Б. Цыбулевский - Тегеран – Ялта – Потсдам
В конечном итоге, с чисто военной точки зрения варшавское правительство оказывается полезным, а лондонское правительство и его агенты в Польше – вредными. Конечно, военные люди всегда будут поддерживать то правительство, которое обеспечивает порядок и спокойствие в тылу, без чего невозможны успехи Красной Армии. Покой и порядок в тылу – одно из условий наших успехов. Это понимают не только военные, но даже и невоенные. Так обстоит дело.
Рузвельт предлагает отложить обсуждение польского вопроса до завтра.
Черчилль говорит, что у Советского правительства и британского правительства различные источники информации. Британское правительство не считает, что люблинское правительство представляет хотя бы 1/3 польского народа. Таково мнение британского правительства. Конечно, тут возможна ошибка. Нельзя, разумеется, верить каждому рассказу людей, приезжающих из Польши. Британское правительство хочет соглашения, так как опасается, что столкновения польской подпольной армии с люблинским правительством могут привести к кровопролитию и многочисленным арестам. Британское правительство признает, что нападения на Красную Армию в тылу недопустимы. Однако британское правительство не может считать, что у люблинского правительства имеются какие-либо основания рассматривать себя как опирающееся на широкую базу, поскольку, по крайней мере, можно судить по имеющейся у британского правительства информации, которая, конечно, может быть и небезупречна.
Рузвельт заявляет, что польский вопрос в течение пяти веков причинял миру головную боль.
Черчилль говорит, что надо постараться, чтобы польский вопрос больше не причинял головной боли человечеству.
Сталин отвечает, что это обязательно нужно сделать.
4—11 февраля 1945 г
7 февраля 1945 г.
Рузвельт заявляет, что вчера было заслушано заявление маршала Сталина по польскому вопросу. Он, Рузвельт, больше всего интересуется вопросом о польском правительстве. Для него не столь важна та или иная граница Польши. Его не интересует законность или постоянство польского правительства, так как известно, что в Польше в течение нескольких лет не было вообще никакого правительства. Он полагает, однако, что Соединенные Штаты Америки, Советский Союз и Соединенное Королевство могли бы помогать полякам в создании временного правительства до тех пор, пока для них не окажется возможным провести свободные выборы в стране. Надо сделать в этой области что-нибудь новое, что-то такое, что было бы похоже на струю свежего воздуха в этом мрачном вопросе. <…>
Сталин говорит, что часа полтора назад он получил от Рузвельта послание, в котором изложены следующие предложения: вызвать из Польши двух человек от люблинского правительства и двух представителей общественных сил другого лагеря (из числа пяти названных в письме президента) и в присутствии этих четырех поляков решить вопрос о новом польском правительстве. В случае успеха такого шага новое правительство должно будет провести свободные выборы в Польше.
Кроме того, в послании Рузвельта выражено пожелание включить в польское правительство и представителей некоторых других кругов. В послании названы Миколайчик и Грабский. Он хотел бы знать, где можно найти тех лиц, которые названы в послании Рузвельта и которые, по его сведениям, находятся в Польше? Если эти лица будут обнаружены, то можно будет выяснить, как скоро они приедут. Если бы прибыли Винцентос Витос или Сапега, то их приезд облегчил бы дело. Но он не знает их адресов и боится, что участники настоящего совещания не смогут дождаться приезда поляков в Крым. В советской делегации разработан проект, который идет навстречу предложениям Рузвельта. Проект этот еще не отпечатан. Поэтому он предлагает пока перейти к какому-либо другому вопросу – может быть, к вопросу о Думбартон-Оксе.
Рузвельт и Черчилль дают на это свое согласие.
(Затем советская делегация выразила удовлетворение докладом Стеттиниуса и разъяснениями Черчилля по вопросу создания международной организации безопасности. Советская делегация высказала мнение, что единство трех держав в обеспечении безопасности после войны может быть достигнуто и что предложения, разработанные в Думбартон-Оксе, а также дополнительные предложения, сделанные Рузвельтом, могут служить основой будущего сотрудничества великих и малых держав в вопросах международной безопасности.
