронтами добивались, чтобы оборона носила исключительно активный и маневренный характер. Это проявлялось в проведении ряда массированных ударов авиации по аэродромам и войскам противника еще до перехода его в наступление. Большую роль сыграла и артиллерийская контрподготовка, проведенная 5 июля на направлениях предполагаемых ударов противника в полосах Центрального и Воронежского фронтов. Противник понес потери еще в исходном положении для наступления и не смог начать свои атаки в установленные сроки. Хотя, как справедливо отмечал Г.К. Жуков, от этой контрподготовки ждали несколько большего. Она была проведена в ночное время (в полосе Ц.Ф. началась в 2.00 5.7. 43 г.) в момент, когда войска первого эшелона противника находились еще в укрытиях, в ней не смогла в полном объеме участвовать авиация. Нашими войсками осуществлялся широкий маневр силами и средствами, особенно противотанковыми частями и соединениями, с одних участков фронта на другие, где возникала наибольшая угроза. Вторые эшелоны и резервы, в том числе танковые армии и корпуса использовались для нанесения контратак и контрударов по прорвавшимся бронетанковым группировкам противника. В результате произошли небывалые за все время войны танковые бои и сражения и наиболее значительное из них в районе Прохоровки, где с обеих сторон участвовало свыше 1200 танков и самоходных орудий. Обычно в мирное время на учениях и военных играх все контратаки и контрудары наносятся во фланг прорвавшимся группировкам противника. Лобовая контратака в ходе академических занятий оценивается самым низким баллом. Но под Курском, как и в некоторых других сражениях во время войны, контратаки и контрудары нередко носили фронтальный характер, ибо слишком велика была цена риска. При фронтальных контратаках и контрударах удавалось если не разбить, то хотя бы наверняка преградить путь наступающему противнику, остановить и частично отбросить его прорвавшиеся группировки. При подготовке операции под руководством Жукова, Генштаба, Василевского, Хрулева, командующих фронтами была проведена огромная работа по доукомплектованию войск личным составом, оружием и техникой, подвозу и накоплению необходимого количества боеприпасов и горюче-смазочных материалов. Созданные запасы материальных средств к началу Курской битвы были значительно выше, чем в операциях 1941-42 гг. Центральный и Воронежский фронты имели боеприпасов основных калибров 2,5--3 боекомплекта (по тяжелым калибрам 5 б/к). В 13-й и 6-й гв. армиях по 4--5 боекомплектов. Автобензина в войсках Центрального фронта было 4,8 заправки, Воронежском -- 5,8; продовольствия в обоих фронтах на 20--25 суток. Проводилась напряженная боевая подготовка, где с командирами, штабами и войсками отрабатывались способы действий по выполнению поставленных задач в обороне. Жуков не раз участвовал в подготовке и проведении таких учений и тренировок. Особенно интенсивно проводились тренировки по выдвижению на назначенные рубежи с противотанковыми резервами и вторыми эшелонами. Автору этих строк пришлось действовать севернее Орла в составе 5-го танкового корпуса. Нашему батальону было назначено три вероятных рубежа, на каждый из которых в ходе тренировок мы выдвигались не менее 10--12 раз, главным образом в ночное время. Вначале выдвигались лишь командиры и оперативные группы штабов со средствами связи на автомашинах и пешком (в зависимости от расстояния), а затем и подразделения в полном составе. В результате, с получением условного сигнала каждый командир и солдат четко знал, куда идти и что делать. Все это обеспечило высокую организованность действий войск в ходе оборонительного сражения. Большое внимание уделялось обобщению и передаче войскам боевого опыта, воспитанию высокого морального духа. Достигалось это, конечно, не только беседами, партсобраниями, листовками. Главное, что обеспечивало уверенность и стойкость войск, -- это их хорошая обученность, умение владеть своим оружием, общая обстановка целеустремленности и высокой организованности в действиях командиров и штабов всех степеней. Вся эта сложная и многообразная работа по подготовке оборонительной операции предопределила успешное ее проведение. Если в 1941--1942 гг. немецко-фашистские войска, переходя в наступление, полностью сокрушали нашу оборону и продвигались на сотни и более тысячи километров, а нашим войскам удавалось остановить противника ценой неимоверных усилий и после длительного отступления, то, перейдя в наступление 5 июля под Курском, гитлеровская