Владимир Дайнес - Рокоссовский против Моделя. Гений маневра против мастера обороны
Для проведения наступления Манштейн запросил еще две боеспособные пехотные дивизии, на что получил отказ Гитлера и настоятельную рекомендацию обойтись силами, которые у него есть.
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Клюге, который явно чувствовал себя обойденным при докладе генерала Моделя, поддержал предложение генерала Цейтцлера.
– Мой фюрер, данные Моделя о том, что глубина позиций противника достигает 20 км, преувеличены, – в резкой форме заявил фон Клюге. – На аэрофотоснимках были зафиксированы только уже развалившиеся от прежних боев окопы. Дальнейшая отсрочка наступления приведет к утрате инициативы и к тому, что мы будем вынуждены снять части с фронта на Орловской дуге.
Сторону Моделя приняли Гудериан и Шпеер. Гудериан предложил сосредоточить все силы танков на одном направлении – или на участке группы армий «Юг», или на участке группы армий «Центр». Он заявил, что охватывающее наступление бесцельно и оно приведет только к тому, что недавно подтянутые на Восточный фронт свежие силы при наступлении по плану начальника Генерального штаба будут снова разбиты.
– Мы не в состоянии еще раз пополнить Восточный фронт свежими силами в течение 1943 года, – утверждал Гудериан, – больше того, мы должны теперь думать также и о снабжении Западного фронта новейшими танками, чтобы уверенно встретить подвижными резервами ожидаемую в 1944 году высадку десанта западных держав. Кроме того, у танка «Пантера», на который начальник Генерального штаба Сухопутных войск возлагает большие надежды, обнаружено много недостатков, свойственных каждой новой конструкции, а поэтому трудно надеяться на их устранение до начала наступления.
Шпеер поддержал доводы Гудериана в части вооружений. Как выяснилось позднее, их сомнения были небезосновательны: ни «Тигры», ни «Пантеры» не оказали сколько-нибудь значительного влияния на ход Курской битвы.
После очередного совещания по поводу оснащения танковых войск новой техникой Гудериан снова завел с Гитлером разговор о дальнейших боевых действиях и убедительно просил его отказаться от наступления на Восточном фронте, тем более что от этого могла серьезно пострадать немецкая оборона на Западе. Но фюрер не прислушался к этому совету. 11 мая он перенес начало операции «Цитадель» на середину июня.
Ставка советского Верховного Главнокомандования пока еще не располагала точной датой перехода противника в наступление. 20 мая она известила войска о возможном его начале в период с 19 по 26 мая. Но и эта дата не подтвердилась. Тем временем в войсках Центрального фронта под руководством К. К. Рокоссовского продолжалась работа по совершенствованию обороны и планированию ответных наступательных действий.
В свою очередь, Модель, вернувшись 11 июня из краткосрочного отпуска, развернул активную деятельность по подготовке наступления. В своих приказах по армии он изложил основную идею наступления: прорыв пехотой обороны противника; продвижение трех танковых дивизий на направлении главного удара; вывод в резерв двух танковых (4-я и 12-я) и одной моторизованной (10-я) дивизий для развития наступления на оперативном просторе. По замыслу Моделя три танковых корпуса (41, 46, 47-й) должны были начать наступление с южного участка Орловской дуги и прорвать оборону советских войск на участке шириной 40 км, причем оба фланговых корпуса должны были наступательными действиями прикрыть ударный клин с флангов. Фронт прорыва следовало по возможности расширить наступлением обоих примыкавших с востока и запада армейских корпусов (23-й и 20-й), которые также должны были обеспечить глубокие фланги группы прорыва. Наступление 9-й армии поддерживала 1-я авиационная дивизия.
Войскам 2-й армии (9 слабых по составу пехотных дивизий), занимавшим полосу шириной 200 км, предстояло сковать стоявшего перед ее фронтом противника, чтобы облегчить его окружение главными силами. Навстречу 9-й армии с юга наносила удар 4-я танковая армия генерал-полковника Гота, которой предстояло прорвать оборону советских войск и уничтожить их западнее Курска.
Таким образом, в начале операции «Цитадель» войскам ставилась задача повторить уже хорошо отработанный маневр, который предполагал одновременный удар с двух сторон по основанию выступа по сходящимся направлениям, окружение выдающейся вперед группировки противостоящей армии и ее уничтожение. В этой связи Гудериан отмечал: «Наступление началось 5 июля маневром, давно известным русским по многочисленным предыдущим операциям, а потому заранее ими разгаданным»[197].