Считая эти предложения приемлемыми, советская делегация вернулась затем к вопросу, который был поднят в Думбартон-Оксе, но не был там разрешен, – к вопросу об участии советских республик в международной организации безопасности в качестве членов-учредителей. Советская делегация поставила этот вопрос не в той форме, в какой это было сделано в Думбартон-Оксе, но предложила, чтобы три или, по крайней мере, две из советских республик находились в числе инициаторов международной организации (речь шла об Украине, Белоруссии и Литве). Советская делегация считала, что эти три советские республики или, во всяком случае, две должны быть признаны в качестве членов-учредителей.)
Рузвельт заявляет, что он счастлив слышать о согласии Советского правительства с его предложениями. Следовательно, достигнут большой прогресс.
Следующий вопрос, который нужно будет решить, касается того, какие страны из числа участвовавших в войне с Германией должны быть приглашены на конференцию по учреждению международной организации. Все в Соединенных Штатах хотят, чтобы эта конференция состоялась возможно скорее. Говорят о желательности созыва ее в конце марта. Физически возможно, чтобы представители Объединенных Наций встретились через месяц. Лично он, Рузвельт, думает, что чем скорее будет принято решение о созыве конференции, тем скорее можно будет приступить к рассмотрению поднятых советской стороной вопросов, которые представляют большой интерес. После создания организации можно будет заняться вопросом о ее первоначальных членах.
Сейчас имеется один важный практический вопрос: следует ли приглашать на конференцию наряду с воюющими против Германии странами также «присоединившиеся страны», например Парагвай, Перу, Уругвай, Чили, Египет, Исландию, которые порвали отношения с Германией, но не объявили ей войны?
Вопрос об Украине, Белоруссии и Литве очень интересен. У нас могут быть на него различные точки зрения, ибо государственное устройство и традиции наших стран различны. Британская империя, например, состоит из доминионов – Канады, Австралии и т. д. В СССР имеется много республик. Соединенные Штаты, напротив, представляют собой однородную страну, не имеющую колоний. В этой стране господствует один язык. Конституцией Соединенных Штатов предусматривается наличие лишь одного министра иностранных дел. Поэтому вопрос, поднятый советской стороной, требует изучения. Он тесно связан с другим вопросом: будут ли крупные державы иметь в международной организации больше чем один голос? Если дадим какой-либо стране больше одного голоса, то нарушим правило, что каждый член организации должен иметь только один голос.
Рузвельт предлагает поручить министрам иностранных дел обсудить вопрос о первоначальных членах организации, а также о месте и времени созыва конференции.
Черчилль заявляет, что он хотел бы выразить горячую благодарность Советскому правительству за тот огромный шаг, который был им сделан навстречу общим взглядам, выработанным в Думбартон-Оксе. Черчилль уверен, что соглашение трех великих держав по этому важнейшему вопросу вызовет радость среди всех мыслящих людей.
Вопрос о числе членов в Ассамблее поднят нашим русским союзником в новой форме. Каждый почувствует, что в этом отношении сделан крупный шаг на пути к договоренности. Черчилль согласен с тем, что положение Соединенных Штатов и Британской империи различно. В Британской империи существуют самоуправляющиеся доминионы, которые в течение четверти века играли заметную роль в международной организации безопасности, потерпевшей крах перед началом нынешней войны. Все доминионы работали на пользу дела мира и демократического прогресса. Все доминионы без колебаний вступили в войну против Германии, несмотря на то, что они знали о слабости Англии. У Англии не было средств к тому, чтобы принудить доминионы следовать за собой, и не было права призвать их к этому, однако все доминионы по собственной воле вступили в войну.
Он, Черчилль, выслушал предложение Советского правительства с чувством глубокой симпатии. Его сердце тронуто и обращено к великой России, истекающей кровью, но поражающей тирана на своем пути. Черчилль думает, что столь великая нация, как Россия, с ее 180-миллионным населением, пожалуй, имела бы основания косо смотреть на Британское Содружество Наций, если бы она имела только один голос, так как население России намного превышает белое население Британской империи.
