Николай Непомнящий - Неизвестная Великая Отечественная
По иронии судьбы, в день «атаки века» и позже Маринеско не знал, да и не мог знать, какую грубейшую «оплошность» он допустил, угробив пресловутый лайнер! Не спасло подводника-аса от опалы и потопление им в том же походе внушительного немецкого транспорта «Генерал фон Штойбен» с личным составом целой танковой дивизии на борту. Более 10 тысяч врагов уничтожил Mapинеско за один поход! Такого успеха не добивался ни один из подводников! Командир первого дивизиона подводных лодок Балтфлота А. Орел представил Маринеско к званию Героя Советского Союза. Но вместо звания Александр Иванович получил увольнение на гражданку и полное забвение на долгие годы…
Прежде всего обратим внимание на очень странный факт: лайнер «Вильгельм Густлов» загружался перед своим роковым походом в Данциге, фактически оккупированном советскими войсками. Над портом кружили наши разведчики и штурмовики, а роскошный пароход неспешно грузился целых пять дней! Историки, пытаясь объяснить этот любопытный факт, указывают, что «Густлов» был закамуфлирован под госпитальное судно. Но в порту действовали польские разведчики, регулярно информировавшие советское командование о происходящем. Последними на борт лайнера спокойно поднялись 3600 немецких подводников, в том числе командиры экипажей ста новейших фашистских подводных лодок серии XXI.
Это были крупные океанские лодки водоизмещением 1600–1800 тонн с надводной скоростью около 16 узлов и дальностью плавания экономичным ходом свыше 15 тысяч миль. Выйдя из германского порта, такая лодка могла бы без дозаправки дойти до Антарктиды, ни разу не всплывая на поверхность. К тому же все эти лодки были оснащены самыми современными для тех лет приборами и системами наблюдения и защиты.
Ради оправдания постройки этой армады гитлеровская пропаганда стала усиленно распространять слухи о готовящейся тотальной подводной войне против Англии. В это могли поверить лишь обыватели, но, к сожалению, дезинформация не вызвала сомнений и у наших историков. До сих пор они считают, что Маринеско сорвал германский план тотальной подводной войны. Однако у Гитлера и у его ближайшего окружения в действительности были совсем иные планы. Весь этот подводный флот они предназначали для эвакуации партийной элиты и эсэсовских частей в страны Южной Америки с профашистскими режимами.
За год до описываемых событий секретная яхта абвера «Пассим» под нейтральным флагом совершила несколько рейсов к берегам Южной Америки, высадив там целую группу своих спецагентов. В глубине сельвы сооружались замаскированные лагеря для размещения тысяч эсэсовцев. В банки целого ряда латиноамериканских стран заранее переводились значительные денежные суммы, а на судах под нейтральными флагами туда доставлялись даже золотые слитки. Именно эту тайно готовящуюся эвакуацию, а вовсе не тотальную подводную войну сорвал торпедный залп С-13, командир которой пополнил список личных и злейших врагов фюрера.
Но тот же самый залп превратил Маринеско в личного врага Сталина и его ближайшего окружения, вынашивавшего свои планы в отношении «Густлова». Лайнер должен был беспрепятственно добраться до цели своего назначения — Киля — и высадить на берег подводников для перехода на ожидавшие их там подводные лодки.
Уже через много лет после окончания войны стало известно, что ни один наш штурмовик и ни один экипаж подводной лодки не получал приказа атаковать «Густлов». Более того, по словам самого Маринеско, по трассе прохождения «Густлова» не было ни одной советской подлодки. И шифровка, полученная им во время похода, была предельно общей: «В связи с начавшимся наступлением наших войск ожидается бегство фашистов из Кенигсберга и Данцига. Следует атаковать прежде всего крупные боевые корабли и транспорты противника». И ни слова конкретно о «Густлове»!
Когда советская разведка доложила Ставке, что на «Густлов» грузятся команды подводников для новых немецких подлодок, пришла в исполнение одна из самых тайных сталинских операций. К этому времени с действующих фронтов были отозваны моряки и летчики, знающие испанский и португальский языки, распространенные в Южной Америке. Не исключено, что Сталин собирался развернуть боевые действия за океаном…
Поразительно, что об этой тайной операции не знал даже командующий Балтфлотом адмирал В. Ф. Трибуц. Когда начались активные боевые действия на Балтике, он запросил у Сталина разрешение ввести в действие стоявшие в резерве боевые корабли. Но вождь категорически запретил их использовать. И пришлось Трибуну воевать лишь «мелочью» — торпедными катерами, морскими охотниками и самолетами-торпедоносцами.
