Игорь Дьяконов - Предыстория армянского народа (история Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э.: хурриты, лувийцы, протоармяне)
Что касается урартов, то для них все жители к западу от их державы были «хеттами» (хатини), и вся область западнее Евфрата называлась у них Хате. Термин «лувийцы» для I тыс. до н.э. не известен: для жителей Передней Азии этого времени все лувийцы были «хеттами», да, видимо, и сами себя они так называли[561]. По-видимому, к лувийцам-«хеттам» причислялось и все смешанное население правобережья верхнеевфратской долины вообще[562].[235]
Если, как мы предполагаем, протоармяне жили не только на левобережье, но и на правобережье, то для урартов были вполне естественно называть язык их западных соседей «хеттским», а самих этих соседей — «хеттами». Так этот язык, вероятно, и назывался в течение долгого периода двуязычия. Впоследствии, когда и сами урарты перешли на древнеармянский язык и влились в состав армянского народа, — в котором они, вероятно, составили большинство, — название «хетты» стало и их самообозначением. По-протоармянски это название могло звучать *хатйос или *хатийос (հատ(ի)յոս) в дальнейшем отсюда по законам армянской фонетики получилось հայ(ո‑)[563].[236]
Компоненты древнеармянского народа. Итак, с нашей точки зрения древнеармянский народ первоначально сложился в верхнеевфратской долине из трех компонентов — хурритов, лувийцев и протоармян (мушков и, возможно, урумейцев). При этом хурриты, как более многочисленные, составили основную массу народа и определили основную линию физической преемственности, а протоармяне, в силу ряда исторических причин, передали новому народу свой язык. Менее значителен, по-видимому, был вклад лувийцев[564]. Этот процесс начался в XII в. до. н.э. и завершился к VI в. до н.э., причем, возможно, в конце этого периода в древнеармянский народ пошел и еще один небольшой по численности компонент — скифы[565].[237]
Когда в VI в. до н.э. впервые в древнеперсидских и греческих источниках начинают упоминаться «арменин» и «Армения», то первый из этих терминов применяется либо ко всему населению нагорья[566], либо к новообразованному древнеармянскому народу в западной части Армянского нагорья, а второй — либо как обозначение Армянского нагорья в целом (но вавилоняне[567] и, может быть, древние евреи[568] продолжают применять для него старый термин «Урарту»), либо как обозначение XIII сатрапии Ахеменидского царства, в отличие от XVIII, населенной еще и в то время преимущественно урартами (алародиями; вероятно этот термин включал и остатки «этивцев»)[569]; вавилоняне же называли XIII сатрапию (армянскую) «Мелид», по-видимому, по ее столице, а XVIII сатрапию (алародийскую) — опять-таки «Урарту»[570].[238]
Обозначение всего нагорья термином «Армения» (древнеперсидск. «Армина») вероятно указывает на то, что к концу VI в. до н.э. армянский язык уже распространялся и за пределами XIII сатрапии. Если (как сообщает Ксенофонт в «Киропедии», и что, как будто, вытекает из древнеармянских легенд, переданных Моисеем Хоренским[571]) уже в период гегемонии Мидии существовало Армянское царство, то его создание могло содействовать распространению древнеармянского языка на всю территорию нагорья[572]. С V в. до н.э. алародии больше не упоминаются в истории, но, по всей вероятности, окончательное слияние урартов с древнеармянским народом завершилось в период создания армянского государства Еруандидов (IV—II вв. до н.э.) и Великой Армении Арташесидов (II в. до н.э.)[573]. Таким образом, урарты вошли еще одним, чрезвычайно мощным в численном и культурном отношении компонентом в состав армянского народа.
Хурриты, урарты и лувиицы за пределами древнеармянского этнического ареала. Грузины. В то же время нельзя забывать об огромной культурной роли Урартского государства и за пределами сообственно урартской языковой территории. В этом смысле культурная преемственность от Урарту является достоянием всех народов Закавказья, а не одного только армянского народа. [239] Кроме того, за время урартского владычества известная часть урартов успела осесть по всей территории державы[574] и затем должна была влиться в состав местного населения, не только армяноязычного.
