Гельмут Хёфлинг - Римляне, рабы, гладиаторы: Спартак у ворот Рима
Другой причиной возрастания численности рабов стала широко распространившаяся роскошь. Из своих военных походов римляне привозили домой огромную добычу, в которой были и богатства царей, и произведения искусства чужих городов, и огромные репарационные платежи, и почти бесплатная рабочая сила. Это новое благосостояние породило и утонченный образ жизни, связанный с множеством неизвестных дотоле потребностей. Удовлетворение их делало необходимым использование огромного количества рабов.
Да и присмотр за рабами, и снабжение их всем необходимым также требовали привлечения многочисленного персонала, состоящего из рабов. Затем со II в. до н. э. римляне все шире применяли рабов в производстве, в первую очередь на верфях и оружейных фабриках, как это до них делали греки.
Источники приобретения рабовКрупным землевладельцам требовались сотни рабов для работы на полях, в мастерских, для присмотра за скотом. Однако число их значительно возрастало, если господин, как это было принято, имел в городе Дом с многочисленной прислугой, а также участвовал в каком-либо ремесленном или промышленном предприятии. Такому человеку могли требоваться тысячи рабов.
Откуда же римляне черпали такие армии рабов?
Основным источником притока рабов являлись конечно же войны, ведшиеся Римом с редкими перерывами во все времена его господства. Значительную часть Добычи составляли вражеские армии, не уничтожавшиеся безжалостно победителем, хотя последний имел на это право, но продававшиеся на месте либо отсылаемые с квестором к работорговцам, следовавшим за легионерами по пятам.
Столетиями римлянам доставались исключительно богатые «людские» трофеи. В первой Пунической войне (264–241 гг. до н. э.) римские войска взяли 75 000 пленных, а во второй (218–201 гг. до н. э.) — 30 000 в одном только городе Таренте. За пять десятилетий, с 200 по 150 г. до н. э., сделавших Рим мировой державой, из эллинистического мира было выведено, по оценкам специалистов, около 250 000 пленных — число исключительно большое для античной эпохи. Велик был приток и азиатских рабов, последовавший за успешными военными походами 189–188 гг. против царя Антиоха III из династии Селевкидов. Луций Эмилий Павел продал после взятия Эпира в 168 г. до н. э. 150 000 человек, а после победы Мария над германцами в 102–101 гг. до н. э. римляне получили пополнение рабов.
Следующим крупным событием, имевшим аналогичные последствия, стали войны Цезаря в Галлии. Так, например, из народа адуатуков, вначале вступившего с ним в союз, а после ухода римских войск предавшего его, Цезарь продал в рабство 53 000 человек. Когда годом позже он подчинил кельтское племя венетов в Британии, он приказал казнить его вождей, а весь народ увести в рабство. После галльских войн Цезаря рынки затопили почти полмиллиона рабов. Сотни тысяч пленных были захвачены и в ходе войн периода ранней Империи.
Другим источником получения рабов наряду с войнами являлось похищение людей, существовавшее на протяжении всей античности (о нем упоминает даже Гомер). В подлинное несчастье похищение людей превратилось во времена киликийских пиратов, уводивших в рабство не только экипажи и пассажиров захваченных кораблей, но и опустошавших обширные области побережья Средиземного моря, в том числе и италийского, причем проделывавших это часто заодно с высокопоставленными римлянами. По мнению Страбона, греческого географа, жившего в Риме, резкий подъем киликийского пиратства и связанной с ним работорговли начался с восстания Диодота Трифона против царя Деметрия II[74] в 145 г. до н. э. Целые города и области были беззащитны перед лицом пиратов, а враждующие стороны не брезговали пользоваться их услугами для разграбления нейтральных городов. Свой товар они выставляли напоказ на публичных рынках, и в первую очередь на эгейском острове Делос, бывшем главным рынком рабов Римской державы. В 67 г. до н. э. Помпею удалось уничтожить политическое влияние морских разбойников, однако ремесло их продолжало существовать.
То же касается и разбойников, грабивших путешественников на сухопутных дорогах страны и рассматривавших в качестве желанной добычи не только имущество жертвы, но и ее самое. Из некоторых надписей в Малой Азии мы можем узнать, что местные разбойники похищали молодых людей и уводили их в горы. Если похитители не могли получить достаточно большого выкупа, то продавали жертву в рабство.
