Армия короля Франции (ЛП) - Элари Ксавье
1) 74 барона и баннерета, возглавлявших 445 рыцарей и 2.028 оруженосцев (в среднем 6 рыцарей и 27 оруженосцев на баннерета и 4–5 оруженосцев на рыцаря).
2) 304 простых рыцаря, еще 18 рыцарей и 1.175 оруженосцев (то есть чуть меньше четырех оруженосцев на рыцаря).
3) 1.097 оруженосцев, и следом еще 176 других.
С учетом того, что некоторые имена указаны дважды, это дает в общей сложности 841 рыцаря и 4.393 оруженосца, хотя, конечно, нет никакой гарантии, что все расписки сохранились. К этим цифрам следует добавить численность королевского Двора и свиты великих баронов, таких как граф Валуа или герцог Бургундский, которые не фигурируют в сохранившихся расписках, а это по крайней мере, несколько сотен человек, что предполагает наличие особенно многочисленной кавалерии, около 6.000 или 7.000 латников. Прелаты, города и аббатства также были призваны предоставить свои обычные контингенты пехотинцев. Если ограничиться только кавалерией, то следует отметить факт того, что воины дали расписку, означающий, что им заплатили. В конце концов, можно было надеяться, что серьезность сложившейся ситуации приведет к тому, что дворяне согласятся служить бесплатно. Но Филипп Красивый не стал рисковать.
Кампания 1303 года
Несмотря на массовую мобилизацию дворянства королевства, Филипп Красивый отказался от войны с фламандцами. Воспоминания о Куртре были слишком свежи и король решил распустить армию в начале октября 1302 года.
Однако, как и после созыва армий для Фуа и Наварры тридцатью годами ранее, одной из первых мер, принятых королем по возвращении в Париж, было наложение штрафов на тех, как дворян, так и недворян, которые, имея достаточный доход, на службу не явились [234]. Наложение штрафов, преследовало, прежде всего, цель укрепить авторитета короля, пошатнувшийся после поражения, и конечно же пополнение казны. Тем не менее, прагматизм возобладал. Граф Родеза явился по вызову, посланному ему королем, в замен Филипп Красивый отменил штрафы, наложенные на вассалов графа, которые не все явились на службу. Как мы видим, формулировка "по обязанности или по арьер-бану" уже была принята всеми, и даже на Юге арьер-вассалы больше не могли уклониться от призыва в армию короля [235].
Уже в конце 1302 года велись разговоры о будущей кампании, запланированной на весну следующего года. Во всех округах были мобилизованы вассалы и все дворяне, а прелатам и добрым городам также было предложено выставить контингенты, которые они были обязаны выставить. Теоретически, все трудоспособные мужчины теперь были обязаны служить, но инструкции короля для бальи по призыву в армию было тщательно прописано: "Следите за тем, чтобы города были достаточно обеспечены ремесленниками, такими как кузнецы, пекари, портные и другими необходимыми профессиями без обмана; и будут оправданы [освобождены от службы] все те, кто по бедности не может купить доспехи, а также пахари и виноградари, которые честно живут трудом своих рук; и намерение наше таково, что те, кто не достиг восемнадцати лет, или прожил более шестидесяти, и не могут явиться, были заменены другими, сообразно их состоянию" [236]. Короче говоря, мобилизации подлежали практически все, но исключения настолько многочисленны, что практическая сфера применения созыва арьер-бана кажется ограниченной, и король намеревался не столько собрать огромную армию, сколько подтвердить возможность того, что он может это сделать. С практической точки зрения, он также искал источники дополнительного дохода, ведь все, кто не пошел в армию, должны были платить субсидию. Военная служба и налогообложение шли рука об руку.
Первоначально запланированное на 30 апреля 1303 года, начало кампании было перенесено на 15 июня, а затем на середину августа. Король объявил о своем прибытии в армию, а затем несколько раз его откладывал. На самом деле, при формировании армии начинала нарастать путаница. Становилось все труднее определить, по какому принципу рассылать повестки. Более того, рыцари и оруженосцы, похоже, реагировали на вызов очень медленно. 5 августа бальи попросили ускорить сбор и отправку людей, которые должны были быть в Аррасе к 15 августа. В тот же день король приказал более чем двумстам баронам и сеньорам подчиниться его призыву. Следует ли из этого заключить, что эти 200 самых важных в королевстве люде, еще не двинулись в путь? Или королевская канцелярия сочла более благоразумным перестраховаться и распространить указания короля как можно шире, толком не зная, отправился ли уже кто-нибудь к месту сбора? В любом случае, Филипп Красивый снова отложил свое прибытие в армию, на этот раз до 1 сентября [237].
