Александр Волков - Карфаген. "Белая" империя "чёрной" Африки
В Карфаген отправилось римское посольство, и тогда преданный соплеменниками полководец бежал из родного города. Конечно, он мог призвать на помощь народ; его сторонники заступились бы за него, но Рим начал бы войну с Карфагеном. Утром в день побега Ганнибал прогулялся по улицам города, усыпляя внимание врагов; ночью же весь обратился в действие. Вместе с двумя спутниками он проскакал свыше двухсот римских миль и прибыл в свое имение, где у берега его дожидался снаряженный корабль. Ганнибал вновь отплывал из Африки.
Как обычно, множество посетителей явилось на следующий день к дворцу Ганнибала, ожидая подарков или других знаков милости, но никто к ним не вышел. Весть об исчезновении Ганнибала облетела весь город. Одни считали, что он был убит по приказу римлян; другие подозревали, что он бежал. Наконец, купцы, прибывшие в Карфаген, сообщили, что видели его на острове Керкенна; он направлялся в Тир в качестве посла. Растерянность охватила его ближайших сторонников. Ганнибала тут же объявили врагом отечества; его имущество конфисковали, а дом срыли до основания. В погоню за ним были посланы два корабля, но они не догнали его.
В 195 году до нашей эры Ганнибал прибыл в Тир, на родину карфагенских предков. Здесь его принимали как народного героя. Он встретился с Антиохом и согласился стать его советником. Даже теперь, лишенный власти, где бы он ни появлялся, "он привлекал все взоры и властвовал в силу своего умственного превосходства, — это был бесспорно великий человек" (Т. Моммзен). У Антиоха же, отмечал Аппиан, "появилась к Ганнибалу и зависть, как бы слава за все дела не досталась Ганнибалу".
Таков был этот странный союз, где один из партнеров не доверял другому, а тот платил ему надменным презрением, которого только и достоин дилетант. При царском дворе Ганнибал томился и скучал, как зверь, угодивший в клетку. Он стал мрачен и груб в речах, то и дело дерзко отвечая царю. Характерен анекдот, который рассказал римский писатель Авл Геллий. Во время смотра сирийской армии Ганнибал удивленно оглядывал золотые и серебряные значки и другие украшения, которых было много у солдат. Польщенный этим вниманием, Антиох спросил: "Не считаешь ли ты, что этого достаточно для римлян?" — "Достаточно, вполне достаточно для римлян всего этого, хотя они и очень жадны", — насмешливо ответствовал старый вояка. "Разве с такой армией побеждают? Она годна лишь для триумфов", — наверное, думал он.
Ганнибал предложил Антиоху план создания антиримской коалиции. По этому плану, все государства Средиземноморья, и Карфаген в их числе, должны были участвовать в войне с Римом. Войска союзников вторгались в Италию. Однако Антиох не согласился с планом, не желая делить лавры победителя, и предпочел один, не слушая никого, воевать в Греции.
Там Антиоха ждали поражения при Фермопилах и городе Магнесии, где напуганные сирийские слоны растоптали собственную пехоту. Так Сципион Африканский, — он фактически возглавлял римскую армию, — победил властителя Азии. В этой войне Ганнибал командовал одной из эскадр сирийского флота и потерпел неудачу.
По условиям Апамейского мира, заключенного в 188 году до нашей эры, Антиоху запрещалось иметь флот; он отказался от своих владений в Греции и Малой Азии, а еще должен был "выдать Ганнибала-карфагенянина" (Полибий). Так Рим стал главной политической силой на эллинистическом Востоке — своего рода "жандармом Востока", готовым отныне вмешиваться в любой спор между здешними государствами. Царь Антиох подчинился римлянам. Он приносил им в жертву своего неудачливого советника, но тот исчез.
Начались скитания Ганнибала. У него не осталось больше союзников, способных бросить вызов Риму. Он бежал в Армению, где правил царь Артаксий, и основал город Артаксату (Арташат) на реке Араке; потом удалился на Крит, а оттуда в Никею, столицу Вифинского царства.
Вифиния была дикой горной страной, населенной потомками фракийцев и фригийцев. Густые еловые и сосновые леса покрывали горные склоны. Местный царь Пруссия, жестокий и капризный тиран, воевал с Пергамом. При осаде одного из городов камни, выпущенные метательной машиной, повредили ему ногу. Пруссия страдал от увечья, и эти боли только усиливали в нем мстительность и недоверчивость; царь отличался крайним непостоянством нрава. Ганнибал помог ему выиграть морское сражение, применив хитрость: он велел закидать пергамские корабли сосудами, полными змей. Корабли обратились в бегство. Это был последний успех полководца.