Но основня часть урартоязычного населения жила на территории образования армянского народа и влилась в его состав. Что же касается хурритов, «этивцев», лувийцев, то значительная часть их жила вне этой территории и, понятно, эта их часть не вошла в состав армян. Есть предположение о сохранении в Сасуне вплоть до средневековья особой этнической группы, отличной от армян (хурритской?)[575]. На месте горных хурритов восточной части Армянского Тавра и Курдистанских гор (кардухов?), а также кутиев мы в средние века встречаем курдов, говорящих на языке, видимо, являющимся потомками мидийского, но развившимся в своеобразном направлении, в чем, быть может, следует видеть влияние хурритского субстрата(?)[576]. Значительная часть «этивцев» должна была, очевидно, войти на востоке их ареала — в состав албанов, на западе — грузин[577], а в пределах Араратской долины и прилегающих территорий в конечном счете влилась в состав армянского народа, северо-западная же группа хурритов должна [240] была войти в состав грузинского народа[578], который, как мы видели, широко распространился в течение XII(?)—VIII вв., вобрав в себя местное автохтонное население многих областей Закавказья и Понта. С тех пор он является одним из ведущих народов изучаемой территории, занимавшим весьма значительный в географическом, культурном и политическом отношении ареал и разделяя общий культурно-исторический субстрат с армянским народом[579].
Что касается лувийцев, то большая часть их жила западнее основного района образования армянского народа: их потомками, по всей вероятности, явились жители Киликии и Катаонии эллинистического времени, впоследствии эллинизировавшиеся, и уже значительно позже изучаемого времени подвергавшиеся и арменизации.
Выводы. Из всего изложенного видно, что история армянского народа — прямое продолжение истории не только протоармян, но и, — во всяком случае в не меньшей мере, — хурритов, урартов и [241] лувийцев. Основная масса армянского народа составилась из их потомков; в какой-то исторический момент, если потомок говорил по-древнеармянски, то его отец, дед и прадед чаще всего были двуязычны, а предок был еще чистым хурритом или урартом. Уловить этот момент очень трудно; письменных источников на древнеармянском нет до V столетия н.э., а собственные имена, сохраненные другими источниками, почти ничего не дают: так, из армянской исторической традиции мы знаем, например, что царь Арташес I во II в. до н.э. был армянином, а он носил иранское имя и пользовался для официальных целей арамейским языком и арамейской письменностью. Поскольку армянская историческая традиция не заходит вглубь далее, самое большее, 2-й четверти I тыс. до н.э., то можем ли мы поручиться, что все династы нагорья в IX—VII вв. до н.э., носившие хурритские или лувийские имена и пользовавшиеся «хеттской иероглифической» письменностью и клинописью, действительно были хурритами и лувийцами?[580] Но с исторической точки зрения это не так уж и существенно: их подданные, во всяком случае, были прямыми предками армяноязычных жителей этих мест в последующие столетия. Поэтому, изучая древнейшую социально-экономическую или культурную историю армянского народа, нельзя начинать ее как бы с чистого листа и искать в VI—V вв. до н.э. первобытнообщинных отношений; нет сомнения в том, что древнейшую армянскую историю можно правильно понять только как продолжение [242] еще более древней истории хурритов и урартов, а также лувийцев[581].
Сейчас уже признано, что зачатки армянской государственности уходят не только в эпоху падения Урарту и Ассирии, но и глубже; зачатком ее могло быть царство Арме-Шубрия, как считает Б. Б. Пиотровский, предполагающий здесь создание скифско-армянского объединения на рубеже VII и VI вв. до н.э., но которое сложилось как государство значительно раньше; зачатком ее могло быть и царство Мелида — столицы сатрапии Армении в V в. до н.э., а может быть и столицы Армянского царства легендарного Тиграна I в VI в до н.э., — «Великая Хатти» XII—VIII вв. до н.э. В качестве зачатка армянской государственности можно рассматривать и мушкское царство Алзи XII—IX вв. до н.э.; но отчасти и любое хурритское, урартское или лувийское государство на территории Армянского нагорья — и эти государства были тоже созданы не чуждыми армянам этническими группами, а людьми, потомки которых влились в армянский народ, хотя сами они и говорили на других языках.