За считаные дни до торпедирования «Густлова» адмирал Трибуц вновь обратился в Ставку с просьбой перевести на Балтику хотя бы авиационные подразделения Северного и Черноморского флотов, поскольку для них война уже закончилась. И снова получил отказ. Трибуц подчеркивает в своих воспоминаниях, что Ставка, по-видимому, хотела сохранить эсминцы и крейсера для какой-то специальной широкомасштабной операции.
Не случайным, конечно, было и то, что, когда, выполнив задание, подлодка С-13 под командованием Александра Маринеско пришла в точку встречи с кораблями обеспечения и сопровождения, горизонт был пуст! Лодку бросили на произвол судьбы. На радиозапросы ответов не последовало. Лодка ушла на глубину, через некоторое время снова всплыла, послав новый запрос. В ответ — зловещее молчание. И тогда Маринеско решил самостоятельно идти на базу подо льдом (!). Но при возвращении по фарватеру, известному только нашим подводникам, С-13 подверглась атаке неизвестной подводной лодки! Четыре часа продолжался подводный поединок, пока неизвестная субмарина не выпустила все свои девять торпед…
Радостно встретили вернувшуюся из похода лодку друзья-подводники. Но только вместо положенных наград пришлось экипажу лодки разделить со своим командиром долгие десятилетия умолчания и забвения. И даже в конце 1980-х годов политуправление Балтфлотом не пожелало простить Маринеско тот геройский подвиг!
Лишь только 5 мая 1990 года Александру Ивановичу Маринеско было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.
Преданный забвению. Триумф и драма подводника Грищенко
Рассказывает капитан 1-го ранга Владимир Шигин: — Когда-то его имя не сходило со страниц газет, его дружбой гордились писатели и поэты, а самые красивые женщины были счастливы, когда он одаривал их мимолетной улыбкой. Ему не было равных в годы войны по количеству уничтоженных вражеских кораблей, а о мастерстве, хитрости и удачливости ходили легенды. Его подчиненные становились адмиралами и пристегивали к кителям Золотые Звезды Героев. Он писал книги и научные трактаты. Его ненавидели начальники и боготворила флотская молодежь. Он так и ушел из жизни, забытый и непонятый, недоделав еще многого, что мог сделать. Но и ныне его подвиги окружены неким молчаливым табу. Все это более чем странно, ибо он был не только лучшим из подводных асов нашей державы, но и ее настоящим национальным героем…
22 июня 1941 года подводный минзаг Л-3, носивший одновременно еще и более гордое название «Фрунзевец», встретил в Лиепае. В те минуты, когда на западной границе ударили первые залпы Великой Отечественной, командир Л-3 капитан 3-го ранга Грищенко получил приказ о немедленном выходе в море.
К моменту начала Великой Отечественной войны Петр Грищенко являлся уже одним из опытнейших командиров подводных лодок. За плечами бывшего мальчишки из глухой черниговской деревни уже было Высшее военно-морское училище, годы службы на различных подводных лодках и Военно-морская академия. Выпускников академии в то время командирами лодок не назначали. Флот стремительно рос, и квалифицированных кадров не хватало. Выпускники академии назначались, как правило, командирами дивизионов, а то и бригад. Несмотря на все это, только Грищенко по окончании академии (причем с отличными показателями) был назначен командиром подводной лодки, причем по собственному желанию: столь велика у него была тяга к морю и «своему» кораблю. Едва Л-3 начала экстренное приготовление к бою и походу, как новое сообщение — уже о начале войны с Германией. А на выходе из аванпорта подводная лодка была внезапно атакована шестеркой пикирующих бомбардировщиков.
Либавский фарватер узок и извилист, но командир «ленинца» все же исхитрился уклониться от атак и прорваться в море.
Первоначальная задача была на первый взгляд несложной: нести дозор в районе маяка Стейнорт и в случае появления неприятельских кораблей атаковать их. До Лиепаи было недалеко, и иногда, поднимая перископ, Грищенко видел над городом багровое зарево пожаров: экипажи стоявших в ремонте и взорванных кораблей из последних сил отбивали атаки наседающего врага.