армия не смогла прорвать нашу оборону и вклинилась только в тактическую зону обороны. К 10 июля, когда по намеченному плану немецко-фашистские войска, наступающие с севера и юга, должны были соединиться в районе Курска, они не только не решили этой задачи, но не смогли даже создать условий для развития тактического успеха в оперативный. Гитлеровское командование перебросило дополнительно несколько дивизий с других направлений, надеясь таким образом нарастить усилия и прорвать советскую оборону, но и эти новые атаки противника были отбиты нашими войсками. В общей сложности немецко-фашистские войска продвинулись в полосе Центрального фронта до 10 км и в полосе Воронежского фронта до 30--35 км и лишь на узких участках фронта. При этом они понесли большие потери в людях, танках и другой боевой технике. Прорвавшиеся группировки противника были остановлены и в последующем отброшены в исходное положение контрударами армейских и фронтовых вторых эшелонов и резервов. Задача по срыву наступления противника была выполнена без оставления занимаемого оборонительного рубежа в течение всего 6--7 суток. Работая в войсках, Жуков обычно глубоко вникал во все детали организации и обеспечения боевых действий. Если дело не клеилось у того или иного командующего, особенно в кризисные моменты развития операции, он без всяких церемоний брал управление войсками в свои руки. Был требовательным и, когда это нужно, мог дать четкие и конкретные указания, добиваясь их неукоснительного исполнения. Вместе с тем, как представитель Ставки, он старался без особой надобности не сковывать действия командующих фронтами. "Говоря об оборонительных боях войск Центрального фронта на Курской дуге, -писал Рокоссовский, -- мне хочется оттенить некоторые характерные моменты. Прежде всего -- роль представителя Ставки. Г.К. Жуков долго был на Центральном фронте в подготовительный период, вместе с ним мы решили принципиальные вопросы организации и ведения оборонительных действий и контрнаступления. Не без его помощи были удовлетворены тогда многие наши запросы, адресовавшиеся в Москву. А в самый канун битвы он опять прибыл к нам, детально ознакомился с обстановкой и утром 5 июля, в разгар развернувшегося сражения, доложил Сталину: командующий фронтом управляет войсками твердо, с задачей справится самостоятельно. И полностью передал инициативу в мои руки. Это было правильно!" Жуков, убедившись, что командование фронта действует уверенно, отбыл в войска Брянского фронта для подготовки Орловской наступательной операции. Когда же 12 июля осложнилась обстановка в полосе Воронежского фронта, он по указанию Сталина немедленно выехал в район Прохоровского танкового сражения. Он же настоял перед Ставкой на необходимости ввода в сражение части сил Степного фронта в полосе Воронежского фронта. О всех важнейших решениях и своих распоряжениях он докладывал Верховному. Однако, когда требовала обстановка, он смело брал на себя ответственность и неотложные распоряжения отдавал немедленно. Так, когда назрела необходимость, и нельзя было терять ни одной минуты, он ночью 5 июля самостоятельно принял решение и дал разрешение командующему Центральным фронтом на проведение артиллерийской контрподготовки, а затем уже доложил в Ставку. Главное, что обеспечивало успешные действия советских войск в обороне -- это их упорство и стойкость, действительно массовый героизм солдат и офицеров, высокое воинское мастерство и мужество военноначальников, которые под сильнейшим огнем, массированными ударами авиации и бронетанковой техники противника до конца отстаивали буквально каждый метр занимаемых позиций. Приходилось нести и тяжелые потери. Безвозвратные потери наших войск в Курской оборонительной операции составили 70330 человек. Как отмечал немецкий историк П.Карелл в книге "Выжженная земля. Сражения между Волгой и Вислой", на Курской дуге "противники противопоставили один другому мощные силы. Наступательный дух немцев, оборонительная мощь русских, новейшее оружие, фанатизм, полководческое искусство, военная хитрость... все достигло высшей точки в этой схватке". В данном случае рассмотрена главным образом деятельность Жукова по организации оборонительных действий под Курском, поскольку в первые два года войны успешные действия в обороне нам не удавались. Но окончательный крах операции под Курском, предпринятой гитлеровским командованием в июле 1943 г., был предопределен не только оборонительными действиями, но и переходом в наступление 12 июля войск