Александр Снисаренко - Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.
Такие плавучие крепости могли удовлетворить самого взыскательного пирата, а если они были еще и быстроходны, то именно они могли внушать ужас купцам и правителям городов на протяжении веков. Недостаток сведений не позволяет уверенно назвать этот тип судна пиратским. Но забота о пропитании и о собственной безопасности неизбежно должна была вынудить пиратских конструкторов обзавестись если не точно такими, то подобными кораблями и, быть может, попытаться совместить их мощь с быстроходностью и маневренностью египетских посыльных судов.
Финикийско-ассирийская военная диера VIII века до н. э. Рельеф из Ниневии.
Типы судов этой эпохи известны еще менее, чем египетские времен Эхнатона. Если там мы можем разделить их хотя бы по функциям, то здесь нам неизвестно ничего, кроме «круглых» торговых и «длинных» военных. Много лет ведутся споры, можно ли считать конструктивными типами упоминаемые в Библии киттимские (кипрские) и фарсисские корабли. Однако сам факт, что оба эти названия употребляются в сходном контексте, отвергает такое предположение и приводит к выводу, что за ними скрывается всего лишь «порт приписки» или постройки корабля. При этом если Киттим известен совершенно точно, то под Фарсисом понимают чаще всего Тартесс или южнотурецкий порт Тарсус.
Здесь много неясного. Современные исследователи, безоговорочно отождествляющие Фарсис с Тартессом, обычно деликатно обходят вопросы, каким образом «корабли Фарсиса», если это Испания, приходили регулярно в Красное море, почему финикияне, основавшие к тому времени Гадес и североафриканские колонии, строили флот для торговли с Фарсисом не в Тире или Утике, а в том же Красном море, и сколько павлинов, обезьян и слонов можно выловить на Пиренейском полуострове. (Справедливости ради следует упомянуть, что в 1936 году разновидность павлинов была обнаружена в бассейне реки Конго, а порода бесхвостых макаков водилась на Пиренейском полуострове.)
В Книге пророка Ионы, написанной в VIII веке до н. э., говорится, что когда Бог послал Иону возвестить погрязшим во грехах ниневийцам их скорую гибель, пророк решил скрыться с глаз подальше, дабы избежать этого малоприятного поручения (вестника несчастья могли и убить). Он «пришел в Иоппию и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис...». Казалось бы, все ясно. Но дальнейшие события вызывают недоумение: чтобы умилостивить бурю, корабельщики по жребию приносят человеческую жертву - выбрасывают за борт Иону, и его тут же проглатывает кит. Иоппия - это Яффа, но киты в Средиземном море никогда не водились. Эта несуразность замечена давно. Все стало бы логичным, если перенести действие в Индийский океан, подразумевая под Фарсисом южную Индию или Цейлон. Эта местность лучше всего подходит для роли Фарсиса: только там водятся павлины и слоны, а священная обезьяна Хануман по сей день считается символом Цейлона - «Острова Обезьян». «Прежде,- вспоминает Страбон,- по крайней мере едва 20 кораблей осмеливалось пересечь Аравийский залив, чтобы выйти за пределы пролива...». Позднее, по-видимому, финикияне раскрыли секрет муссона, и фарсисский корабль больше не приходил в Эцион-Гебер. Финикияне помогли Соломону построить флот, дали ему опытных моряков, и с этих пор «корабли царя ходили в Фарсис с слугами Хирама, и в три года раз возвращались корабли из Фарсиса, и привозили золото и серебро, слоновую кость и обезьян и павлинов».
Тогда проясняется и история Ионы. Вернее всего, автор Книги пророка Ионы, убежденный в тождестве Фарсиса с уже разведанным к тому времени финикиянами Тартессом, изменил в месопотамском мифе место отплытия Ионы: вместо какого-нибудь южноморского порта он указал Иоппу, сраведливо рассудив, что в Тартесс можно добраться только по Средиземному морю. В пользу перемещения Фарсиса на восток может свидетельствовать также одно место в Книге пророка Иезекииля, где он упоминает в одном ряду Саву, Дедан и Фарсис. Другой пророк - Иеремия сообщает, что «разбитое в листы серебро привезено из Фарсиса, золото из Уфаза (Офир? - А. С.)»,
Но эти высказывания не вяжутся с другими. Пророк второй половины VIII века до н. э. Исайя в своем плаче о Тире, предвосхитившем плач Иезекииля, призывает тирян переселиться в Фарсис: «Рыдайте, корабли фарсисские! Ибо твердыня ваша разорена». Тир вполне мог быть «твердыней» Тарсуса, и тиряне могли туда переселиться. Но то, что целый народ способен перекочевать с одного края Ойкумены на другой,- маловероятно: ведь и карфагеняне, и фокеяне прибыли в свои новые Палестины лишь на нескольких кораблях... В другом месте Исайя говорит, что Иерусалим «ждут острова и впереди их корабли фарсисские, чтобы перевезти сынов твоих (иерусалимлян.- А. С.) издалека и с ними серебро их и золото их...».