Царь Пруссия, боясь гнева римлян, задумал выдать Ганнибала его заклятым врагам. На этот раз беда застигла Ганнибала внезапно; у него не было возможности бежать; его дом окружили солдаты. Тогда великий полководец принял яд; еще со времен похода в Италию он привык носить яд с собой — он ни за что не хотел оказаться пленником римлян.
Так в 183 году до нашей эры умер "самый славный неудачник древности" (Б. Уорминггон). Его похоронили на чужбине — на европейском берегу Босфора, недалеко от Византия.
Великий честолюбец, мечтавший покорить весь мир и превзойти славой Александра Македонского, к концу жизни не владел и клочком земли. Три десятка лет назад он вышел в поход, чтобы превратить Средиземное море во внутреннее море Карфагенской державы, и ради успеха своей авантюры растратил все земли страны, оставив Карфагену лишь ближайшие окрестности города.
Отношение римлян к Ганнибалу было противоречивым. В их чувствах смешивались ненависть и уважение. По словам Плиния Старшего, "даже статуи Ганнибала можно видеть в трех местах того города, за стены которого он единственный из врагов бросил копье". По-видимому, эти статуи были привезены в Рим в качестве трофея из городов Южной Италии. До нашего времени статуи не сохранились.
Остается добавить, что примерно в то же время умер и победитель Ганнибала — Сципион Африканский. Он умер в добровольном изгнании в Южной Италии, подозреваемый в растрате денег, полученных от Антиоха. Эти деньги Сципион раздал солдатам, наградив их двойным жалованием. Луций Анней Сенека, говоря о судьбе Сципиона, пояснил, что его обвинили "народные трибуны, желавшие подорвать его возросшую власть".
ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНАОдна мечта римлян сбылась: Ганнибал погиб. Тем настойчивее Римом овладевала другая мечта. О ней еще не осмеливались говорить горожане, но уже Марк Порций Катон подхватил ее и громогласно повторял: "Carthaginem esse delendam". Злые языки говорили об этом рыжеволосом "арбитре морали", что человек он настолько несносный, что сама Прозерпина выгнала бы его из подземного царства, вздумай он заявиться туда. Ветеран Второй Пунической войны, — он прошел все ее фронты, от Тразименского озера до Замы, — неистовый Катон заканчивал одной и той же хлесткой фразой любое выступление в сенате. По этой фразе карфагеняне, ничего не забывшие и ничему не научившиеся, могли бы штудировать латинское наречие, — так часто она долетала до них! Но как же она была мрачна. Ее не хотелось повторять, ее не хотелось слышать. Но с римского берега доносилось все то же: "Карфаген должен быть разрушен!" Римский историк Веллей Патеркул так комментировал этот извечный девиз: "Рим, покорив уже весь мир, не мог быть в безопасности, пока не будет уничтожен Карфаген".
Полвека длился мир между Римом и Карфагеном. За это время африканский город вновь достиг процветания. Его население заметно увеличилось. Сюда переселилось немало италиков, а также жителей Нумидии и Ливии. Разумеется, Карфаген испытывал немалые трудности. Время прежней морской торговли "в большом стиле" прошло. Теперь она была ограничена плаваниями на Мальту, Родос, в Египет, Тир и некоторые гавани на побережье Иберии и Северной Африки (впрочем, по некоторым сообщениям, карфагеняне плавали в эти годы и в Причерноморье, и в "страну ароматов", лежавшую где-то близ Индии). И все-таки именно торговля способствовала новому расцвету Карфагена. Он превратился в небольшую купеческую республику. За городскими стенами у Карфагена почти не осталось ни земельных владений, ни подданных.
Все больше внимания карфагеняне уделяют развитию сухопутной торговли. Каждый год в Карфаген с юга прибывают караваны кочевников, привозя шерсть или финики, чтобы обменять их на местные товары. В районе Большого Лептиса для этого устраивается ярмарка. Карфагенские купцы тоже снаряжают караваны, чтобы отправиться из Большого Лептиса на восток по маршруту Ауджила — Египет или Феццан — Судан. В столице Феццана, Гараме (современный Мурзук), они обменивают привезенные ткани, украшения и изделия из металла на соль и финики, а оттуда везут товары в Судан (страна бедна солью). На выручку покупают золото и драгоценные камни, слоновую кость и рабов. Прибыль велика, но дорога трудна и опасна, поэтому караваны снаряжают от случая к случаю.
При посредничестве племени гарамантов — пустынных кочевников — карфагеняне торгуют с народами, живущими к югу от Сахары, например, с жителями Нигера. Благодаря им среди этих народов распространяется железо.