Со второй половины июня авиация противника активизировала полеты с разведывательными целями. Одновременно вражеские бомбардировщики усилили налеты на железнодорожные узлы в полосе Центрального фронта, в особенности на линии Касторное – Курск. Только счастливая случайность спасла однажды от смерти Рокоссовского. Немецкие самолеты-разведчики стали появляться над селом, где помещался КП командующего Центральным фронтом, довольно регулярно. По всей вероятности, противнику стало известно, что тут размещается какой-то штаб. Дом, в котором жил Константин Константинович, находился у ворот в старинный монастырский парк, около дома росли два больших тополя, что делало его очень приметным. Для укрытия от осколков и пуль около домов были отрыты щели.
В этот вечер Рокоссовский, как и всегда, ждал дежурного, чтобы просмотреть поступившие документы. Обыкновенно после этого он шел в соседний дом, где помещалась столовая Военного совета, и ужинал. На этот раз командующий фронтом велел принести депеши в столовую и отправился туда сам. В 23 часа дежурный принес депеши, Рокоссовский стал их просматривать, обмениваясь репликами с работниками штаба. Внезапно послышался рокот мотора, немецкий самолет сбросил осветительные бомбы, а затем раздался свист летящих бомб. Рокоссовский едва успел дать команду «Ложись!», все бросились на пол, и тут же последовал близкий разрыв бомбы, за ним другой, третий… В столовой никто не пострадал, все лишь оказались осыпанными осколками стекол и штукатуркой. Но дом, в котором жил Константин Константинович, был уничтожен прямым попаданием бомбы. Сам Рокоссовский склонен был считать, что его спасла интуиция, заставившая его уйти в этот вечер из дому. В его богатой событиями жизни это был не первый случай. Разумеется, рисковать больше не следовало, и в монастырском парке срочно были оборудованы надежные блиндажи.
21 июня Гитлер вновь перенес дату наступления и назначил его на 3 июля, а 25 июня установил окончательный срок – 5 июля. «Свое решение начать операцию «Цитадель» он обосновывал правильно тем, что мы не можем больше ждать, – вспоминал Э. фон Манштейн, – пока противник начнет свое наступление, возможно, лишь зимой или после открытия второго фронта. Быстрый и полный успех наступления желателен также в связи с тем влиянием, какое он окажет на наших союзников и на нашу родину»[198].
2 июля в 2 часа 10 минут командующие войсками Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов получили директиву № 30144 Ставки ВГК, в которой говорилось:
«По имеющимся сведениям, немцы могут перейти в наступление на нашем фронте в период 3–6 июля»[199].
К. К. Рокоссовский, получив директиву Ставки ВГК, немедленно довел ее до командующих армиями. Около 11 часов утра 2 июля он лично позвонил каждому командарму и поставил конкретную задачу по отражению наступления противника. Одновременно Рокоссовский подписал директиву № 00356/оп, в которой говорилось:
«…3. При установлении признаков наступления и атаки противника немедленно начать контрподготовку с целью сорвать атаку противника. К контрподготовке привлечь всю артиллерию 13, 70 и 48-й армий и всю авиацию 16-й воздушной армии по ранее разработанным планам.
4. Военным советам армий и командирам 9-го и 19-го тк немедленно организовать проверку боевой готовности войск и готовности всех средств связи»[200].
3 июля в районе Верхнего Тагино были задержаны два перебежчика из 6-й пехотной дивизии, которые при допросе показали, что «среди солдат идут разговоры, что через 3–4 дня немцы начнут наступление. В состав группировки, предназначенной для наступления, входит до шести танковых дивизий»[201]. В тот же день Рокоссовский приказывает принять меры по улучшению мер маскировки войск и тыловых объектов, а также по введению в заблуждение противника с целью сокращения ничем не оправданных потерь.
Какими же силами и средствами располагал Центральный фронт к началу июля 1943 года? В его состав входили 48, 13, 70, 65, 60-я общевойсковые, 2-я танковая и 16-я воздушная армии, 9-й и 19-й отдельные танковые корпуса и артиллерийские соединения. Всего войска фронта насчитывали свыше 710 тыс. человек, 5280 орудий всех калибров, более 5,6 тыс. минометов, 1783 танка и САУ, около 1,1 тыс. самолетов[202].