Однако в Тартессе никогда не добывали золото... После Страшного Суда всевышний намерен послать вестников «в Фарсис, в Пулу и Луду, к натягивающим лук, в Тубалу и Явану, на дальние острова...». И здесь мы видим страны эгейского бассейна, ограниченные страной «натягивающих лук» - Критом, многие века оспаривавшим у Фракии славу родины самых метких лучников. Что же касается Пулу, то это либо страна пулусати (Ликия и Палестина), либо, что вернее, Вавилон: современник Исайи ассирийский царь Тиглатпаласар III в 729 году до н. э. воцарился в захваченном им Вавилоне под именем Пулу. Поэтому географически здесь под Фарсисом скорее всего понимается Тарсус. Фраза же Иезекииля о том, что «фарсисские корабли были твоими (Тира.- А. С.) караванами в твоей торговле, и ты сделался богатым и весьма славным среди морей», может свидетельствовать в пользу как Тарсуса, так и Индии, куда регулярно хаживал флот Хирама.
Тартесс, Тарсус, Индия... Кто из них присылал «корабли фарсисские»? Могли ли они плавать и в Средиземном море, и в Красном, когда еще не было Суэцкого канала, а последние сведения о Нильско-Красноморском канале относятся к царствованию Рамсеса III? Могли ли они привозить в одно и то же время золото, которого нет на Пиренейском полуострове, павлинов, никогда не водившихся в Малой Азии, и олово, едва знакомое индийцам?
Могли. Если Библия именует Тиглатпаласара Феглафелласаром, Шешонка Сусакимом, Асархаддона Асарданом, она вполне могла называть фарсисскими корабли, построенные в Барсибе, то есть барсибские. И тогда Фарсис оказывается синонимом Вавилона. Эти корабли могли выходить в Красное море с вавилонских верфей, их могли строить вавилонские корабелы и в любом портовом городе Средиземноморья - Тире, Тарсусе, Сидоне: с середины VIII века до н. э. Финикия, Сирия и Вавилон объединились в рамках единой Ассирийской державы и оставались в них примерно полтора столетия. Тогда обретает смысл и информация о том, что у Соломона на Красном море был «фарсисский корабль с кораблем Хирамовым». Тогда понятен и широкий ассортимент грузов этих кораблей: Месопотамия издревле вела обширную посредническую торговлю в южных морях. Тогда не должна удивлять и встреча Ионы с китом.
«Фарсисские корабли», по-видимому, были наиболее совершенным типом финикийских торговых и транспортных судов, строившихся по заказу и использовавшихся в течение полутора столетий в Средиземном море и Индийском океане. В 689 году до н. э. Вавилон был разрушен Синаххерибом, лет десять спустя отстроен Асархаддоном, а 23 ноября 626 года до н. э. на его троне воцарился халдей Набопаласар, правивший двадцать два года. Ему удалось отвоевать независимость Вавилонии и стать первым царем Нововавилонского царства. И с этого же времени «фарсисские» корабли, постоянно упоминаемые 3-й Книгой Царств, 2-й Книгой Паралипоменон и пророками VIII-VII веков до н. э., исчезают со страниц Библии. Вероятно, барсибские корабли уступают место ниневийским - «круглым».
Претерпели изменения и греческие пенители морей. Здесь мы находим гораздо большее разнообразие типов, выдающих их происхождение. От критян греки, как и финикияне, заимствовали таран, от ахейцев - высокую закругленную корму и прямой нос. (Иногда слово таран связывают с названием греческого города Таранта, или Тарента, в Южной Италии, но это созвучие чисто русское.) Полную палубу финикийских кораблей они видоизменили так, чтобы она не мешала гребцам, но позволяла в случае необходимости быстро передвигаться в продольной плоскости судна: для этого они соединили носовую и кормовую полупалубы переходным мостиком, придававшим дополнительную прочность конструкции, оставлявшим околобортные пространства свободными (как на современных танкерах) и позволявшим устанавливать на нем метательные орудия и работать эпибатам - воинам. По существу это была боевая палуба, греки называли ее катастромой; ее римский вариант - констратум навис, или констратум пуппис - изображен на барельефе гробницы Мунация Планка в Помпеях. Только грузовые суда с острова Фасос имели полную палубу.