Западного и Брянского фронтов на Орловском направлении и войск Степного и Юго-Западного фронтов на Белгород-Харьковском направлении. Одновременно войска Центрального и Воронежского фронтов, используя успех этих фронтов, продолжали теснить противника, отбросив его на исходные позиции. После разгрома прорвавшихся группировок противника и восстановления положения в обороне Сталин потребовал от Воронежского и Степного фронтов продолжения наступления (по плану операции "Румянцев") без всякой оперативной паузы. Однако Жуков возразил против этого и убедил Верховного в целесообразности продолжения наступления через 8--10 суток с тем, чтобы лучше подготовить операцию и пополнить войска личным составом и материальными средствами. Одновременный переход в наступление всех трех фронтов начался 3 августа. Жуков и при проведении этих операций был неутомим и неисчерпаем на творчество: он был противником всякой приверженности к внешней форме, ни в чем не признавал схематизма и шаблона. Так, считая в принципе окружение противника одной из наиболее эффективных форм ведения операций, при планировании Белгород-Харьковской операции он отверг предложение Н.Ф. Ватутина об окружении немецко-фашистских войск в районах Белгорода и Харькова. При этом исходил из того, что окружение и уничтожение крупных танковых группировок противника отвлечет много войск, займет много времени, в то время как обстановка требовала быстрейшего выхода войск к р. Днепр. Исходя из этих же соображений, он ввел в сражение 1-ю и 5-ю танковые армии, как только общевойсковые армии вклинились в обороны противника. Танковые армии завершили прорыв тактической зоны обороны и начали развивать наступление в глубину. Генштабом по предложению Жукова была умело осуществлена оперативная маскировка. На правом фланге Воронежского фронта было имитировано сосредоточение главной группировки Воронежского фронта. Противник сосредоточил на этом направлении танковую группировку, уведя ее с направления главного удара Воронежского фронта. При подготовке Орловской наступательной операции в полосах Западного и Брянского фронтов был осуществлен оригинальный, неожиданный для противника порядок проведения артиллерийского наступления и перехода в атаку. При проведении прежних наступательных операций нашими войсками выработался определенный трафарет. Противник приспособился к тому, что после 1,5--2 часовой артподготовки начинается атака, артподготовка начинается и кончается пуском "катюш". После завершающего залпа реактивных установок пехота противника немедленно покидала укрытия и изготавливалась для отражения атаки. В Орловской операции по указанию представителя Ставки до начала наступления тяжелая артиллерия в течение 4-х часов проводила разрушение наиболее укрепленных опорных пунктов противника. Действия тяжелой артиллерии завершились коротким огневым налетом, вслед за которым началась разведка боем передовыми батальонами. Противник принял действия этих батальонов за неудавшуюся атаку главных сил и в ходе отражения их атаки раскрыл всю систему огня. На следующий день была проведена всего 5-минутная артподготовка, а затем продолжалось подавление и уничтожение выявленных целей. Под прикрытием артиллерийского огня танки и пехота выдвинулись на исходные рубежи атаки и неожиданно ворвались в оборону противника. Это дало возможность без больших потерь прорвать оборону противника. По опыту этой операции была издана директива Ставки "Об артиллерийском наступлении", в которой давались указания об исключении шаблона и более разнообразном осуществлении артиллерийской подготовки и поддержки атаки, а также методов перехода в атаку танков и пехоты. Для повышения темпов наступления Жуков требовал непрерывных действий днем и ночью, выделяя в ряде случаев заранее подготовленные подразделения для ночных действий. В частности, овладение г. Харьковом было начато ночным штурмом передовых частей Степного фронта. Наиболее характерным для этих наступательных операций было то, что они велись против очень плотных группировок противника. В связи с этим боевые действия отличались огромным напряжением, и наши войска с большим трудом преодолевали ожесточенное сопротивление противника. Можно предположить, что если бы предварительно не измотали и не обескровили главные группировки противника в оборонительных сражениях, то наше упреждающее наступление летом 1943 г., будь оно предпринято, встретилось бы с еще большими трудностями. Это подтвердили и последующие наступательные операции Западного фронта на Смоленском направлении. По этой и некоторым другим причинам не удалось окружить и полностью уничтожить группировку противника в Орловском выступе. Следует заметить, что начавшаяся 10 июля десантная операция союзников в Сицилии также оказала определенное влияние на общий ход военных действий в Европе. По крайней мере она не позволила германскому командованию перебросить на советско-германский фронт дополнительное количество авиации. В целом в ходе Курской битвы превосходство советского военного искусства было весьма внушительным. Маршал Г.