Всеслав Зинькевич - «Несвядомая» история Белой Руси
Схожую с Солоневичем позицию занимал известный религиозный философ Николай Онуфриевич Лосский, высланный в 1922 году из России: «Сознание того, что белорус есть русский, мне хорошо знакомо, потому что я сам белорус, родившийся в Двинском уезде Витебской губернии, в местечке Креславка на берегу Западной Двины. Учась в Витебской гимназии, я в возрасте двенадцати лет читал только что появившуюся книгу «Витебская старина» (1883 г.). Из неё я узнал о нескольких веках борьбы белорусов за свою русскость и православие. С тех пор мне стало ясно, что называние себя белорусом имеет географическое значение, а этнографически для белоруса естественно сознавать себя русским, гражданином России»[178] (из статьи «Украинский и белорусский сепаратизм», опубликованной в 1958 году).
* * *Как видим, находясь в составе Российской империи, Белая Русь вовсе не была «российской колонией», как пишут «свядомые» авторы. В этот период белорусы находились с единокровными великорусами и малорусами (украинцами) в одном мощном государстве, ради интересов которого они готовы были жертвовать своей жизнью. С нашей точки зрения, имперский период является для народа Белоруссии «золотым веком», то есть эпохой, на воспоминаниях о которой следует строить историческое самосознание и национальную идентичность. Не Великое княжество Литовское, не Речь Посполитая, а именно Российская империя, воспринимаемая как преемница Древней Руси, должна стать тем идентитарным зеркалом, глядя в которое белорусы увидят, кто они есть.
Глава 5
Белоруссия в период революционной смуты и первые годы Советской власти
Предыстория создания сепаратной государственности в Белоруссии
Во время Февральской революции Белоруссия находилась в пламени Первой мировой войны: линия фронта разделяла её территорию на две части. С августа 1915 года Ставка Верховного главнокомандующего располагалась в Могилёве, именно там Николая II застала весть о трагических событиях в Петрограде. Это даёт основание гордо именовать Могилёв «последней столицей Российской империи».
После свержения монархии активизировалась деятельность белорусских националистических организаций. Из небытия воскресла единственная существовавшая до революции партия сепаратистской направленности – Белорусская социалистическая громада. Первым решением, принятым белорусскими социалистическими националистами, стала резолюция о поддержке Временного правительства.
25 марта 1917 года в Минске прошёл съезд белорусских общественных деятелей (на нём преобладали представители БСГ), который приветствовал победу Февральской революции и выразил поддержку Временному правительству «в его борьбе с внешними врагами за свободу России и её народов и с прислужниками старого режима». На съезде были озвучены два основных требования к центральной власти: 1) Белоруссия должна получить в обновлённой России статус автономной государственно-территориальной единицы (вопрос о «незалежнасці» тогда ещё не поднимался); 2) белорусский язык должен быть внедрён в систему начального и среднего образования.
Делегаты съезда избрали из своего состава Белорусский национальный комитет (БНК), которому, с согласия Временного правительства, предполагалось передать высшую государственную власть на белорусской территории. Однако правительство князя Г.Е. Львова отказалось вести переговоры с БНК, справедливо полагая, что комитетчики не представляют собой серьёзную политическую силу.
Выдвинутые мартовским съездом требования не нашли широкой поддержки в белорусском обществе. В противовес БНК в городах Белоруссии были созданы западнорусские политические организации, выступавшие за «слияние белорусов, великорусов и малорусов в одну мощную и несломимую народность русскую». Так, образованный в Гомеле Союз белорусской демократии ставил перед собой следующие цели:
1) полное единение Белоруссии с остальной Россией, с широким самоуправлением на демократических началах;
2) сохранение целостности территории Белоруссии с городом Вильной как главным её культурным центром;
3) ведение преподавания в учебных заведениях на общегосударственном русском языке, родном и потому вполне понятном для всех белорусов[179].