Похищения людей случались и в Италии. О них рассказывает Светоний в своей биографии первого римского императора Октавиана Августа:
«Общей погибелью были многие злые обычаи, укоренившиеся с привычкой к беззаконию гражданских войн или даже возникшие в мирное время. Немало разбойников бродили средь бела дня при оружии, будто бы для самозащиты: по полям хватали прохожих, не разбирая свободных и рабов, и заключали в эргастулы помещиков», где цепи с них не снимали даже во сне, а на работу узники должны были выходить в кандалах. «Против разбоев Август расставил в удобных местах караулы, эргастулы обыскал».
Примерно то же сообщает Светоний и о Тиберий, взошедшем на трон вслед за Августом в 14 г. н. э. Но еще раньше «гражданскую деятельность он начал с того», что тщательно обыскал эргастулы по всей Италии, «хозяева которых снискали всеобщую ненависть тем, что хватали и скрывали в заточении не только свободных путников, но и тех, кто искал таких убежищ из страха перед военной службой».
И даже в самом Риме неопытные чужестранцы могли попасться в ловушку и быть проданными в рабство. Как сообщает Сократ, арендаторы пекарен, имевшихся начиная с Августовой эпохи во всех кварталах города на Тибре, со вступлением на трон императора Феодосия в 379 г. переоборудовали свои лавки в кабаки с борделями. Таким образом они привлекали чужестранцев в комнаты, где их должны были ожидать любовные утехи; однако пол под посетителем вдруг проваливался, и он оказывался в подвале дома, где его запрягали в качестве тяглового скота в мельницу.
Естественно, содержался он в качестве раба, так что и близкие ничего о нем узнать не могли.
Подобная практика, как, впрочем, и долговое рабство в древние времена, и продажа детей в рабство, с массовым ввозом рабов в сравнение, конечно, идти не могла. В провинциях такое случалось чаще, чем в столице, ибо обнищавшим крестьянам не оставалось порой ничего другого, как продажа самих себя вместе с женой и детьми в рабство, что позволяло выплатить по крайней мере часть ужасающего долга и хоть как-то поддержать свое существование.
Другим значительным источником пополнения армии рабов было их, так сказать, самовоспроизводство, ибо рождение рабов в доме или поместье хозяина означало прямое прирастание его имущества. Поэтому землевладелец был заинтересован в таком умножении рабов не меньше, чем в плодовитости своего скота. Дети рабынь с рождения становились рабами, даже если отец их был свободным, так как рабыня не могла вступить в законный брак. Таким образом, ее дети автоматически становились собственностью владельца матери.
Правила работорговлиВ течение нескольких последних веков Республики главным потребителем рабов были знатные римляне. Италия продолжала оставаться ведущим центром рабства еще два столетия после рождения Христа. Главным же рынком работорговли между Западом и Востоком являлся остров Делос, где наряду с караванными восточными товарами прежде всего спросом пользовались рабы. Уверения Страбона, что в течение одного дня на пристани острова сходили и вновь поднимались на палубы других кораблей десятки тысяч рабов, следует, по-видимому, считать преувеличением, однако мы не ошибемся, оценив «дневной оборот» в тысячи человек. Постоянно их подвозили из стран, где похищение людей было поставлено на широкую ногу, — Сирии, Вифинии, Понта и Каппадокии. Кроме того, алчные римские купцы и государственные откупщики также были не прочь поохотиться за беззащитными жителями провинций, и даже цари не гнушались этим грязным ремеслом.
Не только за пределами Вечного города, но и в самом Риме работорговля считалась обычным, хотя и постыдным делом, однако и вполне достойные люди, такие, как Катон Старший (234–149 гг. до н. э.), не отказывались вкладывать в нее свои деньги. Наряду с публичными рынками существовали и торговые дома, такие, как тот, что был расположен рядом с храмом Кастора. На продаже человеческого товара зарабатывали не только работорговцы, но и государство, получавшее с каждого раба ввозной и продажный налог. Через эдилов, защищавших покупателя постановлениями и распоряжениями от обмана со стороны продавцов, оно осуществляло контроль за работорговлей.
Для осмотра покупателями рабы обнаженными выставлялись на специальном помосте. Интересующиеся покупкой ощупывали и разглядывали их, требовали продемонстрировать физическую силу, умения и умственные способности. Покупатель мог также поинтересоваться, какими искусствами владеет предлагаемый к продаже раб.