К. Жуков, анализируя действия сторон летом 1943 г., отмечал: "В отличие от первого периода войны немецкое командование стало каким-то тяжелодумным, лишенным изобретательности, особенно в сложной обстановке. В решениях чувствовалось отсутствие правильных оценок возможностей своих войск и противника. С отводом своих группировок из-под угрозы фланговых ударов и окружения командование очень часто опаздывало, чем ставило свои войска в безвыходное положение. Высшим руководящим кадрам немецких войск после разгрома под Сталинградом, особенно на Курской дуге, в связи с потерей инициативы пришлось иметь дело с новыми факторами и методами оперативно-стратегического руководства войсками, к чему они не были подготовлены. Столкнувшись с трудностями при вынужденных отходах и при ведении стратегической обороны, командование немецких войск не сумело перестроиться". Таким образом, наступление немецко-фашистских войск летом 1943 г. закончилось их сокрушительным поражением. После Курской битвы до конца войны они уже не смогли предпринять ни одного крупного наступления оперативно-стратегического масштаба. После Курской битвы (7.8. 43 г.) руководитель фашистской пропаганды Геббельс был вынужден признать: "Сейчас германская армия не в состоянии перейти в наступление, поэтому ее основным принципом остается оборона...". Красная Армия в этой битве одержала выдающуюся победу, означавшую окончательный коренной перелом в ходе всей войны. Из опыта Курской битвы в области военного искусства был сделан важнейший вывод о недопустимости недооценки обороны в оперативно-стратегическом масштабе. Жуков при подготовке и ведении операций в Курской битве убедительно показал правомерность и выгодность обороны в определенных условиях. Однако, вопреки такой дорогой ценой добытому опыту и прозрению в отношении обороны, в послевоенные годы (с появлением ядерного оружия) военные руководители нашей страны вновь пришли к выводу, что оборона в стратегическом и фронтовом масштабах в современных условиях недопустима и она может применяться лишь в оперативно-тактическом звене. Такой вывод вытекал не из опыта, не из научного анализа характера вооруженной борьбы будущего, а из чисто субъективных мнений, полагая, что после победы можно вновь бравировать и пренебрегать объективными законами военного искусства. При оборонительном характере российской военной доктрины, когда полностью исключается возможность начала военных действии первыми, в самом начале войны (если ее не удастся предотвратить), при отражении возможной агрессии войскам придется решать в основном оборонительные задачи. Поэтому вопросами обороны желательно заниматься серьезно. Правда, как всегда, не обходится и без крайностей, когда некоторые радикалы теперь уже хотят предать анафеме всякую мысль о возможности наступления. Таких людей опыт ничему не учит. Но уроки 1941--1942 гг. и то, как мы пришли к зрелости стратегической мысли в Курской битве, еще раз напоминают о завете Жукова сочетать наступление и оборону -- это объективная закономерность военного искусства, а всякое пренебрежение к опыту и объективным законам к добру не приводит. В сражениях за освобождение Украины С точки зрения военной, коренной перелом в ходе войны, достигнутый в результате Курской битвы, предопределил окончательно переход стратегической инициативы в руки советского командования, а германская армия впервые в период второй мировой войны полностью перешла к стратегической обороне. Гитлеровское командование приступило к созданию так называемого "восточного вала" на рубеже Нарва, Витебск, река Сож. На Украине главный оборонительный рубеж создавался в среднем течении Днепра. Жуков, размышляя об опыте и уроках проведенных операций и поражений, все больше думал о том, как не дать противнику закрепиться на новых оборонительных рубежах и прежде всего осуществить форсирование реки Днепр. Этот вопрос должен был обсуждаться и на заседании Ставки. И он тщательно готовился к нему. Советовался с командующими фронтами, армиями. В августе дважды приезжал к нему на фронт заместитель начальника Генштаба генерал А.