Помимо политически активной интеллигенции, против идеи автономии Белоруссии выступило крестьянство, на поддержку которого очень рассчитывали члены БСГ. Один из лидеров белорусских социалистов Язеп Лёсик с горечью писал: «Наши крестьяне на съездах высказывались в том смысле, что им не нужна автономия, но делали они это по неразумению и темноте своей, но более всего в результате обмана, так как вместе с этим они говорили, что и [белорусский] язык им не нужен»[180].
Таким образом, в период революционных потрясений идеология белорусского национализма имела сугубо маргинальный характер. Большинство белорусов считало себя частью триединого русского народа и не видело необходимости в национально-государственном обособлении своей малой родины. Если предположить, что Временному правительству удалось бы взять под контроль ситуацию в стране и созвать Учредительное собрание, Белоруссия, несомненно, осталась бы неотъемлемой частью России. Однако в октябре 1917 года власть в стране захватила та единственная российская политическая сила, которая последовательно поддерживала белорусских и украинских сепаратистов в их борьбе с «великоросским шовинизмом».
На протяжении октября – ноября 1917 года большевистская власть была установлена на всей не оккупированной немцами территории Белоруссии. В Минске состоялись съезды Советов рабочих и солдатских депутатов Западной области, III съезд крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний и II съезд армий Западного фронта, ими были созданы Исполнительный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Западной области и фронта (Облисполкомзап) и Совет народных комиссаров Западной области и фронта.
15 декабря 1917 года в Минске начал свою работу Первый Всебелорусский съезд, большинство делегатов которого составляли националистические социалисты (члены БСГ и их единомышленники), стремившиеся отстранить большевиков от власти в Белоруссии. 17 декабря съезд принял первый пункт постановления о самоопределении Белоруссии, в котором отмечалось: «Закрепляя своё право на самоопределение, провозглашённое российской революцией, и утверждая республиканский демократический строй в границах Белорусской земли, для спасения родного края и ограждения его от раздела и отторжения от Российской Демократической Федеративной Республики 1-й Всебелорусский съезд постановляет: немедленно образовать из своего состава орган краевой власти в лице Всебелорусского Совета крестьянских, солдатских и рабочих депутатов, который временно становится во главе управления краем, вступая в деловые сношения с центральной властью, ответственной перед Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Также съезд провозгласил необходимость созыва белорусского Учредительного собрания, «долженствующего решить судьбу белорусского народа». Как видим, Всебелорусский съезд не ставил своей целью отторжение белорусских земель от России, однако намеревался заменить большевистские органы власти в Белоруссии на свои собственные.
Уступать власть товарищам по социалистической идее большевики не собирались, поэтому, в соответствии с решением СНК Западной области и фронта, Всебелорусский съезд был распущен, а члены президиума и ряд делегатов арестованы (через несколько дней отпущены на свободу). Часть неарестованных делегатов образовала на подпольном заседании Раду Всебелорусского съезда, из состава которой был избран Исполнительный комитет из 10 человек. Исполкому поручалось взять власть в Белоруссии в свои руки, как только это окажется возможным.
Опереться на внутрибелорусские силы Исполнительный комитет Рады не мог. Его костяк составляли члены Белорусской социалистической громады, которая получила на прошедших в ноябре 1917 года выборах в Учредительное собрание примерно полпроцента голосов белорусских избирателей. Большевики, впрочем, также не могли рассчитывать в Белоруссии на широкую народную поддержку.
О настроениях, царивших в белорусском обществе в конце 1917 – начале 1918 года, удачно написал известный польский публицист Юзеф Мацкевич: «На территории бывшего Великого княжества Литовского в это время существовали следующие политические силы: разбитое на западном фронте немецкое войско, национально-государственные устремления поляков, литовцев и белорусов, а также растущая в силе большевистская революция. Но если бы была теоретическая возможность проведения идеального референдума среди масс населения и можно было спросить каждого на ухо, чего бы он хотел, то, вероятно, 85 % опрошенных сказали бы, что хотят «возвращения царской России»»[181].