Наконец, прибыв в Перон 9 сентября, Филипп Красивый решил, как и в предыдущем году, не начинать кампанию. Не хватало денег, вспыхнул бунт наемных солдат а дворяне тянули время и не спешили прибыть в армию. Все это могло привести к катастрофическим последствиям, и в сентябре король согласился начать с фламандцами переговоры.
Однако возникает вопрос, не решил ли Филипп уже тогда не воевать. Весной сенешалям Тулузы и Бокера было приказано направить в Аррас к концу июля всех мужчин в возрасте от восемнадцати до шестидесяти лет, у которых было достаточно средств для экипировки. Однако в течение июля инструкции короля были изменены: сенешаль Тулузы больше не должен был заставлять мужчин своего округа идти во Фландрскую армию, а вместо этого он должен был предложить им заплатить деньги. Три недели спустя, 17 августа, король отменил призыв в сенешальстве Тулуза [238]. Короче говоря, еще до того, как отправиться на театр военных действий, король знал, что очень большая армия ему не нужна, но, с другой стороны, у него была большая потребность в деньгах.
Армия 1304 года
Несмотря на начало переговоров, Филипп Красивый не отказался от мысли отомстить за унижение при Куртре. После двух так и не начавшихся кампаний, осенью 1302 года и летом 1303 года, сбор новой армии летом 1304 года стал поводом для настоящей рационализации. Уроки великого смятения, которое царило при формировании армии летом 1303 года, со всей очевидностью, были усвоены. Уже 7 октября 1303 года ордонанс, опубликованный в Шато-Тьерри, гласил, что дворяне и прелаты должны были предоставить королю одного латника с каждых 500 ливров дохода, а каждая община из 100 очагов должна была прислать шесть сержантов. Все дворяне должны были служить лично или заплатить пятую часть своего состояния (последняя мера, оказавшаяся непомерной, была на деле не реализована). В нескольких округах Юга (Тулуза, Перигор, Руэрг и Овернь, без Бокера и Каркассона) офицеры короля приступили к работе и определили контингенты, которые должны были предоставить главные сеньоры в соответствии с их предполагаемыми доходами: в общей сложности это составило 2.016 латников и 17.350 сержантов. Были ли эти усилия напрасными? Отнюдь. 19 мая 1304 года король приказал сенешалю Тулузы отправить на север контингенты, выставленные дворянами и недворянами сенешальства, а именно: для дворян — по одному конному латнику с каждых 500 ливров дохода, а для недворян — по 6 сержантов с каждых 100 очагов [239].
Неудачи предыдущих лет подорвали авторитет короля и его офицеров. Бальи и сенешали уже не справлялись с поставленной задачей. Уполномоченные, рыцари и священнослужители, разъезжали по округам, чтобы выполнять приказы короля, собирая воинов и субсидии. 8 мая 1304 года Симон де Рошешуар, направленный в сенешальства Сентонж и Пуату, получил все полномочия, чтобы в сотрудничестве с сенешалями решать вопрос об условиях, на которых дворяне будут служить в армии за жалование от короля. В тот же день король приказал сборщикам субсидий в сенешальстве Пуату выдать Симону и сенешалю суммы, необходимые для набора людей для Фландрской армии [240]. С тех пор везде и всюду требовалось вести переговоры. Иногда приходилось выдавать гарантийные письма, как, например, в бальяже Руан, для отправки в армию шести сержантов [241]. Ослабление королевской власти было немедленно использовано великими баронами. Таким образом, новый герцог Бургундский добился гарантийного письма, в котором говорилось, что если его отец, недавно умерший герцог Роберт, и нес службу сверх своих обязательств, то он сам теперь будет связан только традиционными обязательствами: так этот великий барон смог нивелировать значительное расширение военной службы за последние тридцать лет [242]. Но это еще не все. Денег не хватало настолько, что пришлось объявить, что нанятые королем солдаты получат жалование только 15 августа, а не 29 апреля, как было оговорено в начале [243].