Н. Антонов. При обсуждении в Ставке планов ведения дальнейших операций Георгий Константинович склонялся к мысли о том, что, если Красная Армия в 1943 г. была вынуждена в основном проводить фронтальные наступательные действия, то после перелома, достигнутого под Курском, появилась возможность осуществить ряд операций с окружением крупных группировок противника. В частности, он предлагал сосредоточить крупные силы в районе Харькова, Изюма, нанести ими удар в направлении на Днепропетровск, Запорожье, отсечь и уничтожить Донбасскую группировку немецко-фашистских войск. В результате в обороне противника на подступах к р. Днепр образовалась бы огромная брешь, обеспечивающая нашим войскам возможность стремительного наступления на запад. Но Сталин считал, что такой способ действия надолго свяжет главные силы наших войск и замедлит освобождение Украины. Поэтому он настоял на том, чтобы безостановочно развивать наступление к Днепру. Видимо, как всегда, и в том и другом решении были свои резоны, плюсы и минусы. Главное зависело от того, как они будут осуществлены на практике. Наступательные операции Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов на юго-западном стратегическом направлении проводились по единому замыслу Ставки, однако, начались они в разное время. Жуков координировал действия Воронежского и Степного фронтов, действовавших на главном -- Киевском направлении. Начав наступление в конце августа и, преодолевая упорное сопротивление противника, войска Воронежского фронта к 21 сентября 1943 г. вышли к Днепру и захватили плацдармы севернее Киева (в районе Лютеж) и южнее города (в районе Большого Букрина). С целью быстрейшего захвата плацдарма в районе Киева были высажены две воздушно-десантные бригады. Войска Степного фронта, освободив Полтаву, 24 сентября форсировали Днепр южнее Кременчуга. Дальнейшее наступление по овладению Киевом затормозилось, так как противник сосредоточил против Букринского плацдарма несколько дивизий, в том числе одну танковую, и наносил контрудары с целью ликвидации нашего плацдарма на западном берегу р. Днепр. Стало ясно, что наступление с Букринского плацдарма не имеет быстрых шансов на успех. Поэтому Жуков предложил Сталину перенести основные усилия на Лютежский плацдарм. Но Сталин, упрекая Жукова в том, что войска фронта еще не пробовали наступать, а уже он отказывается от наступления с этого плацдарма, не давал согласия. Только через месяц, после проведения многочисленных бесплодных атак Сталин принял предложение Жукова и командующего фронтом о нанесении главного удара с Лютежского плацдарма. Пришлось готовить новую наступательную операцию. Была скрытно осуществлена сложнейшая перегруппировка войск с Букринского плацдарма на Лютежский. Передвижение войск осуществлялось только ночью. На Букринском плацдарме вместо убывших в новые районы танков, орудий и другой техники устанавливались макеты. Имитировалась подготовка нового наступления с этого плацдарма. Затем за два дня до наступления главных сил было предпринято наступление с Букринского плацдарма, что ввело немецкое командование в заблуждение и сковало его силы в этом районе. В результате удар наших войск с плацдарма севернее Киева оказался для противника неожиданным, что во многом предопределило успех наступления. Противник начал перебрасывать силы с Букринского плацдарма на север и для обороны Киева, но было уже поздно. С целью развития успеха по указанию Жукова командующий войсками фронта ввел в сражение 3 гв. танковую армию и 1-й кавалерийский корпус, вторые эшелоны фронтов, армий, которые, наступая на юг, перерезали дорогу Киев--Житомир. Противник был вынужден начать отход. И войска 1-го Украинского (Воронежского) фронта к утру 6 ноября освободили Киев. Успешно развивалось наступление и в полосе 2-го Украинского (Степного) фронта. Заместитель Верховного Главнокомандующего в ходе Киевской операции большую часть времени находился в войсках Воронежского фронта, действующего на главном направлении. Но он постоянно следил и за действиями Степного фронта, уделяя основное внимание обеспечению согласованных действий между двумя фронтами. Когда противник предпринял сильные контрудары с целью ликвидации нашего Кременчугского плацдарма, Жуков немедленно выехал в войска Степного фронта, побывал во всех армиях, некоторых дивизиях, внимательно и
